— После меня, хотите сказать?
— Не думаю. Он давно мог бы убить тебя. Но не убил.
— И тут вы вводите в действие могущественного телохранителя. В качестве приглашения, да? Мол, попробуй еще разок, старина Томас? А мы посмотрим, на что ты еще способен.
— Гарри, я не чудовище.
— Вовсе нет. Вы — добрейший души человек, радеющий за мои интересы. Понимаю.
— Гарри, дело нужно довести до конца. Неужели не ясно? Он дал нам знак. В следующий раз знак этот может оказаться более существенным. Но если мы сейчас вынудим его сделать ход, он ведь может и ошибиться.
— Наживка на крючке, — горько промолвил Гарри. — Мне нравится ощущать себя приманкой.
— У нас все равно нет никакой другой.
Юноша сел на пол и прислонился спиной к стене. Кусочки, обломки и осколки лишенной смысла головоломки — вот все, что он имел. Нужно было как-то соединить это воедино. Посмотрев на гладкую кожаную спинку кресла, он внезапно подумал о Хэле. Единственный верный друг, но он так далеко отсюда.
Кресло Чазма медленно повернулось. Глаза на совершенно черном лице карлика стали прозрачными, как вода. Гарри увидел на их дне крошечные красные вены и его передернуло.
— В чем дело?
— Томас сделал свой ход, — заявил Чазм.
— Что?..
Глория неслышно вошла в комнату и встала рядом с Гарри. Она не проронила ни слова, а Чазм никак не отреагировал на ее появление.
— Флот ящеров сейчас приближается к Ариусу. Хогот наконец-то вступил в игру.
16
Он и не предполагал, что туннели такие обширные: вся кора планеты пронизывалась ими. Пулеподобный аппарат несся, сверкая, как капля ртути, по тускло освещенному желобу, вырезанному глубоко в скальной породе. Гарри невольно прикрыл глаза.
Глория сидела рядом и смолила свои бесконечные сигареты, прикуривая одну от другой, не обращая на него внимания. Чазм, на переднем сиденье, закутался в тишину собственных мыслей.
— Этот мир — как крепость, — нарушил Гарри молчание.
Глаза карлика изменили цвет, словно это было у него эквивалентом моргания.
— Что?
— Пытаюсь понять, почему все сходится именно здесь. Обстоятельства странным образом складываются — или кто подстроил — так, что я попадаю на Ариус. Томас тоже не замедлил объявиться. Фрего нисколько не удивился, что мы непременно должны направиться сюда. А сейчас вот-вот прибудет весь военный флот Хогота. Кроме того, на Ариусе имеется, по меньшей мере, один громадный космопорт, абсолютно необитаемый на вид, а сама планета полна пустых квартир. Не мир, а сплошная тайна. Что все это означает, Чазм?
— Все миры различны. У Ариуса просто больше отличий, чем у других.
— Это не ответ. Объясните мне, чем он отличается. И почему.
Коротышка взглянул на Глорию. Та зажгла сигарету и выпустила струю дыма ему в лицо.
— Ну, давай, Чазм, расскажи парню.
Карлик заерзал на своем мягком сиденье.
— Гарри, я ничего не желаю говорить. На некоторые твои вопросы имеются ответы, но это не те ответы, которые я хотел бы дать. Возможно, когда мы прибудем…
— Да? Куда мы прибудем? Где мы собираемся прятаться от флота разъяренных рептилий?
На черной коже Чазма заиграли золотисто-пурпурные разводы. Он откинулся в кресле.
— Там, где ты сможешь получить ответы, Гарри. Время пока терпит, голос его звучал холодно и отдаленно.
— Говорите таким тоном, будто мы направляемся на небеса, — Гарри нервно хохотнул.
— Не столь уж плохое сравнение, — большие глаза карлика отозвались радугой цветов.
Аппарат на полном ходу выскочил из туннеля на склон огромной горы. Гарри увидел далеко внизу здания похожие на сахарные кубики.
Картина была мирной и прекрасной: здания сияли в лучах утреннего солнца, как белые драгоценные камни на подушечке из зеленого бархата. Гарри видел их раньше. Видел ли?
Он не мог вспомнить.
Юноша поморгал глазами, потер щеку. Не мог вспомнить? Я помню все, подумал он. Но не это. Только смутный призрак чего-то, какой-то намек. Дежа вю — «уже виденное». Гарри слышал о таком психологическом феномене ложная память, когда впечатления кажутся уже пережитыми.
— У меня голова кружится, — чуть слышно пробормотал он.
— Что? С тобой все в порядке? — Глория смотрела на него сквозь неизменное облако голубого дыма.
— Да, — он помотал головой. — Просто что-то… странное. — Но разум его метался. Нечто незыблемое, во что он верил, даже не отдавая себе отчета, вдруг заколебалось.
Не мог вспомнить.
А что еще не мог он вспомнить? Теперь, выходит, нельзя доверять и собственному мозгу? Эта мысль вызвала в нем почти физическое отвращение. Никому нельзя верить. Даже самому себе…
Он облизнул губы. Руки похолодели и дрожали.
— Гарри. Что случилось? Ты бледен, как полотно.
— Все… все нормально. Сейчас, минутку…
Пальцы Глории легли ему на руку. Он слегка повернул голову, чтобы взглянуть ей в лицо и тут будто электрический разряд проскочил между его плотью и ее. Он почувствовал тепло.
Настоящее тепло, какого он не ощущал ни от кого, кроме отца. Оно залило его медленными волнами и заставило растаять все его страхи, словно что-то укрыло изнутри, как мягким одеялом.
— Ты?..
Ее зеленые глаза ласково пронзали его насквозь, будто сообщая какую-то огромную, безмолвную тайну, которую они делили теперь на двоих.
— Я — твой друг, — прошептала она и отняла руку. Умиротворяющая теплота оставалась еще на некоторое время, прежде чем начала медленно угасать.
Машина быстро спускалась под гору, к белым строениям. Гарри казалось, что некие предстоящие события несутся вместе с ним к подножию горы и сойдутся в одной аркой точке этого волшебного утра.
— Что произойдет? — осмелился он спросить.
— Время покажет, — Глория слегка повела плечами.
Он ощутил трепет глубокого понимания. Да. Даже если он не вспомнит, время покажет. И оно покажет ему все.
Странно успокоенный предчувствием зловещей неизбежности, Гарри повернулся к окну и стал наблюдать за спуском. Здания беспорядочно усеивали длинное предгорье, прикорнувшее, как отдыхающая собака, к подножию величественного пика. Треки, по которым спускалась машина, петляли по склону горы, открывая с каждым поворотом еще более живописный вид — шеренги домов-гигантов в снеговых шапках, словно марширующие в голубую даль. Облака, клубящиеся вверху, ловили отблески от горных цепей, играя зыбкую симфонию яркого света.
Треки выглядели какой-то аномалией. На планете все было скрыто и защищено, кроме этого места и громадного космопорта, куда прибыли Гарри и Фрего. Здешние здания были на виду, а трек походил на раскрытый обнаженный нерв. Кто бы ни обитал в этом райском уголке, они, похоже не боялись никого и ничего. В противоположность секретности остальных частей Ариуса, это место выставляло себя напоказ.
Гарри поразился несоответствию — прятаться от Эрла Томаса под гранитными щитами Чазма, а потом, при первом знаке реальной опасности атакующего флота ящеров — искать убежища в незащищенных зданиях у подножия горы. Напрашивалось лишь одно разумное объяснение. То, куда они прибыли, являлось гнездом какого-то невероятного могущества.
Трек, наконец, окончил свой спуск и прямой стрелой метнулся через широкий, длинный луг. Гарри увидел пятна ярких полевых цветов и сосновые перелески. Аппарат беззвучно скользнул в тень колоссальных зданий, замедлил ход и остановился под широкими белокаменными карнизами, которые нависали над станционной платформой, способной принять одновременно сотню подобных машин.
Чазм зевнул.
— Выходим. Мы на месте.
Они прошли около мили, прежде чем достигли конца платформы. Как и все на Ариусе, это место было пустынным, но Гарри почувствовал какую-то энергию, излучаемую самими зданиями, почти жару. Здесь, несомненно, кто-то обитал. Но платформа оставалась пустой, и они продолжали идти дальше.
Юноша немного вспотел от утренней духоты и слегка запыхался. Его старый учитель, японец Щи-Цзу, был бы недоволен им: Гарри вышел из формы, следовало возобновить ежедневные дыхательные упражнения.
Впереди выросла, как утес, величественная плита из мрамора, прорезанная огромной расселиной. Чазм даже не замедлил хода, а Глория остановилась только, чтобы растоптать ногой окурок на безупречно чистом полу и зажечь очередную сигарету. Гарри поморщился. Это показалось ему кощунством в священном месте. Потом он понял, что все окружающее напоминало ему храм, где божество могло появиться на мгновение, чтобы выслушать молитвы от верующих в него.
Юноша усмехнулся. Человек суеверен. Все колоссальные строения внушают людям уважение. Короли и священники давно усвоили это, с тех самых пор, как первый из них собрал кучу грязи и водрузил на ее вершине алтарь.
Они пересекли сводчатую галерею размером с футбольное поле. Гарри поднял голову и увидел огромный полупрозрачный купол, изготовленный из похожего на хрусталь материала. Его поразило это чудо архитектуры. Купол был даже более впечатляющим, чем само здание.
— Как они умудрились его построить?
Чазм остановился.
— Купол?
— Да.
— Не имею ни малейшего представления. Спросишь позже.
— У кого?
— Потерпи. Скоро увидишь, — бросил коротышка и пошел дальше.
— Ты читала когда-нибудь «Волшебника страны Оз»? — спросил Гарри, обращаясь к Глории.
Она расхохоталась, и ее хриплый смех успокоительно подействовал на него.
— Само собой. И не раз.
Он кивнул. Интересно, что подготовил для него чародей, таящийся здесь? Судя по прелюдии, нечто сногсшибательное.
Гарри шел теперь, задумчиво смотря себе под ноги, и не заметил человека, ожидавшего их в дальнем конце галереи, до тех пор, пока они не приблизились к нему.
— Почти вовремя, — сказал незнакомец.
Гарри взглянул на человека, и на этот раз дежа вю поразило его так сильно, что на секунду потемнело в глазах. Он покачнулся. Глория едва успела схватить его за руку, но он даже не заметил этого. Гарри видел только человека с улыбкой громилы и серыми глазами, излучавшими какую-то тайную радость, от которой юноше захотелось истерически рассмеяться. Он знал этого человека и абсолютно не имел понятия откуда и почему.