Джио никто не преследовал и не искал.
Судя по дорожным указателям, досмотр железнодорожного состава проводился на границе двух эмиратов. Сейчас Джио находился в Оверни. А городок назывался Шабрелош.
Мечеть в городке имелась, но в остальном, похоже, уклад сохранился старинный, каким был во Франции со столицей Парижем без приставки «эль».
В какой-то момент, блуждая по ночному лесу, где из-за плотного дождя и густых крон не видно было почти ничего, Джио показалось, что он потерял ориентиры, утратил чувство реальности. Несколько раз ему мерещилось, что совсем рядом лают собаки. Кто знает, может, они и лаяли – мало ли в этом Шабрелоше уличных шавок. Наверное, имеется в Шаберлоше и полиция, только в лес этой ночью вряд ли забредал кто-то из стражей порядка.
Какое-то время Джио стоял, умываясь прохладными струями весеннего дождя, и смотрел в темноту леса. Всё его тело сотрясала дрожь, было очень холодно. Зубы выбивали быструю барабанную дробь, но за шумом тысяч падающих на кроны деревьев капель её всё равно не было слышно. Это теперь, сидя за столом в теплом и довольно уютном кафе, он понимал, что там не было ничего, кроме кромешной тьмы и шороха дождя. А тогда… Там, в лесу, всё было по-иному. Там он был уверен, что всё происходит на самом деле, что он снова вернулся туда. В одну маленькую точку на горизонте необъятного пространственно-временного континуума, изменившую всю его жизнь. Перевернувшую её.
Там, в темноте, он разговаривал с Джокондой. Со своей женой, о которой ничего не слышал вот уже четыре года. С того самого дня, когда состоялся их последний разговор.
Вильгельмине, их дочери, было шесть. Сейчас ей было бы десять. Джио моргнул, ему казалось, для того, чтобы смахнуть слезу, но это оказались всего лишь капли дождя. Время умеет залечивать раны, любые. Иногда жажда мести настолько впечатывается в сознание, что уже и не помнишь, за что мстишь. Главное – это выполнить задуманное годы назад.
Вильгельмине сейчас десять – поправил себя Джио. Без всяких «было бы». Но в ночном лесу ей всё так же было шесть.
– Папочка! – закричала маленькая девочка с темными курчавыми волосами, падающими красивыми локонами на плечи, и огромными голубыми глазами, полными слез. – Куда мы идем, я не хочу уходить без тебя!
В мрачном, зеленовато-голубом свечении, исходившем откуда-то из глубины леса, маячил темный, неясный силуэт человека, одетого в длинное пальто и странную старомодную, не сказать – антикварную – шляпу. Именно он держал на руках Вильгельмину. Девочка повернулась назад, выглядывая из-за расплывающихся черным туманом широких полей шляпы. Она не понимала, почему должна уходить с незнакомыми ей людьми, почему её увозят от отца.
– Я не хочу ехать с ними, – сказала Джоконда. – Но ведь у меня нет выбора.
Она говорила спокойно. Слишком спокойно, словно механическая кукла. Глаза Джоконды были красными, но слез в них не было – за прошедшую ночь она выплакала всё, что могла. Она смотрела на него, и в её глазах читалась полная покорность. Она сдалась. Она считала, что он предал их.
В ту ночь Джио был уверен в своей правоте, он всё продумал заранее. И только в этот момент, когда встретился глазами со взглядом жены, где-то глубоко в его душе зародилось сомнение, которое он быстро задавил. Теперь это самое сомнение грызло изнутри, съедало всё его естество, оставляя после себя пустоту. Черную, поглощающую всё дыру.
Они помогли вынести вещи. Они были обходительны и внимательны. Джио считал их друзьями. Ну, если не друзьями, то как минимум единомышленниками. Один из них, тот, что носил странную шляпу, вернулся за последним чемоданом и, прощаясь, долго и самозабвенно жал ему руку, хотя они и не были знакомы.
Вниз, к машине, он отчего-то не стал спускаться. Он смотрел на большой, сверкающий хромом мобиль сверху. А прямо перед ним, из-за покрытой снежной шапкой горной вершины, медленно разжигая огонь очередного дня, поднималось солнце.
– Всё будет хорошо, я всё продумал, – прошептал он, оставляя своим дыханием на холодном с ночи стекле мутные, быстро исчезающие пятна.
– Всё будет хорошо, – дрожащим голосом прошептал Джио во вдруг ставший непроглядным лесной сумрак. Лишь услышав собственный голос, он понял, что дождь прекратился.
А теперь ночной кошмар казался каким-то неправдоподобным наваждением, растворившись в памяти, словно ничего такого и не было.
– Вы не знаете, что такое «тейе»? – спросил Джио у хозяина, когда тот поставил перед ним тарелку с яичницей на два яйца, чашку с отвратительно пахнущим эрзац-кофе и одним круассаном на блюдце.
Мужчина замер, словно наткнувшись на невидимую преграду, медленно повернул голову в сторону Джио и пристально посмотрел ему в глаза. Он так ничего и не сказал, молча повернулся и ушел на кухню.
Незатейливый завтрак и даже эрзац-кофе – отвратительный на вкус, но замечательно теплый – немного взбодрили Джио и подняли настроение. Ужасы дождливой ночи теперь казались нереальными и надуманными. Мысли в голове Джио текли быстро и легко, формируя четкие и отточенные решения.
Тебе не надоело убегать и прятаться? В конце концов, не для того ты это всё затеял, чтобы забиться в глубокую нору и носа оттуда не показывать.
Джио достал из кармана пальто брусок особого пластилина, который купил еще в Марселе-нуво. Давно нужно было воспользоваться этой покупкой, а не накручивать себя, подозревая в каждом незнакомце шпиона.
Маленький гаджет со словом «АКОПТ» на черном корпусе оказался не таким уж маленьким. Запечатанный в «нанопластилин», он превратился в довольно крупный шар, который наверняка привлечет внимание любого полицейского, обнаружившего такую поделку в кармане Джио. Нужно придумать что-то другое.
Он содрал пластилин и повертел черный пластик, раздумывая, как с ним поступить. Черный пластик… Это всего лишь корпус, защитная оболочка. Сама микросхема намного меньше. Небольшой нож, поданный для намазывания явно ненатурального масла на круассан, отлично справился с задачей, сняв упругую черную упаковку несколькими крупными ломтями.
На ладони Джио лежал маленький чип. Внутри него зашито то, что было создано этими самыми руками. То, что искали они. Правда, в чип оно попало с помощью чьих-то чужих рук.
Решение пришло спонтанно, а именно такие решения, как правило, оказываются самыми лучшими. Джио раскатал «нанопластилин», завернул в получившуюся лепешку чип и спрятал его в медальоне Беаты. Если бы еще как-то заварить стык двух половин, то медальон на экране наноскопа будет выглядеть литым украшением. Но для не самого внимательного взгляда сойдет и так.
Хозяин появился как раз в тот момент, когда Джио ликвидировал следы проделанной только что манипуляции с привезенным из Марселя-нуво «бютеном». Мужчина начал стремительно убирать со стола тарелки. Джио подумал, что пора расплачиваться, и вытащил из кармана несколько скомканных промокших купюр. Снимать деньги с электронного счета он не решился – по произведенным платежам отследить «балалайку» проще всего.
– Тейе – это городок к северу отсюда, – проворчал хозяин. Он смотрел вдаль, изучая что-то за окном, и Джио не сразу понял, что обращаются к нему. – В Оверни. Есть еще Тейе в Аквитании и вроде бы еще один недалеко от Эль-Парижа. А вам куда нужно?
Джио от неожиданности дернул купюру, едва не порвав размокшую синтетическую бумагу. Знать бы еще, куда ему нужно. Да и зачем ему этот самый «Тейе» тоже было бы неплохо узнать.
– Мне в сторону Эль-Парижа, – сказал Джио первое, что пришло в голову. Но в следующую секунду он уже был уверен в собственном выборе: совершенно точно, нужен Тейе, который недалеко от столицы.
– Тогда вам на вокзал. Сегодня как раз должна быть электричка до Лиона, а там вы сможете пересесть на какой-нибудь поезд или даже на «суперсобаку». В Эль-Париж теперь снова стало много рейсов. Страна возрождается.
– Да, конечно. Спасибо.
Насчет возрождения у Джио имелось немного иное мнение, но обсуждать его сейчас с хозяином кафе желания не было.
На самом деле, городков с названием Тейе на территории Франции оказалось почти десяток. Джио не знал, зачем ищет их. Как не знал, что имел в виду Халиль, настаивая, чтобы он запомнил это название. Но что-то в разговоре с бывшим ломщиком баварского султана его зацепило.
Кроме нескольких городков, название «Тейе» носила какая-то неизвестная Джио корпорация. В Сети всего несколько упоминаний – слишком мелкая компания, чтобы греметь на всю страну. Джио так и не понял – была ли эта компания дочерним предприятием одной из корпораций Анклавов или являлась местным, французским детищем.
Никакого досмотра на маленькой железнодорожной станции Шабрелоша, которую хозяин кафе назвал гордым словом «вокзал», не было. До Лиона Джио добрался в общем вагоне местного поезда. Собственно, иного уровня комфорта не предлагалось – состав состоял всего из трех вагонов, один из которых предназначался для перевозки мелких грузов и почты.
В Лионе пришлось провести ночь. Джио снял номер в недорогом отеле, заплатив остатками наличности. Номер был очень запущенным, но порадовало отсутствие тараканов. Возможно, он их просто не заметил, потому что заснул, не успев даже осмотреться как следует. Спать хотелось настолько сильно, что, кое-как помывшись под вялыми, едва теплыми струями сильно пахнущей какой-то химией воды, он с трудом добрался до постели и отключился, будто провалившись в небытие.
В эту ночь ему не снились никакие сны; утром голова была свежей, и душу не терзали сомнения в правильности действий. Всё было решено уже давно, и случай сделал возможным осуществление задуманного. Поэтому нет нужды сотню раз перетряхивать прошлое в попытках найти ответ на вопрос, который никто не задавал.
В Тейе поезд прибыл вечером, когда закатное солнце окрасило небольшой и довольно запущенный городок в красные тона.
Даже в ярких багряных лучах заката городок всё равно выглядел серым и пыльным. Каким-то заброшенным он смотрелся, хотя на небольшом перроне неспешно прохаживалось несколько человек.