Только следы всегда остаются.
Джио проследил все логи, которые смог обнаружить. В компьютерных сетях ничто не исчезает бесследно. Уничтожить что-то насовсем возможно, но слишком уж большой массив данных задействован, слишком много серверов и сохраненных копий в кэшах.
То, что он обнаружил – всего лишь обрывки. Куски кода, совершенно теперь бесполезные. По ним невозможно восстановить исходные данные. Но если видел этот исходник, то догадаться, что здесь был именно он, вполне по силам.
Джио исходники видел. Более того, он сам их и написал.
Раньше здесь хранилось то, что теперь лежало в медальоне Беаты. Джио хлопнул себя ладонью по груди – медальон на месте.
Это был АКОПТ.
Не носитель, с записанным на него информационным ключом, а сам код. Ключ к «Титеристе», устройству, способному управлять миром. Теоретически способному.
Значит, он не зря приехал сюда. Не зря искал – это место действительно принадлежало корпорации ТАСА, работавшей до Катастрофы над проектом «Титериста». И ТАСА приложила свою поганую руку к местным сетям.
В создании проекта «Титериста» было задействовано много разных специалистов. Но сама идея зиждилась на программе, написанной Джио. Этот код давал машине возможность управлять любыми системами, работающими на основе цифровых технологий. Современный мир – во всяком случае, мир до Катастрофы – был полностью цифровым. Трудно ли догадаться, какую власть можно было получить с помощью его программы?
Джио работал ради идеи. Ему было интересно создать нечто, способное к самостоятельным действиям, подстраивающееся под любые системы, находящее к ним подход и… умеющее договариваться. Когда он начинал работу, мысль о том, что подобная технология в первую очередь заинтересует военных и политиков, в его голове не появилась. А зря.
Зато такая мысль появилась в головах топ-менеджеров и хозяев корпорации ТАСА, инициировавших проект «Титериста» и привлекших к нему специалистов самого широкого профиля.
Они разработали несколько способов подключения программы Джио к сети. Самым лучшим изобретением стала электромагнитная пушка, которая могла взламывать данные на носителях в серверах на расстоянии, не подключаясь непосредственно к сети. Эта вещь и сама по себе была грозным оружием, а соединенная с программой Джио, способной управлять всем, к чему её ни подключи, оружие становилось совершенным. Выиграть информационную войну против «Титеристы» было бы очень сложно.
Джио воспротивился военному применению своего детища. Ему объяснили, кто он такой в сравнении с корпорацией. Указали на его место.
Они не скрывали, что готовы использовать любые рычаги, чтобы заставить Джио закончить программу.
Джио хотел спасти семью, спрятать Джоконду и Вильгельмину. Но в помощники он выбрал не тех людей. Его предали…
– Я никуда не поеду, – тихо произнесла Джоконда.
Он посмотрел на улицу, немного отодвинув штору в сторону. Давно уже наступила ночь, и очень не хотелось, чтобы снаружи кто-то увидел, что у них горит свет. Хотя смысла в этом не было.
Мобиль стоял у тротуара. Там были и другие мобили – многие жители района оставляли транспорт внизу, под окнами. Но этот он узнал сразу.
Люди, которые приехали, чтобы помочь, сидели внутри. Они договорились, что поднимутся только после того, как получат звонок на «балалайку».
– Это нужно, понимаешь. Здесь тебе угрожает опасность. Тебе и Вилли. Они всё равно не оставят вас в покое. Они никого из нас в покое не оставят.
Джоконда лишь покачала головой. Она так и не согласилась с ним, но выбора у неё не было.
А потом в прихожей раздался звонок. Люди из мобиля внизу пришли. Хотя он так и не отослал сообщение на «балалайку» их старшего. Джоконда открыла дверь сама.
– Папочка, я не хочу уезжать без тебя!
…Джио тряхнул головой, прогоняя наваждение.
«Дыродел» лежал рядом с клавиатурой. Местные работники не проявляли инициативы, никто не бежал за помощью.
Джио еще раз посмотрел на обрывки кода, которые ему удалось найти. АКОПТ – ключ активации проекта «Титериста». Именно это они хотели получить. Они получили код, но слово не сдержали – Джоконда и Вильгельмина домой не вернулись.
На экране компьютера одно за другим открывались окна с кодом. Джио хотел найти другой сервер – путь к месту, где использовали хранящийся в сети фабрики «Тейе» ключ. Если АКОПТ был здесь, значит, они активировали отсюда основную программу. Иначе ключ просто не нужен, сам по себе он ничего не делает. Но теперь ключа у них нет.
След вел куда-то на север. Еще один филиал ТАСА?
Если у них есть еще одна работоспособная консоль, то получить ключ, зашитый в маленький носитель, хотят именно эти люди.
Джио рукавом промокнул выступившую на лбу испарину и потёр глаза – перед взором всё двоилось и расплывалось. Надежда есть: его семья в руках людей корпорации ТАСА, и они всё еще хотят получить ключ.
Готов ли ты поменяться? Ведь ты же в курсе, что они сделают с ключом потом, когда восстановят «Титеристу».
Решение пришло внезапно. Он не обдумывал такой вариант, но другого, похоже, попросту не существовало. Джио быстро набросал несколько строк в текстовом редакторе, потом создал в сети фабрики новый аккаунт – официальный, с ограниченным правом доступа к данным – и повернулся к одному из работников отдела сборки. Тому, что осмеливался говорить с ним.
– Я сейчас уйду, а ровно через тридцать минут ты опубликуешь этот пост в блоге на вашем общественном сервере. Аккаунт открыт, нужно просто скопировать текст и сохранить его. Понял?
Парень кивнул. При этом его глаза то и дело на мгновение опускались вниз, скользя взглядом по вороненой поверхности «дыродела».
– Хорошо. Значит, я ухожу. И еще: вот номер коммуникатора, если вдруг что-то узнаешь об этой пуговке. – Джио показал золоченого слоника. – Позвони.
Парень кивнул еще раз, подвинув к себе листок с номером незарегистрированного коммуникатора Джио.
Джио спрятал пуговку-слоника в карман, взял со стола пистолет – вся троица из отдела сборки синхронно пригнулась – и, не оборачиваясь, вышел в коридор.
Он написал немного, всего одно предложение. Предлагал меняться. Заголовком стояло слово «АКОПТ», а к телу поста Джио приложил фотографию Джоконды и Вильгельмины пятилетней давности. Если это те люди, они поймут смысл сообщения.
Охранник в разбитом фойе дремал за конторкой. Он даже не поднял головы, когда Джио прошел мимо него решительным шагом.
То ли работники отдела сборки кому-то сообщили о визите Джио, то ли просто не стали ждать окончания предписанного получаса, но случилось всё очень быстро. Машина с лихо выскочившими из неё вооруженными людьми появилась на площадке перед входом на фабрику «Тейе» буквально спустя десять минут после того, как Джио покинул здание.
Он недолго смотрел, как бойцы исчезают за стеклянными дверьми. Не стоит находиться в непосредственной близости от фабрики, его будут искать.
Джио уже отошел на несколько кварталов, когда в кармане зажужжал коммуникатор. Номер определился, но неизвестно чей…
– Да.
– Вы спрашивали про пуговку, – голос говорившего, показавшийся знакомым. Вероятно, тот самый парень, которому Джио оставил свой номер. – Девочка была здесь. Года два назад, может, чуть больше. Её увезли. Не знаю, куда. Но на мобиле, на котором они уехали, были номера с отметками эмирата Пикардия.
– Там есть офис компании или какой-то завод?
Но звонивший не был настроен продолжать беседу.
– Амьен, – сказал тот и дал отбой.
31
Дома Лёшка не был. Побоялся полиции. Хотя умом понимал, что нищий студент, обколовшийся «синдином», добытым по случаю, полицейским ни с какого чёрта не сдался. Разве что нашли следы взлома. Но было страшно, и проверять подобное предложение Лёшка не стал.
Бабушку он нашел в городской больнице № 23. Точнее, в морге этой больницы.
Справочная, считав данные Лёшкиной «балалайки» и оценив степень родства, открыла доступ к общедоступным файлам бабушки. К последнему её файлу – регистрация смерти хозяина «балалайки».
Причиной смерти значилась какая-то «тромбоэмболия крупных стволов легочной артерии на фоне перелома левого бедра». Лёшка плохо разбирался в медицинских терминах, но вид бабушки, распростертой на полу в прихожей с неестественно вывернутой левой ногой, тут же всплыл из памяти.
Хотелось удавиться. Или утопиться – Лёшка бродил по городу, несколько раз останавливаясь на мостах. Он смотрел в темную воду, представляя себя, медленно погружающегося на дно. Дальше фантазий дело не пошло, и от этого тоже было тошно.
Он был ноль. Абсолютный ноль, неспособный даже прервать собственное никчемное существование.
Глаза смотрели на сплошное белое, не блещущее, впрочем, особенной чистотой. Дрожащим пальцем Лёшка заставлял бегать по этой сероватой белизне зигзагами маленькую стрелку курсора, отрисованную глазными наноэкранами.
Сетевого сигнала не было. Но имелись совершенно отчетливые следы взлома. Кто-то выпотрошил Лёшкину «балалайку». Пускай смотрят, всё равно ничего, кроме грязного, покрытого сетью трещин и паутиной потолка не увидят. Лёшка прекрасно понимал, что сейчас, в отсутствие сигнала сети, никто ничего не увидит, что взламывали «балалайку» довольно давно и совсем по другому поводу. Но думать, что он способен перехитрить таинственных ломщиков, было приятно.
Причина взлома проста – заказчики потеряли его. Они хотели получить то, что Лёшка им обещал. Чтобы он закончил дело. И совершенно недвусмысленно намекали на то, что он, мягко говоря, задержался с выполнением взятых на себя обязательств.
Пускай убьют, тогда не придется мучиться, стоя на мосту над темной водой или в сотый раз проверяя прочность крепления веревки, завязанной в самозатягивающуюся петлю.
Ты же боишься, признайся. Вся бравада лишь оттого, что в действительности ты не веришь, что они пойдут на такое.
Он думал, что сбежал ото всех.