Прекрати. Посмотри на его улыбку: он получил то, чего хотел. Он счастлив.
Его сердце не желало биться. Слишком много «синдина», слишком большая нагрузка на мозг. Перевозбуждение нервных центров зашкалило, главный процессор организма – мозг – отдал команду остановиться. Жизнь ушла из этого тела.
Куллер «раллера», на котором работал Алексей, взвыл, пытаясь спасти машину от перегрева.
Какой перегрев, этим компьютером больше никто не управляет?
Коды в открытом окошке стремительно менялись. Столь стремительно, что человеческий глаз не успевал заметить самих изменений – пляшущие строчки сливались в сплошное световое пятно, размазанное на черном фоне.
Но ведь клавиатуры «раллера» никто не касается, «балалайка» не подключена. Впрочем, «балалайка» как раз подключена. Зарема быстрым движением выдернула проводок психопривода. Ничего не изменилось, код продолжал меняться. Сам собой.
Ну почему ты не хочешь поверить в очевидное?
Уже несколько минут ей казалось, будто что-то раздражает ее, теребит и без того расшатанную психику. Как жужжание комара в темноте. Потом она поняла, что это зудит её коммуникатор.
– Почему тебя нет перед «раллером»?
Призрак. Конечно, кому еще быть? Голос, как обычно, лишен эмоций, но он недоволен. Сильно, надо думать, недоволен. Они договаривались, Безликий потребовал от неё несколько раз повторить все этапы операции. Он не объяснял – как обычно, – для чего это нужно. Однажды она согласилась работать с ним.
С ними. Они сказали, что это такой эксперимент. Не уточняли – над кем и по какому поводу. Подразумевалось, что она и сама прекрасно всё понимает. Она понимала. Потому что видела программы, которые ей давал Призрак. Потому что пробовала странное вещество, которое на юго-востоке называли «джьяду гумра» – «волшебный порошок». Потому что видела сеть через призму процессора с невероятной скоростью счета, до сих пор казавшегося вымыслом больного воображения. Потому что с некоторых пор она начала верить, что чудо возможно. Чудо, сотворенное рациональным порождением разума Цифрой. То, существование чего отвергала сама Поэтесса.
– Он умер, – глотая слезы, сказала она.
– Он работает, – заметил Призрак. Просто заметил, будто говорил о ком-то, решившем побелить сегодня стены. – В отличие от тебя.
– Он умер, – повторила Зарема и села на диван.
Она положила руки на клавиатуру и присмотрелась к происходящему на экране. Она пыталась понять, как меняется код и что нужно делать ей. А слезы продолжали течь по её щекам, срываясь с них и мерно ударяясь о клавиши.
– Сейчас самое время, – сказал Призрак. – И пожалуйста, больше не отходи от «раллера».
Его голос всё еще звучал в виртуальном подключении, в котором она общалась с Безликим. Он всегда требовал виртуального подключения, обычный разговор его не устраивал.
Она знала, что нужно делать. Все программы были наготове. Те самые, которые она писала весь этот год. Не понимая, для чего они нужны. На самом деле, она и сейчас не понимала, зачем запускает их, она лишь знала, что они могут делать: это были вирусы, способные встроиться в структуру цифрового лабиринта – программы, которую подкинул ей Безликий Призрак еще в Мьянме. Можно сказать, с неё всё и началось. И главное, чего Зарема не понимала: почему Призрак сам не мог всё это сделать.
А сейчас, глядя на коды того, что вскрыл Алексей, она испытывала легкое состояние deja vu. Он взломал почти точную копию того самого лабиринта. Но это всё же была другая программа.
Давай честно назовем вещи своими именами – лабиринт взломал мозги Алексея, а не наоборот. И еще ты зачем-то давала парню понюхать «джьяду гумра», жестянку с которым притащила из Мьянмы.
Дать пацану порошок велел Призрак.
Сервер, на котором засел цифровой лабиринт, не желал сдаваться. Зарема пыталась перехватить контроль, но каждый раз натыкалась на аккуратную табличку со стандартной фразой: «В доступе отказано». А «раллер» Алексея, который она повернула экраном к себе, продолжал жить своей жизнью. У неё не было времени вдаваться в подробности, но Зарема особенно не сомневалась – именно так и работал парень. Когда был жив…
– Кто она?
Вопрос сорвался с её губ сам собой, Зарема не собиралась задавать его, просто голос озвучил мысли, вертевшиеся в голове.
– Ты её видела?!
Голос Безликого Призрака выражал такое неподдельное удивление, что пальцы Заремы на мгновение замерли над клавиатурой – она никогда раньше не замечала, чтобы этот… это странное существо выражало эмоции. Она думала, он не способен на подобное.
– И не только я, – ответила Зарема. – Он тоже видел.
Сначала она сомневалась – да, она видела какую-то девчонку, появившуюся неизвестно откуда и исчезнувшую незнамо куда в пустой портовой забегаловке в Мьянме.
Нет, сперва ты спутала её со своим отражением, после того, как вдохнула этот «джьяду гумра».
Тогда она решила, что ей просто привиделось, что уставший и одурманенный химической дрянью мозг решил сыграть с нею шутку. Но сегодня ей опять показалось, всего на секунду… Зарема даже, наверное, не обратила бы на это видение внимания, если бы не Алексей. Парень, втянув ноздрями голубоватый «джьяду гумра», уставился немигающим взглядом в ту самую точку, где она только что видела девчонку с острыми зубами.
– Какая она? – спросил Призрак.
Вот такого вопроса Зарема не ожидала. Стало быть, Призрак знал об этой девчонке, но никогда её не видел.
– Она стала старше. С того момента, как я видела её в последний раз.
– Ты знаешь, откуда берутся боги? – поинтересовался Безликий.
Интересный поворот разговора. Или эта тема имеет отношение к девчонке?
Самое непосредственное.
– Нет.
– Я тоже. Может быть, они выводятся из какого-то зародыша? Из личинки?
– Как насекомые?
– Как живые существа.
– А разве боги мертвые?
Чёрт возьми, безликий гад её отвлекал. Зарема начинала нервничать – ничего не получалось. Сервер не принимал её запросы, ни одна из отправленных туда программ не сработала. Она обязана взломать этот чёртов лабиринт, обязана найти путь к минотавру – к настоящему, а не к тому муляжу, который показывал ей Призрак. Если ей не удастся, это будет означать, что Алексей умер зря.
Он с самого начала был расходным материалом. Ведь он сам нечего не ломал, ты лишь использовала его мозги, чтобы кто-то мог вклиниться в процесс с «поплавком» в голове на твоей стороне.
– Не знаю. Они живут, пока в них верят. Но боги не должны жить в нашем мире – у них свои пространства.
– Не могу сказать, что я верю в девочку, являющуюся, когда включена Сеть.
– Ты веришь, что можешь сделать в сети всё.
Зарема на секунду оторвала взгляд от кода и посмотрела на пляшущее антрацитовое облако. Безликий Призрак оставался столь же безликим, как было всегда. Она усмехнулась и, сказав: «Да», – нажала клавишу «enter».
На экране открылось новое окно – доступ в отладку кода сервера, который ломали они с Алексеем по заказу – или по просьбе? – Призрака. Права на полное и безраздельное владение содержимым этого узла сети.
Радость от очередной победы омрачало лишь одно – сервер был пуст. Носители стерты в ноль, данные не подлежат восстановлению.
Их перехитрили.
– Я… – Зарема не знала, что сказать.
– Вижу, – резко ответил Призрак. Он не выражал недовольства, не предлагал делать что-то еще. Похоже, он куда-то спешил. – Верни психопривод в «балалайку» парня.
– Но здесь же ничего нет! – закричала она, не слушая собеседника. – Какого черта мы ломали этот сервер, если он пуст?! К чему всё эти игры, сволочь ты безликая?!
– Воткни психопривод в его «балалайку»!
Сегодня Призрак, похоже, израсходовал годовой запас эмоций.
Зарема, чуть не сбросив Лёшкин «раллер» на пол, потянула черный шнур, нащупывая знакомое до боли гнездо на затылке парня. Тихий щелчок – контакт замкнулся.
Посеревшее лицо молодого человека дернулось несколько раз, словно от электрических разрядов. Потом его глаза резко открылись, но серо-голубые радужки продолжали смотреть в никуда. Зарема непроизвольно отшатнулась – слишком отвратительно выглядела гримаса на Лёшкином лице. А еще через пару секунд парень, широко раскинув руки и с костяным стуком ударив ладонями об пол, резко выдохнул, выплюнув вверх комок слизи.
– Ты что-нибудь слышала о Сингулярике?
Зарема продолжала пятиться, не слыша Призрака. За последние пару лет она успела стать свидетельницей нескольких очень неоднозначных происшествий, которые кто-нибудь другой мог бы назвать чудом. Кто-то другой, не она – слишком уж нелегко поверить, что чудеса возможны. Она слышала байки о вудуистских зомби. Только здесь, в баре «Три медведя», не было вудуистов. А вот насчет зомби Зарема уже не была уверена.
– Он же умер, – пробормотала ломщица.
– Умрет, если ему не окажут помощь, – поправил её Безликий. Как всегда, он не врал. Но и не говорил всей правды.
Девушка терзала свой коммуникатор, пытаясь набрать номер, но руки дрожали и никак не получалось попасть в нужные цифры. Она что-то кричала: звала бармена или еще кого-то.
– Так вот: Сингулярика, – тщательно выговаривая слоги, повторил Призрак, – обязательно поинтересуйся. Очень занятная вещица.
Он, казалось, не слышал крика Заремы, не замечал её замешательства. Как бы между прочим дав совет, пляшущее черное пятно исчезло.
Зарема перевела взгляд на «раллер», на котором работал Алексей. «Раллер» как «раллер», картинка замерла, электронные потроха машины ждут команды человека. Всё так, как должно быть.
Около распростертого на полу Лёшки уже возились несколько человек. Психопривод вынули вместе с «балалайкой», бармен что-то кому-то кричал, зубами отрывая пластиковую крышку с флакона с адреналином. Шприц с длинной иглой он уже держал в правой руке. Они тут знают, что нужно делать, она сама позаботилась, чтобы в «Трех медведях» работали только обученные подобным премудростям люди.