нанять тебя, Конан. Так, как нанимают телохранителя или охранника в караван. Как нанимали тебя самого бессчетное множество раз, покуда судьба не вознесла тебя на трон. Нанять тебя, твое влияние, твои аквилонские легионы. Сделка будет честной — свобода Рабиров в обмен на жизнь, а затем и свободу твоего сына.
— Однако, — только и сумел выговорить Конан, после чего заново наполнил один из уцелевших кубков, приложился к нему и надолго замолчал. Князь Лесов ждал, по-прежнему не шевелясь и став единым целым со стеной. Ждал, как выжидают в засаде хищные звери, подкарауливая один-единственный подходящий для нападения момент. Мысленно он бился об заклад сам с собой, делая ставки на то, каким будет первое после затянувшейся паузы слово владыки Трона Льва. И проиграл, ибо Конан вдруг осведомился:
— Отчего бы тебе не чесать левой ногой правое ухо, а обратиться прямиком в Золотую Башню? Если ты будешь таким же говорливым и сладкоречивым с Чабелой и ее присными, как со мной, они вполне могут согласиться на твои предложения.
— Повторяю, у меня нет на них влияния, — отрицательно покачал головой да Греттайро. Сапфир в Венце отбросил на стену россыпь синих бликов. — Нет времени. Я не знаю нрава хозяйки Золотой Башни. Она слишком далеко отсюда. Жизнь зингарского любимчика ей, вероятно, дорога, но не дороже политических интересов. От добра добра не ищут — в отличие от Чабелы, ты находишься здесь, в моих Лесах, у меня в…
— …плену…
— …в гостях. И твой сын с его подружкой, и Хасти Одноглазый, который тоже весьма дорог тебе, они также… гостят… у меня. Все это, согласись, несколько усиливает мои позиции.
— Понятно, — протянул киммериец. — Значит, ты все рассчитал и уверен: с первым же лучом солнца я, ровно осел с перцем в заднице, помчусь в сторону зингарской границы, останавливать надвигающуюся на вас армию?..
— Именно так! Вкупе с некоторыми из моих приближенных, — подхватил Блейри. — А для пущей убедительности вы повезете своеручно подписанную тобой и мной грамоту о согласии Аквилонского королевства принять под свою защиту Рабирийское княжество, законным — и признанным тобой! — правителем коего является Блейри да Греттайро.
— После чего я на старости лет окажусь по уши втянутым в бесконечный скандал с Зингарой касательно того, чьим протекторатом являются Рабиры, — мрачно закончил варвар. — Конечно, Чабела трижды подумает, прежде чем прибегать к угрозе оружием, поскольку отлично знает: на удар я отвечаю ударом, но наши отношения будут испоганены если не навсегда, то очень надолго. Мессантия, прослышав о подобном союзе, вообще не рискнет вмешиваться, ей в последние годы и без того несладко пришлось. Обходились они как-то сотни лет без земель Рабиров, ну и впредь обойдутся. Вы опять затаитесь в своих чащобах и будете мерзко хихикать, довольные тем, как ловко вам удалось стравить между собой два людских королевства, а самим остаться в стороне и уцелеть. Ну все при деле. Теперь скажи, с какой это стати я соглашусь вешать себе на шею такую обузу?
— Ради того, чтобы в не столь отдаленном будущем твой старший сын и его спутники могли отправиться в Тарантию, — гуль одним плавным движением поднялся на ноги, опираясь обеими руками на широкую кромку алтаря. — Ты ведь хочешь, чтобы его мать вновь увидела сына, а твоя жена — мужа? Хочешь, чтобы твои друзья и подданные возблагодарили тебя за возвращение домой их пропавших детей? Теперь только от тебя зависит, сколько они смогут пользоваться нашим гостеприимством. Не волнуйся, мы не причиним им вреда. Они поживут у нас — год, два… или три… Пока не станет очевидным, что Рабирам более не угрожает опасность со стороны людей. Или пока я не восстановлю Границу. Тогда ты получишь их обратно — целыми, невредимыми, слегка повзрослевшими и изрядно поумневшими. И не надо столь грозно на меня смотреть: я не предлагаю ничего, не опробованного вами, людьми. Скольких наследников знатных и неугомонных семейств ты держишь при своем дворе, дабы их отцам не взбрело в голову умыслить против тебя что-нибудь эдакое?
— Семерых, — даже не раздумывая, ответил король Аквилонии. — Пятерых парней и двух девиц. В основном из Шамара, а то они вечно там норовят сговориться за моей спиной с Иантой. Но я же не сажаю их на цепь в подвале! Они имеют равные права со всеми прочими обитателями дворца и всегда могут наведаться домой.
— Как не назови, смысл остается прежним — молодые люди обеспечивают короне повиновение своей родни, — тускло напомнил Блейри. — Знаешь, многие в Рабирах верят, что судьба рано или поздно воздает за все совершенные поступки. Ты удерживал чужих детей — теперь кто-то захватил твоих. Может быть, через десяток лет твои подросшие отпрыски найдут способ отомстить мне, а пока — их судьбы решаем мы, старшее поколение. Мне нужна отсрочка, Конан, только отсрочка, время работает сейчас против меня! Так я могу рассчитывать на то, что мои слова заслуживают ответа, данного не злостью или ненавистью, но здравым смыслом?
— Сперва я хочу увидеть моих спутников и Коннахара, — голос киммерийца звучал по-прежнему непререкаемо, но Князь Лесов уловил в нем необходимый оттенок сомнения. Соперник готов сдаться, но желает и в поражении сохранить достоинство. Глупо, ну да пусть утешится хоть этой иллюзией.
— Ты их, несомненно, увидишь, — согласился да Греттайро. — И своими глазами убедишься, как мы умеем держать свое слово. В знак моих добрых намерений я готов даровать некоторым из них свободу прямо утром. Скажем, людям Пуантенца, которые не представляют для нас особого интереса. Пусть уезжают вместе с тобой.
— А что насчет да Кадены и гульской девицы, которая показывала нам дорогу сюда? — осведомился Конан. — Собственно, на девчонку мне плевать, но Рейенир — мой давний знакомец. Как-то не верится, чтобы он мог принимать участие в твоем заговоре.
— Он и не принимал, — безразлично отмахнулся рабириец. — Госпожа Иламна согласилась помочь нам, следуя зову крови, но чем руководствовался да Кадена, присоединяясь к вашему походу, мне до сих пор неясно. Кроме того, Рейе здесь нет. Он сбежал во время колдовской церемонии. Возможно, решил, что с него достаточно, и теперь вовсю несется к зингарской границе… к своей заступнице и утешительнице из Золотой Башни.
— Сбежал?! — не поверил варвар. — Рейе — сбежал?
— Если ты ранее не подозревал об этой особенности его нрава, то мне очень жаль, — хмыкнул гуль. — Да Кадена всегда был таким — весьма… гм… осторожным. Можно сказать, это основная черта его характера. Именно поэтому Драго, наш прежний Князь, не спешил видеть сына своим преемником. Если тебе доведется когда-нибудь снова столкнуться с Рейениром — вспомни мои слова и поступай по собственному разумению… Ты хочешь спросить еще что-то?
— Хасти, — тяжело уронил Конан. — Что будет с ним? Я видел, твои подручные обласкали его по затылку и уволокли. Что ты собираешься с ним делать?
— Ровным счетом ничего, — внутренне Блейри подобрался и насторожился, словно вступая на зыбко колыхающуюся тропку над бездонной болотиной. Рано или поздно разговор должен был коснуться участи рабирийского магика — немаловажной фигуры в разыгрываемой им игре. — Во-первых, он сейчас пребывает без сознания — и по нашей вине, и потому еще, что ритуал отнял у него изрядное количество сил. Во-вторых, у меня нет возможности что-либо с ним сделать. Это как раз он, не разобравшись, способен обратить меня и моих соратников в горстку праха. Так что мы обождем, когда он очнется, а затем постараемся убедить его принять нашу сторону. Если повезет, именно он станет нашей тайной силой. Он дорожит своим домом, Рабирами, и уже однажды защитил княжество, соткав Вуаль Мрака. Отчего бы ему не совершить такое деяние во второй раз?
— Тогда на кой вам аквилонские заложники? — вполне разумно заметил варвар. — Столкуйся с Хасти, и ваши ненаглядные леса спасены.
— Та же беда, что и с Чабелой Зингарской, — слегка нахмурился да Греттайро. — Решение Эллара может оказаться каким угодно. Он вполне способен заявить, что уже сделал для нас все возможное. Лучше уж я буду иметь дело с тем, кто имеет в этом запутанном деле свой кровный интерес.
И кого я могу направлять в нужную сторону, мысленно добавил он. А твой одноглазый приятель мне вовсе ни к чему. Раона, конечно, попробует заставить его быть смирным и послушным, но вряд ли ей это удастся. Кто она — всего лишь недоучившаяся колдунья. Как только ты отъедешь подальше, я немедля займусь решением участи Одноглазого… по своему усмотрению.
— Так мы договорились? — подвел итог Князь Лесов, немного удивившись тому, как быстро добился желаемого. Причем совершенно не прибегая к магии Венца, но полагаясь только на собственный ум. Слухи об упрямстве и несговорчивости Аквилонца все-таки сильно преувеличены. Он такой же человек, как его сородичи, и точно также беспокоится за судьбу своего ребенка, хотя и умудряется это скрывать. Что ж, любая дорога начинается с первого шага, и немыслимый прежде союз Короны Льва и Забытых Холмов имеет все шансы появиться на свет. Может быть, это даже пойдет Рабирам на пользу. Осталось только, чтобы человеческий правитель сам произнес свой приговор.
— Может быть, — медленно и явно сделав над собой нешуточное усилие, процедил Конан. — А может, и нет. Я подписал бы договор о протекции с Драго, причем сделал бы это безо всякого принуждения. Но когда такой гнус, как ты, проявляет такую настойчивость, я должен подумать, даже несмотря на предъявленные весомые аргументы… По правде, с куда большей охотой я увенчал бы тебя не короной, а петлей… Сколько времени у меня есть на раздумья?
— У тебя его нет. Вообще, — отчеканил Блейри. — С каждым днем я теряю кусок своей земли. Я слышу каждый шаг захватчиков на этой земле, и от этого… Словом, сейчас принесут пергамент, перо и…
К удивлению варвара, гуль вдруг потерял всякий интерес к разговору, настороженно прислушиваясь к неким шорохам, неразличимым простым ухом. Его пальцы стиснули край мраморного алтаря с такой силой, что Аквилонец уже приготовился увидеть разбегающиеся по светлому камню трещины. Внезапно да Греттайро кинулся к двери, с яростью замолотив по створкам. Снаружи завозились, поспешно вытаскивая засов, и внутрь сунулась чья-то темноволосая голова.