Однако все по порядку.
Как ты помнишь, год назад после известных событий я настойчиво просился в самую глушь, подальше от людских глаз и поближе к простой грубой воинской жизни, чтобы набраться немного ума и житейской мудрости — а заодно попытаться разобраться в себе. Вы с матушкой тогда в конце концов уступили, и за это я вам по сию пору признателен. Форт Чандар в Закатной Марке, после краткого совещания с ветеранами пиктских кампаний, был признан наиболее подходящим местом для молодого аристократа, начинающего службу с азов: в меру благоустроен, в меру безопасен, поставлен, можно сказать, на самом краю света невесть зачем и остро нуждается в притоке свежих людей, ибо прежние вояки частью спились, частью состарились. И вот, получивши напоследок новенькие нашивки полусотника (хвала Митре, что за некую драку меня разжаловали из центурионов, хорош бы я был сотник, как теперь понимаю…), заботливо снабженный конем, доспехом и всем прочим, что может понадобится воину в походе, я отправился в путь, сопровождаемый верным оруженосцем в лице Юсдаля-младшего.
Так вот, отец, докладываю: благословенный богами форт Чандар, что в области Чохира, на границе с Боссонскими Топями — жуткая дыра. Знающие люди говорят, что и прочие ничуть не лучше, но все же: вообрази себе деревню в два десятка кособоких, крытых соломой хибар, зимой по самые окна утопающих в снегу, весной и осенью — в жидкой грязи, а летом в желтой пыли, едкой и при малейшем ветерке скрипящей на зубах, как точильный порошок. Представь далее эдакую игрушечную крепостцу: квадрат кое-как сметанных на скорую руку бревенчатых стен, сотня шагов в ширину и в длину, с четырьмя хлипкими башенками по углам и пузатой трехэтажной хороминой, каковую хоромину наш сотник гордо именует донжоном; с оплывшим рвом и частоколом, сквозь который иногда в поселок забредают дикие свиньи. Прибавь к этому единственную дорогу, по которой летом и осенью раз в две-три седмицы приползает небольшой караван с припасами — или не приползает, если на дороге пошаливают грабители.
Грабители-пикты почитаются здесь за сущую безделицу: во-первых, они редки, а во-вторых, сообразно низменным обычаям своего дикарского племени, не задерживаются на одном месте и почти не берут добычи — перестреляют отравленными стрелами караванщиков, распотрошат вьюки и растворяются надолго в своих болотах. Куда хуже, если дорогу оседлает банда местных — эти устраиваются на доходном месте по-гандерски основательно, надолго, в глубоких подземных схронах и могут устроить настоящую голодную осаду форту. Если такое случается, мы сперва отправляем следопытов, дабы те сыскали укромное лесное логовище бандитов, а уж затем устраиваем на злодейское гнездо внезапный налет. За прошедший год подобные вылазки пришлось делать дважды. В последней мы потеряли четверых, зато из грабителей не ушел ни один.
Свой роскошный тяжелый доспех из клепаной кожи я очень скоро сменял у купцов на три ящика арбалетных болтов для стрелков и лук для себя. Лук просто великолепный: легкий, наборный, шестьдесят фунтов силы на тетиве при натяжении в двадцать два дюйма, с прекрасным точным и дальним боем, и он уже несколько раз пригодился мне по-настоящему — а вот всяческий доспех, кроме разве самого легкого кожаного, в наших болотах совершенно бесполезен. Следопыты, гордость наша и надежда, предпочитают уходить в лес одетыми по-охотничьи, лишь с луком за спиной и ножом на поясе. Да, кстати: живописуя здешние пейзажи, я совершенно забыл про моих бравых вояк! А ведь без них картина будет неполной.
Гарнизон составляет без малого сотня бойцов, из коих треть — седоусые ветераны и четверть — лесные следопыты. Последние вроде бы даже и не воины, а какая-то смесь охотника, лазутчика и еще демон ведает чего, но без них нам пришлось бы куда как туго. Многие здесь уже давно, у некоторых в поселке семьи. Болотная жизнь накладывает на людей неизгладимый отпечаток. Посмотрев на иных вояк, не сразу и поймешь, что перед тобой аквилонский легионер — ни выправки, ни лоска, самый что ни на есть обыкновенный землепашец… пока не доходит до боя. Есть также два десятка совсем необученных новобранцев, их прислали в Чандар незадолго до меня. Разумеется, их сплавили под мое начало — а как же, столичный полусотник! Признаться по правде, мне самому вместе с ними пришлось всему учиться заново. Но прошел год, и вот стараниями десятников из многих, как ни удивительно, получились очень неплохие воины — а я, наконец, стал командиром не только по нашивкам… И я все-таки добился того, что мы подновили частокол и углубили ров, а также кое-где заменили подгнившие участки стен. Теперь Чандар выглядит чуть более похожим на настоящую крепость. Следопыты забили ледник копченым мясом на зиму, и… Впрочем, боюсь, эти подробности тебе будут уже неинтересны.
Словом, отец, теперь ты понимаешь, почему у меня не было времени вынуть перо и чернильницу из сундука.
Теперь о личностях, памятных нам обоим.
Ротан держится молодцом и отнюдь не жалуется, чуть не всякую седмицу ходит в лес, пускай пока что в паре с более опытным наставником, успешно учится читать следы и метает ножи так, что любо-дорого глядеть. У меня, например, так не выходит, хотя на мечах я неизменно беру верх. Думаю, старший Юсдаль, встретив нынче своего отпрыска, далеко не сразу признал бы сына в этом длинном, белобрысом, обманчиво нескладном юнце с хищной усмешкой, на чьем счету уже с десяток лично добытых пиктских ушей. Кстати, Ротан просит передать свой нижайший поклон сестрице Меллис и интересуется, не выскочила ли та замуж. Если выскочила, то за кого из двоих настырно увивавшихся за ней пуантенцев — за Ларберу или за младшего Эйкара? Или еще за кого-нибудь? Меллис у нас девица умная и расчетливая, наверняка выберет того, кто лучше ее обеспечит, так что ставлю на Кламена. Помнится, когда его привезли из Рабиров в Орволан, она весьма старательно хлопотала над этим полутрупом, пытаясь вернуть его к жизни… К тому же Эйкары входят в клан Золотого Леопарда, а это многое значит. Меллис еще грозилась составить подробную хронику наших приключений прошлым летом — и как, выполняет она свое обещание? Было бы прелюбопытно узнать, как наши старания, страдания и метания выглядели со стороны.
Прочие новости тебе, должно быть, известны куда лучше моего, с нашей-то глухоманью, но вот парочкой достоверных сплетен рассчитываю тебя сильно удивить.
На Белтайн нежданно-негаданно пожаловали в Чандар… и не трудись, не угадаешь! Одноглазый магик, да не один и не только вдвоем со своей рыжей подругой.
Во-первых, с ними заявился Лиессин Майлдаф, обеспечив нам едва ли не седмицу развлечений — сам понимаешь, какое обычно веселье в захолустном форте. Льоу все-таки добился своего не мытьем так катаньем — он еще с Рабиров начал ныть, как ему позарез хочется побывать в этом самом Альваре. Переспорить темрийского барда, как известно, не просто сложно, а невозможно. Хасти уступил и взял этого болтливого обормота с собой. По-моему, Льоу там пришелся вполне к месту, хотя относятся к нему, как к бедному родственнику из провинции. А ему наплевать — зато какое приключение! В родные края он не собирается, хотя и говорит, что надо бы наведаться и помириться с родичами.
Наконец-то я вытянул из него жуткую тайну — причину его поспешного бегства из Темры прошлой весной. Тайну зовут Дейдре Мабидан, это младшая дочка графини Этайн Мабидан из Фрогхамока. Говорят, она пошла красотой в мать, а рассказы про Прекрасную Этайн в Тарантии ходят до сих пор, хотя последний раз она приезжала в столицу… лет десять назад, что ли? Поскольку наш недоделанный сиидха по природе своей не способен пройти мимо привлекательной женщины, исход подобной встречи можно было предсказать заранее. Что хуже всего, его и Дейдре застукал управляющий замка — в весьма недвусмысленном положении, не требующем развернутых пояснений. Воспоследовала драка, в ходе которой почтенному управителю слегка проломили голову. Заодно досталось нескольким караульным Фрогхамока и примчавшимся на вопли сторонним зрителям. Ты же знаешь, как это происходит в Темре: любая потасовка есть дело общее, касающееся всех без исключения. А тут еще такой случай! В общем, Льоу оставалось только делать ноги. Вот он и смылся — под защиту Трона Льва, ближе места не нашел.
Хасти еще прошлым летом предрекал, что наша история очень быстро обрастет самыми невероятными подробностями, превратившись в легенду. Что ж, первые шаги на этом пути сделаны… хотя порой мне ужасно хотелось причинить Льоу какое-нибудь телесное повреждение, дабы он хоть на время заткнулся. Проходимец за год успел состряпать уйму баллад, коим обеспечено теперь разлететься по всему Материку. Среди них — история про твоего недостойного отпрыска и гульскую деву (гм, у него есть два варианта, один возвышенный, другой до чрезвычайности похабный…), мрачнейшая скела о падении Черной Цитадели (я глазам своим не поверил, но наши матерые вояки рыдали во-от такенными слезами, а Хасти удрал во двор и ржал там, как жеребец на выгоне), и еще то, что он зовет „Балладой о Наследниках“. Последнее вполне терпимо, хотя и отдает свойственным Лиессину героичным романтизмом или романтичным героизмом… Короче, мне понравилось — именно поэтому почтенный Бриан Майлдаф пока еще не лишился своего единственного, хотя и непутевого, сынка. Свое мнение ты составишь позже, когда Льоу объявится в Тарантии, а к осени он непременно это сделает.
Ну а во-вторых, Хасти притащил с собой целую компанию альбов, настоящих, почти таких, каких мне довелось встречать в прошлых временах. Приехали все они верхами, понятно, по нашей единственной дороге, но из разговоров я понял, что начиналось их путешествие где-то на Полуночи, как бы не в Ямурлаке. Ты ведь помнишь, что стряслось с колдовским жезлом в ту ночь в Рабирах? Хасти тогда еще ужасно переживал, что не сможет вернуть талисман его законным владельцам. Похоже, они с Иллирет нашли-таки выход из щекотливого положения: вместо мертвого магического кристалла предложили свои живые магические услуги. Что-то они там такое вдвоем наворожили, отчего в Альвар никому из смертных будет по-прежнему не попасть (а наши-то умники из Обители Мудрости уже небось навострили перья и приготовились записывать альбийские секреты!), но местным обитателям выходить оттуда очень даже можно. Время от времени, правда, Хасти с госпожой ль’Хеллуаной придется туда возвращаться и обновлять свое заклятие, но это им скорее в удовольствие, чем в тяжкий труд.