– Трахать будешь? – донеслось до него.
– Угу, размечталась! Я себя не на помойке нашел. Погоди, скоро солнце выйдет. Так трахнет – обкончаешься.
– Бункерный, отбой, – с нажимом повторил Рэд. – Олеська!
Олеся толкнула Кирилла в бок, поднимая.
– Они ведь ее просто пугают, да? – вырвалось у Кирилла, когда заполз, вместе с Олесей, в палатку. – Чтобы заговорила побыстрее?
– Конечно. Она ведь Саню, тоже, просто пугала.
Кирилл поперхнулся следующей фразой.
Через полчаса, когда снаружи начали доноситься рыдания вперемешку с проклятиями, Кириллу пригрозили, что его свяжут и заткнут рот.
– Долго выдержит? – Лежащий на спине Рэд повернул голову к Джеку. – Как думаешь?
– Вряд ли долго, – равнодушно отозвался тот. – Горела она мало, по шкуре видать. Скоро обгадится.
– Сталкер! – донеслось снаружи. – Хватит! Я скажу!
Джек усмехнулся. Поднял руку, останавливая Рэда:
– Погоди пока. Она визжит больше, чем реально зацепило. Еще минут двадцать, ни хрена ей не будет. Зато гладкая станет – что твоя овечка.
Он не ошибся. Заброшенная пинком, через двадцать минут, в палатку Дикая демонстрировала полную лояльность.
– Ты зачем Сашку убила? – холодно начал Рэд.
Девчонка всхлипнула, готовясь зарыдать.
– Не вой! Отвечай!
– Потому что из-за вас Тосик мой умер.
– Кто? – изумился Кирилл. И тут же, спохватившись, смолк – ему строго-настрого приказали «не вякать».
– Тосик… – Дикая всхлипнула. – Он меня выкупить хотел! Сивый сказал – приведет бункерного, заберет меня! А он не привееел… И сам погиииб…
– Тебя как звать? – хмурясь, спросил Рэд. Кажется, о чем-то догадался.
– Жаба.
– Ка-ак? – Такого даже командир не ожидал.
– Жаба! Не видишь, что ли? – Дикая попробовала вытереть лицо о наброшенный на голые плечи плащ.
Получилось плохо, но все же стало заметно, что под слоем грязи из угла губ к подбородку, тянется некрасивый шрам. Когда девчонка открывала рот, в лице действительно появлялось нечто жабье.
– А по-настоящему? – Кирилл забыл про угрозы. Он вдруг тоже догадался. – Вера?!.. Правильно?! А Тосик – это Тоха, так? Тоха казанский – твой брат?!
Вместо ответа пленница разразилась руганью. Рэд схватил ее за волосы и потащил ко входу в палатку. Расстегнул полог. Дикая завизжала:
– Не надо!
– А «не надо», так язык свой поганый придержи. – Рэд оттолкнул девушку. Джек торопливо застегнул полог.
С грехом пополам выяснилось, что «уже давно» Веру продали в стаю, которая обитает где-то здесь. До того они с братом, будучи похищенными из родного дома, жили в другой стае, у Корявого. Собственно, этот самый Корявый и продал Веру местным. Тохе, не сумевшему предупредить «пахана» о заложенной взрывчатке, была обещана жестокая смерть, если не организует похищение бункерного. Для чего Корявому понадобился Кирилл, Вера, как и брат, понятия не имела. Предполагала, что «умника» собираются продать. Кому – не знала. Похитить ценный груз, находясь на пароходе, Тоха не сумел. Однако высланные «паханом» вперед гонцы успели донести до Сивого – вожака Вериной стаи – информацию о том, что отряд Сталкера серьезно ослаблен, минус два бойца. И о том, что Корявому очень нужен бункерный. Платой – судя по всему, щедрой, – пахан готов делиться. В обмен на Кирилла и Веру.
Засада, устроенная в лесу, провалилась. Вера поняла это, как только в стаю начали возвращаться те, кто сумел уцелеть на болоте. Дожидаться, пока на ней сорвут злость, не стала. Стащила у «одного козла вонючего» пистолет и плащ. Убежала и неслась без оглядки – до тех пор, пока не поняла, что погони нет. После чего «вмазалась и подумала».
Назад, в стаю, дороги не было. Любая другая стая за ведро картошки вернула бы беглянку Сивому со всеми потрохами. Путь был один – сдохнуть от голода, если раньше волки не сожрут.
Вера еще раз «вмазалась» и решила просто так не умирать. Ненавистного бункерного, который, несомненно, был единственным виновником ее бед, следовало пристрелить. А заодно и попутчиков. Потому что они тоже виноваты!
Отряд Вера догнала «уже давно». Насколько давно, выяснить не удалось – во временных понятиях Дикая путалась. Дневала она, завернувшись в плащ, «под листьями» – так Кирилл с изумлением узнал, что здесь, на болотах, произрастает растение (судя по описанию Веры, мутировавший подорожник), гигантские листья которого не пропускают страшный солнечный свет. Дикая понимала, что, просто выстрелив в бункерного, второй выстрел сделать не успеет – ее тут же заметят и убьют. Поэтому ждала подходящего случая, чтобы перебить врагов по очереди. И вот этот случай вроде бы представился.
На протяжении допроса Рэд поглядывал на Джека. Тот кивал. А Вера, судя по выражению лица, гордилась собой – что справилась с Сашкой. И едва ли не вслух жалела, что не удалось прикончить остальных. Потихоньку пыталась вытереть о плечо измазанное лицо. Плащ на голом теле от ее возни то и дело распахивался, заставляя Кирилла краснеть.
– Воняешь – звездец, – наблюдая, обронил Рэд. – Как догадалась, что нужно жиром намазаться?
– Так вся стая знает, что у Сталкера нюхачка есть. – Вера покосилась на Олесю. – Все мазались.
– А нас как нашла?
– Да был у меня один, козел вонючий. – Вера снова потерла щеку о плечо. – В лес с собой таскал, учил зверье выслеживать. А за вами такие следы, что младенец разглядит. И топаете, как кони.
– Далеко отсюда до вояк?
Бойцы замерли. Если бы Дикая ответила, что ни о каких вояках не слышала, им пришлось бы туго.
– Три ночи идти, – не прекращая утираться, буркнула Вера. – Если нормальным ходом. А не как вы.
– А как мы?
– А вы заблудились на фиг. Это не Пышма, это давно уже другая речка.
Рэд затейливо выругался. Джек поддержал. Кирилл понял, что и сам как никогда близок к тому, чтобы тоже что-нибудь сказать. Сегодня ночью сделал открытие, что в некоторых случаях произносить ругательства бывает приятно.
Вера на ругань горделиво фыркнула:
– А не хрен в чужой лес соваться.
Рэд хлестнул ее по щеке. Дикая опустила голову.
– И сколько теперь назад идти? – Рэд взял Веру за подбородок, заставляя смотреть на себя.
– С полночи, а то и ночь. Как идти.
Рэд молчал, что-то прикидывая. Вера настороженно выжидала.
– Жека, развяжи ее. С нами пойдешь.
Вера истерически расхохоталась:
– Да щас! Ишь ты, нашел добрую фею! Да я лучше сдохну, чем на ваши рожи глядеть буду.
Рэд кивнул.
– Сдохнуть – это запросто. Это я тебе быстро устрою. – Он накинул капюшон и дернул молнию комбинезона.
– Нет! – Отпрянувшая Вера вцепилась в матерчатый пол.
Рэд скользнул взглядом по ее побелевшим кулакам.
– Правда думаешь, что не справлюсь?
– Пристрели, – выдавила Дикая. – Я вашего парня не мучила. Сразу убила.
– Добила ты его. Раненого. И нас перебила бы, если б добралась… Короче. – Рэд застегнул комбинезон. – Я даже до трех считать не буду. Говори, идешь с нами или нет.
– Иду, – сквозь зубы выдавила Вера. – Только поклянись, что на солнце не выкинешь.
– Угу. Делать мне нечего – каждой твари клятвы давать! И вот еще что. – Рэд снова взял Веру за подбородок. – Если кинуть надумала – лучше сама на солнце ползи. Мы, хоть ваших лесов не знаем, тоже не пальцем деланные. Карта есть, компас есть, – отдуплим, что не туда ведешь. И выберемся рано или поздно. А ты помирать так люто будешь, что братишке, которого волки сожрали, обзавиду-ешься. Поняла?
Вера отвела глаза.
– Дайте ей обтереться чем-нибудь, – брезгливо глядя на измазанные пальцы, попросил Рэд. – А то задохнемся тут на фиг.
Глава 19Берег реки – железная дорога (100 км)
Никто из бойцов не предполагал, насколько проблемной спутницей окажется Вера. У Дикой не было ни обуви, ни удобной одежды – Олеся с зубовным скрежетом отдала ей запасные ботинки, а Кирилл – брюки, которые в последнее время стали почему-то тесны. Заимствовать другую пару пришлось из рюкзака убитого Сашки. Днем, в палатке, Вера почти непрерывно чесалась, а во сне то рыдала, то стонала, то принималась смеяться. Ночью, не пройдя и трети намеченного пути, уселась на землю и заявила, что дальше идти не может – ее ломает, нужно вмазаться. В ответ Рэд направил на Дикую пистолет.
Вера с проклятиями повела отряд дальше. Ныть, несмотря на угрозы, не прекратила. Шла она впереди, а сразу за ней шел Кирилл, поэтому основной поток сквернословия адресовался ему. Рюкзак за спиной изрядно потяжелел – груз, который несли Люк и Сашка, распределили между оставшимися. На Веру тоже попытались навьючить рюкзак – полупустой – но Дикая непритворно зашаталась даже под таким весом. Все это совокупно хорошему настроению не способствовало. Кирилл шагал и слушал, какие они все удивительные сволочи, свет таких не видел! Издеваются над больной и убогой девушкой, которой жить-то осталось всего ничего. И на фига так несутся, на кладбище торопятся, что ли? Вояки их там покрошат в мелкий винегрет – и правильно сделают! Так им всем и надо…
– А чем ты болеешь? – спросил Кирилл. Просто чтобы прервать уныло-капризный поток слов. И чуть не налетел на Веру – та от удивления встала, как вкопанная.
– Че стоим? – прикрикнул сзади Рэд. – Вперед – шагом марш!
Вера, выругавшись, пошла дальше. Сквозь зубы описала Кириллу симптомы. Он порадовался, что идет позади – от услышанного запылали уши. С трудом поборов стеснение, выдавил:
– На привале подойди ко мне, антибиотик вколю. А когда на дневку встанем, раствор приготовлю. Для наружной обработки.
– Сдалась она тебе – лекарства тратить, – проворчал в спину Рэд.
Вера расхохоталась:
– Пожалел хозяин собачку – отрезал хвостик по частям! Лучше б вмазаться дали.
Во время привала Кирилл, как обещал, сделал Дикой укол. «Вмазаться» ей позволили, только встав на дневку.
Рэд велел отмерить небольшую дозу, «ровно чтобы не откинулась». Вера ныла, что отмеренного недостаточно, хотя, надо признать, настроение у нее после укола улучшилось. То и дело смеялась неизвестно чему, и голос стал вчерашним – противно-тоненьким, растягивающим слова.