– Я защищаю своего мужа, – произнесла Катрина с достоинством. – Вот так!
Откинувшись в кресле, Шарли надула щеки и выпустила воздух.
– Извини, пожалуйста. Но я тоже сижу по уши в дерьме, как ты прекрасно понимаешь. По милости твоего мужа я могу получить десять лет.
– Конечно, ты бы предпочла, чтобы он дал им перерезать мне горло!
Шарли открыла было рот, но тут же закрыла его. Впервые за все время она попыталась представить себя в такой ситуации. Она всегда испытывала ужас при виде ножей. Она и в кухне у себя всегда прятала ножи. Иногда, в зависимости от настроения, один вид кухонного ножа наводил ее на неприятные мысли. Представив холодное острое лезвие у своего горла, она вся передернулась.
– Да, пожалуй, да, – сказала Шарли мягко, когда до нее дошел смысл сказанного. – Это должно быть ужасно. Ужасно.
Катрина смотрела вниз.
Глядя на нее, Шарли почувствовала вину. «Пройти через все это, а тут еще я». Она попыталась откашляться.
– Э-э… пожалуй… насчет нас с Тодди. Это было…
– Так, обычное дело? Я не хочу ничего обсуждать, – холодно сказала Катрина, поджав губы и давая этим понять, что разговор закончен.
Шарли поставила стакан рядом с баром.
– Ох, – сказала Шарли устало, чувствуя, что постарела на сто лет. – Ты не возражаешь, если я еще выпью? Если мы собираемся продолжать скандалить…
– Угощайся. Я и не устраиваю скандала. Я просто говорю…
– Я слышала, что ты говоришь, – перебила Шарли, которая не хотела слушать все снова. Но когда она взяла бутылку, мысль о том, что пережила Катрина, заставила ее вздрогнуть. – Я… э-э… да, это должно было быть ужасно. Я об этом не подумала. Вы только что вернулись из ада, а тут я, и думаю только о себе. Так? И я по-скотски поступила с бедным старым Тодди. Я… правда, извини. Я себя не помнила в тот момент, сдали нервы…
Однако то, что у этой шлюхи, оказывается, есть нервы, забеспокоило Катрину, а извинение – удивило. Размышляя над тем, было ли оно искренним, Катрина принялась разглядывать рыжие волосы Шарли. Потом Шарли повернулась к ней лицом. Секунду они смотрели друг на друга без улыбки. Шарли первая прервала молчание:
– А насчет всего остального…
– Я не хочу обсуждать это.
– Да, но мы не можем делать вид, как будто бы ничего не было. Я не хочу, чтобы ты подозревала… – Шарли оборвала фразу и села обратно в кресло. – Мне кажется, это нас обеих касается, нравится нам это или нет. Лучше будет, если мы проясним ситуацию.
Она села, чтобы не начать снова ходить по комнате. Внутри у нее все тряслось. «Зачем я в это полезла? Это ее дом и ее муж». Ее рука дрожала, когда она взяла бокал. Она смотрела на Катрину сквозь стекло. «Если бы взгляды убивали, я уже была бы мертва. Она ненавидит меня!» – подумала Шарли.
– Послушай… э-э… да, я признаю, что была им увлечена. Мы были в постели один раз, и, если хочешь знать правду, это я к нему пристала. Он и не хотел. Но это больше не случится, потому что я не имею привычки спать с женатыми мужчинами, а Тодд – самый женатый из всех. Да и ты сама это знаешь.
Подсознательно Катрина, конечно, знала это, но в данный момент ее больше интересовали дрожащие руки Шарли.
Покраснев, Шарли выплеснула всю остальную информацию.
– Тодд – приятный мужчина. Вот поэтому я и сходила с ума… Я имею в виду, когда все произошло… после этого мы стали просто друзьями, а не любовниками, особенно когда я встретила Хэнка и начала заниматься «Паломой Бланкой». – Она перевела дыхание, выпила свой бокал одним глотком, встала и опять пошла к бару. – Конец цитаты. Это правда, вся правда, ничего, кроме правды, и, помоги мне Бог, я не хочу больше возвращаться к этому вопросу. Никогда! Договорились?
Растерянная, Катрина удивилась еще больше, когда почувствовала, что одобряет Шарли. Она и не сомневалась, что сейчас выслушала правду. Она спросила себя, как бы, интересно, повернулось дело, если бы все было не так. Конечно, этого не могло быть, но все-таки…
– Договорились? – повторила Шарли настойчиво и твердо.
– Насчет чего? – Катрина запнулась, потому что в этот момент вернулся Тодд.
– У Хэнка занято, – сказал он устало. – Я перезвоню через минуту. – Увидев покрасневшее лицо Шарли, он удивленно спросил: – Ты в порядке?
– Что? – Теперь лицо Шарли пылало так же, как и ее яркие волосы. Собравшись с мыслями, она предупреждающе взглянула на Катрину и проговорила: – Мы тут разговаривали… Никакой от меня помощи, верно? Ты прости. Я не должна была так орать на тебя. – И Шарли выдавила из себя улыбку, может быть, немножко жалкую, но все-таки улыбку.
Глядя на нее, Тодд снова видел перед собой ту оживленную женщину, с которой впервые встретился в «Ритце».
Катрина тоже смотрела на Шарли. «Не сомневаюсь, что он опять ослеплен ею», – подумала она. Больше она ничего не успела подумать, потому что Тодд и Шарли стали извиняться друг перед другом с такой симпатией, словно до этого и не думали ссориться. Шарли ссылалась на Катрину каждый раз, едва открывала рот.
– Я как раз объяснила это Катрине, – говорила она, сидя рядом с ней на диване. – Ладно, если нас заставляют, придется продать «Палому Бланку». Но отстанет ли от нас этот идиот, получив свои девять миллионов?
Иногда удача подворачивается совершенно неожиданно. Тодд чуть было не провалился в бездну, но могло бы быть и хуже. Он мог вернуться и увидеть, что Шарли и Катрина вцепились друг другу в глотки. У Катрины была масса причин недолюбливать Шарли, а Шарли ничего не должна была Катрине, кроме извинений, которые уже принесла. Но Тодд, и Шарли, и Катрина были сейчас в опасности, и это их объединило.
Катрина вела себя достойно, а Шарли мужественно, правда, между ними все же оставалась некоторая напряженность.
– Я проголодался. Может быть, чего-нибудь поедим? – сказал Тодд, войдя в гостиную.
Было уже девять часов. Поесть не мешало бы всем троим. Шарли, которая уже оставила мысли о великолепном и изысканном обеде, тем не менее чувствовала сильный голод. Тодд с Катриной тоже не ели с утра.
– Я сейчас что-нибудь соображу, – сказала она, направившись в кухню.
– Может быть, помочь? – предложила Шарли.
– Спасибо, я сама.
Направляясь в кухню, Катрина думала о разговоре с Шарли, одновременно соображая, что можно быстро приготовить. Включив свет в кухне, она увидела пустую корзинку Мака и в ужасе закричала. Слезы потоком хлынули из глаз.
Услышав крик, Шарли бросилась в кухню. Ее реакция была быстрой и естественной.
– Эй! – крикнула она, обняв Катрину и крепко прижимая ее к себе. – Все хорошо, все хорошо.
Катрина рыдала так сильно, что не могла произнести и слова.
– Все хорошо, – повторяла Шарли.
– Они убили нашу собаку, – с трудом произнесла Катрина, и Шарли поняла, почему та плакала.
Эти слова больше, чем какие-либо другие, заставили Шарли осознать весь ужас происшедшего в этом доме. Пытаясь облегчить боль Катрины, Шарли отвела ее обратно в гостиную. Она заботливо укрыла Катрину пледом, принесла сигареты, налила еще бренди и пошла в кухню за кофе. Вернувшись в гостиную, Шарли ласково сказала:
– Ты посиди здесь, я скоро.
Она побежала обратно в кухню, убрала тарелочку Мака и его блюдечко для воды в корзинку. Быстро оглянулась по сторонам, думая, куда бы все это спрятать, открыла дверь из кухни и поставила все это на ступеньку лестницы.
– Ну вот, а теперь, – сказала она весело, вернувшись в гостиную, – держу пари, что ты замечательно готовишь.
Катрина удивленно взглянула на нее заплаканными глазами.
– Тодди сказал, что он проголодался, ты забыла? Вздохнув в знак согласия, Катрина заставила себя подняться с кресла.
– А вот я отвратительно готовлю! – улыбнулась Шарли, пытаясь обернуть все в шутку. – Но я все же приготовлю ужин, если обещаешь руководить мной. Я приготовлю омлет по-испански. Это почти единственное блюдо, которое я умею готовить. А ты садись вот здесь и руководи. – Она указала на табуретку. – Сначала я сделаю салат. Как ты думаешь? Салат я делаю неплохо…
У Катрины потеплело на сердце от такого участия, а особенно оттого, что Шарли спрятала вещи Мака, но вслух она не выразила благодарности, боясь снова расплакаться. И все-таки это были первые шаги на пути к их дружбе.
Даже Тодд, войдя в кухню, заметил, что атмосфера переменилась. Шарли стояла у плиты, а Катрина, чуть улыбаясь, наблюдала за ней.
Шарли подняла глаза.
– Привет. У тебя есть бутылка вина? Нет, не сухого, а такого, покрепче, чтобы заглушить вкус моей стряпни.
И в следующие двадцать минут они были заняты ужином и забыли о своих проблемах. Тодду велели открыть вино, Катрина подготавливала приправы, а Шарли заканчивала готовить омлет, при этом весело болтая и пытаясь поднять им настроение, в общем все выглядело неплохо. Тодд привык видеть Шарли такой оживленной, но для Катрины это явилось чем-то необычным, и она отвечала ей слабыми улыбками.
Вот в эту самую минуту удача и повернулась к Тодду лицом. Правда, ничьи нервы уже не смогли бы выдержать новых стрессов. Да и опьянение сыграло свою роль. Тодд и Катрина пили весь день, а Шарли присоединилась к ним позже. Садясь за ужин, они знали, что им предстоит еще много бед. Но они смеялись, и напряжение тяжелого дня несколько рассеялось.
Разрезав омлет, Шарли попробовала его.
– На неделю гарантирована изжога, – сказала она с усмешкой. – Ну, ладно. – Шарли подняла глаза от тарелки. – Что сказал Хэнк?
До Хэнка не дошла печальная новость. Занятый в ресторане, он мог уделить Тодду только минутку, и Тодд не нашел в себе мужества все объяснить ему.
– Я не смог ввести его в курс дела по телефону, – признался он. – Но Хэнк заказал себе билет на утренний рейс, самый ранний рейс через Барселону, что означает, что он вылетит на рассвете, но не успеет долететь до Майорки к полудню. А мне надо так много ему объяснить; возможно, мы не успеем возвратиться с Карьером завтра…
Но срочность для Шарли уже не играла такой роли. Собрав все свое мужество, она приняла смелое решение: