– Пока не должна. Оставь это дело мне. Так что, Юль? Я обещаю, что тебе понравится. Что через какой-нибудь месяц ты и представить себе не сможешь, как жила без таких впечатлений.
Я просто отключила вызов.
Что ж, в одном я не ошиблась – сегодня я не усну. А когда нашла в интернете, что означает «нижняя», то меня вообще затрясло от нервов. Неужели вот именно так все и будет? А ведь он в тот раз был бесконечно ласков, не бил, даже словом не унизил… но, кажется, этого ему недостаточно, он хочет сломать меня окончательно.
Глава 9
Не только Сергей Андреевич вычеркнул Криса из списка близких мне людей, я и сама его таковым считать перестала. Пусть с ним теперь старший брат возится, раз судьба такого родственничка подкинула. Но все равно я часто думала о нем – уже без романтических волнений. Дело было в другом: я сходила с ума от безысходности, от ощущения загнанности в угол, и мне жизненно необходимо было хоть с кем-то поговорить. Не зря же люди платят бешеные деньги за разговоры с психологами. На психологов я средств не имела, сестре или матери о подобном не расскажешь, однако я рисковала уже тем, что скоро совсем соображать перестану. Потому утром позвонила Наташке. К Маринке обращаться не спешила – у той все хорошо, что ездит на Майбахе, она не поймет. Наташа же проще и по характеру мне ближе, но даже ей непонятно какими словами объяснить.
Она приехала через пару часов. Только глянула на меня, нахмурилась, отложила пакет с какими-то булками и потащила в зал.
– Не пугай так, Юль. Что случилось?
И я рассказала – буквально все. Хотя сначала собиралась утаить некоторые позорные детали – о собственной тупости и о том, что мне все-таки пришлось переспать с этим негодяем. Просто начала, а дальше само понеслось, независимо от моих настроек. Наташкины глаза становились все круглее, а в итоге она просто головой качала, не зная, что сказать. Молча встала и направилась на кухню, чай заваривать. И минут через десять меня пригласила туда, словно это была ее квартира.
Я послушно прихлебывала, а покупные булки оказались свежими и немного поднимающими настроение. Наташка все это время будто с мыслями собиралась, потому и вернулась к главной теме:
– А может, зря ты Маринке рассказывать не хочешь. Папик ее – крутой бизнесмен, но давай уж честно – тоже от криминала недалекий. Если кто и в курсе из наших знакомых, как с такими общаться, то только она.
Я вздохнула:
– Вряд ли она в курсе, Наташ. В смысле, отец в ней души не чает и от подобных элементов держит подальше. Она точно так же, как мы, обо всей этой подоплеке знает на уровне слухов.
Наташа была вынуждена согласно кивнуть.
– Скорее всего. Но я ума не приложу, что посоветовать. Я ведь видела, он симпатичный.
– Более чем, – я ответила искренне. – И хитрый как сам черт. Умный, спокойный, своего не упускает… Знаешь, я ловлю себя на мысли, что мне даже льстит его внимание. Не знаю, как объяснить. Вот на таких спрос безразмерный – любую бери, хоть профессиональную шлюху, хоть светскую диву с пятью высшими образованиями и миллионами в кармане. А ему по какой-то причине я нужна. Это будто бы самооценку поднимает, мол, я лучше и шлюх, и элитных див. Понимаешь, как странно это звучит? И я одергиваю себя, напоминаю, что это ощущение ненормально. Нет никакой связи с моей самооценкой, Наташ! Ему просто приспичило и все, а остальные должны подстраиваться под его желания. Его, может, только мое сопротивление и привлекает? Привык, поди, что с остальными достаточно рукой махнуть в сторону кровати.
Подруга выглядела задумчивой и озвучивала все свои мысли:
– Может и так. В этом случае ему быстро надоест, как только сопротивления больше не станет. В чем тогда азарт? Ты очень красивая, но я уж скажу прямо – красивых девушек довольно много, да вон хотя бы Маринку нашу взять. Ты красивая, но по сравнению с той же Маринкой не такая уж и яркая, не одеваешься модно, да вообще никак себя не подчеркиваешь. То есть если дело только во внешности, то у него выбор предостаточный. А если в твоих отказах, то азарт пропадет сразу же, как только прекратятся отказы. Тогда-то он и увидит, что других красоток полно.
Я обо всем этом и сама думала, просто так четко не формулировала. И теперь показалось, что напрашивается какой-то единственный вывод:
– Подожди, Наташ, ты хочешь сказать, что я могу от него отделаться только одним способом – перестать отказывать? А ведь и правда, послушных и на все согласных девиц у него пруд пруди, я только этим от них отличаюсь…
Наташка развела руками:
– Идея такая напрашивается, это уж точно. Да и угрозы его игнорировать нельзя. Я понимаю, что тебя сейчас твое положение больше всего беспокоит, но он-то угрожает и мне, и остальным.
Теперь я немного пожалела об излишней откровенности – не надо было упоминать и про подруг в словах Сергея Андреевича, я просто добавила ненужных тревог. Она теперь не может не думать о том, что ее личное благополучие зависит от моих решений. Но обвинить ее в том, что заботится только о себе, я не могла – хорошо ее знала. Наташка вполне способна волноваться и за себя, и за всех втянутых. Однако я заверила:
– Не волнуйся, я в любом случае даже не рассматривала вариант, чтобы каким-то образом вас подставить. Мне просто хотелось душу излить.
– Я понимаю, – Наташа протянула руку и положила ее на мою в качестве поддержки. – Юль, давай тогда соберем все, что мы имеем. Он определенно не противный старый хрыч и понравился бы тебе, если бы вы познакомились в других обстоятельствах и ты не знала бы о роде его деятельности. Так?
– Так, – подтвердила я.
– Но тебя вымораживает его принуждение и его угрозы. Сложно подчиняться такому диктату, а он вцепился в тебя и отпускать не собирается. Так?
– Так. К чему ты клонишь?
Она слабо улыбнулась, продолжая:
– Но отцепится он от тебя только после того, как отключится инстинкт охотника. То есть не будет никакого сопротивления, а значит, и никакого азарта. Так?
– Звучит логично. Ты хочешь сказать, что у меня все равно нет выбора. А раз его нет, то ускорить свое освобождение я могу только тем, что сама начну шагать навстречу. Ему может хватить и короткого времени полной покорности, чтобы оставить меня в покое. И хоть мне страшно, но мне все равно будет проще сделать так, а чем сильнее я от него отгораживаюсь, тем дольше все это будет продолжаться.
– Мне жаль это говорить, Юль, но да. Ты знаешь, как вырвать руку из захвата бойцовской собаки? Я недавно читала, просто жуть. Бесполезно их бить по голове или пытаться задушить, ничего не помогает. Есть только один способ: протолкнуть руку еще дальше, только тогда псина ослабляет хватку и появляется шанс. А про заложников читала? Кричать и сопротивляться нужно только пока жертву не затолкали в машину и не увезли куда подальше, а потом инструкция одна – делать все, что говорят похитители. По статистике выживших среди таких на порядок больше. Иногда чтобы выиграть, надо сначала проиграть. А ты и есть заложница его хотелок, нравится тебе это или нет. Прости, что другого совета придумать не могу.
Но я ее лишь поблагодарила. Как-то так странно вышло, что только после этого разговора мне стало понятно дальнейшее. И хоть неприятно, но разве я подсознательно не понимала, что примерно к этому все и придет? Мне нужен был кто-то, кто помог бы с этим примириться.
Закрыв за Наташей дверь, я еще несколько раз прокрутила в голове все мысли. Теперь намного спокойнее, чем раньше. Оказалось, что даже плохой, но понятный вариант лучше, чем бесконечное бултыхание в воздухе. Сотовый я брала, уже полностью придя в равновесие.
– Сергей Андреевич, я звоню, чтобы сказать – я согласна на вашу сделку.
Его голос звучал привычно спокойно:
– Рад. И удивлен. С чего вдруг такие изменения?
– Разве вы дали мне выбор?
– Нет. Я знал, что иначе не будет. Но ожидал для начала истерики. Где твоя истерика? Или я ее пропустил?
– Не будет никаких истерик, Сергей Андреевич. Я согласна на сделку. Буду делать все, что вы захотите, если речь не зайдет о вреде здоровью или чем-то подобном. На остальное я согласна. Я очень прошу вас внести в сделку и этот пункт: никаких непоправимых последствий для меня быть не должно.
– За это не волнуйся, пункт утвержден.
– Отлично. Мне приехать к вам, или вы заедете? Стоит ли мне одеться каким-то определенным образом? Пить противозачаточные таблетки, или вы будете пользоваться презервативами?
Он несколько секунд молчал. Похоже, действительно очень удивлен. Вот только теперь в его голосе зазвенело веселье:
– Эх, не знаю, что ты задумала, но такие подачи я не пропускаю. И все-таки потянем время, не спеши. Начнем с того, что ты увольняешься. Помнишь, это одно из условий?
– Помню. Тогда прошу разрешения отработать сегодня последнюю смену, я подменилась, не хочу подводить человека. Но если вы против, то я каким-нибудь образом это улажу.
– Нет, не против. Отрабатывай, – он там явно смеялся. – Покорность ты разыгрываешь так, что я о делах думать не смогу. Ох, Юлька, такими темпами мы очень быстро прибежим. Я позвоню завтра.
– До завтра, Сергей Андреевич.
И, отключив вызов, я окончательно поняла, насколько верную стратегию выбрала. Я обескуражила его, сбила с толку, у манипулятора отняли веревочки, кукла сама дергается без пререканий. Полной податливости, да еще и так быстро, он точно не ожидал. И пусть пока мне придется проигрывать, а может, даже терпеть какие-то извращения, но уже теперь понятно – «такими темпами мы очень скоро прибежим».
Глава 10
С работы меня уволили без лишних слов. Администрация здесь привыкла к текучке: такие, как я, чуть ли не еженедельно сменялись такими же, как я. За два трудовых месяца я не успела привыкнуть к сопричастности к коллективу или пищевому производству, но все равно ощущала потерю. О, конечно, не изнурительных вечерних смен и копеечной зарплаты, а чувства хоть какой-то финансовой независимости. И, шагая домой, очень хорошо понимала, почему Сергей Андреевич настаивал на этом пункте: нет ничего хуже, чем полная зависимость от кого-то. На такой шаткой поверхности психика ищет другие ориентиры – вот этим самым ориентиром он и собирается стать.