И Андрей начал рассказывать, глядя в темный потолок кладовки, время от времени прерываясь, чтобы проверить температуру или подать флягу с водой. С ним тоже было хорошо, но совсем не так, как… Я не дала себе закончить фразу.
Его история не была оригинальной, даже чем-то напоминала мою. Бедное детство в каком-то полуразвалившемся селе. Ранняя смерть отца. Нищета, покрасневшие от усталости глаза матери, работавшей в три смены, чтобы поднять на ноги детей. Армия. Дембель. Уличная драка в одиночку против троих отморозков, после которой к нему подошел рекрутер с базы Глеба…
Я слушала его историю, откровенную, неприукрашенную, не созданную, чтобы выбивать из слушателя жалость. Слушала и не знала, что сказать. Да и надо ли что-то говорить… Вспомнилась красивая фраза из мультика: «Мы с тобой одной крови, ты и я». Мои пальцы нащупали ладонь Андрея и крепко ее сжали. Не сразу, но он ответил на пожатие. Так мы и лежали в темноте, на продавленном гимнастическом мате, взявшись за руки, словно последние выжившие после кораблекрушения пассажиры, без всякой надежды болтавшиеся посреди моря на криво связанном плоту.
А потом я, поддавшись неясному порыву, придвинулась ближе и чмокнула его в щеку. Андрей вздрогнул и отстранился. Медленно повернулся на бок, облокотился на руку и посмотрел на меня. Я не смогла ответить на его внимательный взгляд — спряталась под спальник. Но чувствовала, что он улыбался, чуть сощурив миндалевидного разреза глаза. От него пахло табачным дымом и той самой клубничной Хуба-Бубой из «Березки». Точно, ему же достался весь наш приз, целый блок. Странное сочетание почему-то напомнило школу. Выпускной класс, гаражи, пять минут до звонка.
— А ты когда-нибудь думал… ну… найти себе другую работу? — Я, не утерпев, высунулась из укрытия.
— Конечно, — хмыкнул он, никак не прокомментировав мой поступок. — Не представляешь, сколько раз.
— И чем бы ты хотел заниматься?
— Честно?.. Ну-ка дай… Температура, вроде, спала… Если честно, хочу купить виноградник в Абхазии, буду выращивать Качич, слышала про такой сорт? Ему больше двух тысяч лет. Этот виноград рос еще до того, как в Англию вторглись нормандцы. А еще заведу собаку. Будем с ней по утрам обходить угодья.
— Здорово, классная мечта.
— Почему мечта? Цель. И до нее осталось не так уж далеко. Саша?
— Да?
Андрей стиснул мои пальцы в своей ладони. Свет, падавший в кладовку из зала, освещал наши тела только наполовину, оставляя лица в темноте. Отчетливо разглядеть я могла только вытянутый подбородок и рот с припухшей нижней губой. Между зубов — красные ниточки крови. Должно быть, во время спарринга оцарапал щеку с внутренней стороны. Скотина Дамир…
— Если завтра все пройдет, как надо, тебе нельзя будет возвращаться домой или в универ, — продолжил он после небольшой паузы. — Эти места Дамир проверит в первую очередь. Я отвезу тебя к надежному человеку, там тебя никто не найдет. Поживешь у него месяца три-четыре, а потом вся эта история так или иначе закончится. Всем ее участникам станет не до тебя, Глебу в том числе. И еще. За твоим одноклассником, тем, что был с нами в «Березке», тоже следят. Про вашу дружбу знаю не только я.
И снова, как и в случае с братом, мне показалось, что конец фразы задумывался иным. Черт. Это было некстати… Ну то есть, я очень благодарна и даже сама его поцеловала… Но это был не такой поцелуй… Я раздраженно себя оборвала. Стоп. Не надо лезть в чужую голову. Я снова пытаюсь выставить правильный поступок хорошего парня чем-то большим.
— Спасибо, — я сглотнула невольно образовавшийся комок. — Сможешь принести какой-нибудь ноутбук?
— Зачем?
— У меня все еще есть доступ к вашей сети. Устрою завтра профилактические работы на нужном участке.
— Хорошая идея. Ладно, отдыхай. Я пошел, утром зайду.
Всю субботу я провалялась на полу, укрытая спальником. Глотала таблетки, спала, ела, болтала с Андреем, умудрявшимся периодически делать крюк и забегать на пару минут в спортзал. К утру воскресенья я почувствовала себя почти что полноценным человеком. Жар прошел, осталась только обычная слабость не до конца восстановившегося тела. Не успела я подняться и наконец-то добрести до душа, как пришел Андрей.
С гитарой. Я прикусила губу: больше никаких слез, я же себе пообещала.
— С днем рождения!
— Не надо было. Я даже не могу представить, насколько это опасно.
— Да ладно, кто мы без риска? Восемнадцать лет бывают только раз в жизни. К тому же, я заказал ее еще до того, как ты сбежала. Нравится?
Я взяла протянутую гитару, бережно погладила деку из светлого ореха с накладкой из черного дерева, провела рукой по плавному вырезу. Узкий гриф, уже, чем был на гитаре брата. Взяла несколько аккордов, сыграв начало «Романса» Сплина. Струны высоковато натянуты, непривычно. Но звучит превосходно.
— Очень! Лучший подарок в моей жизни!
Я прислонила гитару к стене и обняла Андрюху, прижавшись к его груди. Привстала на цыпочки и хотела поцеловать его в щеку, но он как-то неудачно дернул головой, и поцелуй прошел вскользь по уголку рта. После чего встал по стойке смирно, не делая никаких попыток ни освободиться, ни ответить на дружеский жест. Я смутилась и убрала руки, подумав, что опять перегнула палку. Он тут же отступил назад и расстегнул ремешок спортивных часов.
— Это не подарок, потом вернешь. Следи за временем. Выходи ровно в половину третьего ночи и иди на пляж. В сумке ноутбук и примерный план наших с тобой маршрутов. Организуй нам обоим коридор. На пляже камер нет. Я буду ждать тебя там, уйдем по воде.
— Разве вы не контролируете реку на своем участке? — я удивленно вскинула брови. Вся территория охраняется, а тут такая дыра?
— Контролируем, конечно. Но мы же люди, а не роботы. Кому в город надо сгонять по-тихому, кому еще чего. В общем, на счет этого маршрута между своими на базе существует определенная договоренность. Я уже поговорил с мужиками, на полчасика они отвернутся.
— А ты потом…?
— Я потом вернусь назад.
— А Дамир? Он же сказал, что будет за тобой приглядывать? — я посмотрела на друга, выискивая следы сомнения или тревоги на его лице. Но он казался совершенно спокойным.
— Ну не сам же он будет за мной таскаться. Меня прикроют на это время. Поверь мне, Дамир не пользуется на базе особой любовью.
— Черт, я даже не знаю, как тебя за все отблагодарить.
— Я что-нибудь придумаю, когда ты устроишься в Гугл и разбогатеешь, — улыбнувшись, он взъерошил мои спутанные, давно нечесаные волосы. — Ну все, до встречи.
Оставшееся время прошло в нервном ожидании ночи. Я внимательно изучила карту, прикинула, какие из датчиков представляли для нас с Андреем угрозу и внесла в их работу нужные корректировки. Потом попыталась заранее выспаться, но после стольких часов, проведенных в состоянии овоща, мозг активно наверстывал упущенное, перебирая бесчисленные варианты того, что могло пойти не так. В самых страшных из них в Андрея стреляли. Раз за разом передо мной проносилось видение: мы с Андреем сидим в лодке, он что-то говорит. Выстрел. Время замирает, и я вижу, как капля за каплей, из его глаз исчезает жизнь.
Я почти решилась пойти и сдаться, чтобы ему не пришлось рисковать. Но потом вспомнила лицо Глеба, когда он повернулся… Гладкие щиколотки Лили… Струйка пота, стекавшая между его лопаток… Я так и не стронулась с места. Наверное, я была плохим и слабым человеком, раз не смогла принести эту крошечную жертву ради единственного друга.
На часах была ровно половина третьего, когда я, прихватив гитару, вышла на улицу.
Глава 9
После недавней грозы берег оказался усыпан ветками, подгнившей листвой и какими-то склизкими зелеными стеблями, принесенными течением неизвестно откуда. Снова потеплело — в одной рубахе, надетой поверх футболки, я чувствовала себя вполне комфортно. А вот с небом не повезло — оно оставалось, как назло, совершенно чистым, ни тучки, ни облачка. Свет многочисленных звезд и упитанного месяца щедро заливал все вокруг, превращая пляж в черно-белую гравюру. У самого берега, на покрытой легкой рябью воде, покачивался узкий силуэт лодки. Андрей, босиком и в закатанных до колена штанах, стоял неподалеку, разглядывая горизонт через прибор ночного видения.
Моему появлению (в одной руке гитара, в другой — кеды с вложенными внутрь носками, сложно представить более нелепый для побега вид) друг обрадовался.
— Ты вовремя, этот патруль уплыл, до следующего полчаса. И там парни обещали быть не слишком внимательными. Давай-ка поторопимся…
— Не торопись, Саша, не надо…
Душа стремительно рухнула в пятки, испачканные налипшим слоем песка. Этот голос, низкий, охрипший, нетрезвый, принадлежал Глебу… А вот и он, большой и грозный кусок темноты, отделившийся от склона холма и идущий в нашу сторону, небрежно покачивая зажатой в руке стеклянной бутылкой.
— Андрюха, если б я не собирался тебя замочить, я бы разжаловал тебя в рядовые. Я чему тебя столько лет учил? Гитара? Серьезно? Ты б еще праздничный салют подарил. Заговорщики хреновы…
Глеб подошел совсем близко, и я хорошо разглядела его лицо: осунувшееся, с темными кругами под глазами, но все такое же спокойное и уверенное. Вместо ответа Андрей выхватил из-за спины пистолет и, почти не прицеливаясь, несколько раз нажал на спуск. Выстрелы не последовали. Недрогнувший босс покачал головой и приложился к горлышку бутылки, задрав заросший подбородок. Запахло коньяком.
— Не старайся, Дамир вытащил ударник. Кто-то мне еще верен… Решила умчаться со своим спасителем в розовую даль?
Последний вопрос был явно адресован мне, но я не знала, что на него ответить. Впрочем, Глеб ничего и не ждал. Он вытер рот большим пальцем и внимательно на меня посмотрел, задержавшись взглядом на футболке характерного пятнистого окраса. Нижняя губа дернулась, складка между бровей заострилась. Вот теперь мне стало по-настоящему страшно. Андрей почти незаметно повел головой, оглядывая склон холма и дальний конец пляжа. Глеб правильно истолковал смысл движения.