— Ладно, — нехотя согласилась Грейс.
Удовлетворенная Мода быстренько погрузилась в машину и уехала, Грейс же, положив рядом с собой на переднее сидение остатки торта, занялась непростым делом: начала выводить «Судзуки» задним ходом из узкого промежутка между помойными баками.
Въехала она туда утром легко — но сейчас баки, очевидно, кто-то сдвинул, и они стояли почти вплотную к машине. Осторожно, то и дело выглядывая из окошка, Грейс продвигалась буквально по дюйму, одновременно гадая: этот приятель Фреда окажется просто занудой — или занудой нахальной и с претензией на остроумие?!
Ну почему они все не могут оставить ее в покое и дать жить так, как ей хочется?! Никого не обслуживать, не терпеть ничьего бурчания и дурного настроения, не смотреть идиотский футбол и не вставать рано по выходным, чтобы приготовить для кого-то завтрак — ну чем, чем это плохо?! И вовсе она не одна…
Слава богу, удалось выползти не поцарапавшись! Грейс вздохнула с облегчением…
И вот тут-то все и произошло! Дверь машины неожиданно открылась, на переднее сидение рухнул огромный мужик, страшный и небритый — и, направив на нее пистолет, прохрипел:
— Двигайся с места — и чтоб ни звука!
В следующий момент Грейс осознала еще две вещи: что от этого типа отвратительно пахнет и что сидит он прямо на пакете с остатками торта. Последнее вызвало у нее вопль отчаяния.
Ей удалось только слабо пискнуть: жесткая тяжелая рука мгновенно наглухо запечатала ей рот.
— Я сказал — ни звука! — прокомментировал мужик.
Грейс дернулась, пытаясь вывернуться. Ей показалось, что сейчас ее стошнит: от руки тоже мерзко воняло.
— Ы-иы… — провыла она. Это означало «Пусти!».
Как ни странно, тип сразу понял и спросил:
— Если отпущу — будешь молчать?
Она энергично закивала. Медленно, не сразу, рука отодвинулась от ее лица, и Грейс, закашлявшись и всеми силами пытаясь сдержать рвоту, судорожно потянулась к стоявшей на приборной панели коробке с «Клинексом».
— Вот так, — поощряюще сказал незнакомец, наблюдая, как Грейс вытирает рот салфеткой. — Если будешь молчать и хорошо себя вести — я тебе ничего не сделаю. Ясно?
Пока что ей было ясно только одно: это, несомненно, тот самый преступник, про которого рассказывал Кип! Которого сейчас всюду ищут с собаками!
Удовлетворенный ее молчанием, преступник качнул пистолетом и сказал:
— Давай, заводи — и поехали!
— Ты сидишь на торте! — неожиданно для самой себя выпалила Грейс.
— Что?!
— Ты мне на торт сел!
— Какой еще… — он быстро сунул под себя свободную руку, тут же выдернул ее и оторопело уставился на пальцы, вымазанные белой кашицей.
Поднес руку к лицу, осторожно лизнул палец — и вдруг одним движением запихнул все, что было намазано на пальцы, в рот. Пробормотал:
— Черт возьми, — снова запустил под себя руку и, вытащив полную пригоршню белой массы, в которую превратился многострадальный торт, начал жадно пожирать ее.
Еще пригоршня… и еще, уже неполная. Наконец, приподнявшись, преступник вытащил из-под себя слипшийся кусок пергамента — все, что осталось от тщательно упакованной доброй трети торта — взглянул на него и отбросил себе под ноги.
Грейс с ужасом следила за его действиями. В голове крутилась неуместная мысль: чехол теперь не отстирать будет — останутся жирные пятна! Чем ни стирай — все равно останутся!
Под конец бандит вытер рукой заляпанную кремом физиономию и снова облизал пальцы. Вытер плохо: на подбородке и на щеке остались белые пятна.
— Ну чего стоишь — поехали! — нетерпеливо бросил он.
— Ак-куда?..
Дрожь в ее голосе объяснялась отнюдь не страхом — Грейс с трудом удавалось сдерживать неудержимо рвущийся наружу приступ истерического хохота. Рассудок отказывался принимать такое: ей угрожает пистолетом гангстер, измазанный по уши взбитыми сливками!
Но преступник, очевидно, понял ее иначе.
— Да не трясись ты так! Если будешь себя нормально вести — я тебе ничего не сделаю! Сейчас мы поедем к тебе… Ты ведь одна живешь, верно?
— Нет! — замотала головой Грейс. — У меня муж и… и пятеро детей!
А вдруг, услышав это, он отпустит ее?!
— Ты мне не ври! — вспылил бандит. — Я что — не слышал, думаешь, что эта баба говорила?! Ну-ка, заводи и поехали, быстро! — для убедительности он больно ткнул ее в бок дулом пистолета.
Глава вторая
Ему в заложницы досталась ненормальная — это точно! Для начала она выдумала идиотское вранье про мужа с пятью детьми, потом никак не могла завести машину — а добравшись наконец до дому, уперлась и наотрез отказалась выходить из гаража. Так и заявила, вцепившись в руль:
— Никуда я не пойду! Давай здесь!
— Что — здесь?! — не понял он.
— Если ты собираешься меня изнасиловать — так давай прямо здесь! В дом я не пойду!
Насиловать ее — как же, разбежалась! У него бы сейчас не встал и на Шарон Стоун!
Еще никогда Рейлан не чувствовал себя так плохо. При каждом движении грудь прохватывало болью, ноги мучительно горели, а пальцы на левой руке распухли и почти не гнулись.
Ошметки торта, правда, помогли унять сосущую боль под ложечкой, но теперь невыносимо хотелось пить. Сил почти не осталось, и он с трудом удерживал пистолет, казавшийся отлитым из свинца.
Ему срочно нужно было попасть в тепло. И выпить чего-нибудь горячего, и принять побольше аспирина, и как следует выспаться. Тогда завтра он будет способен соображать — и обдумает, что делать дальше. А пока — только одно: тихое теплое местечко, где можно отлежаться!
А этой ненормальной, видите ли, изнасилование в гараже подавай!
— Вылезай и пошли в дом! Хватит болтать! — рявкнул он.
— Нет! — она еще крепче вцепилась в руль.
— Да не буду я тебя насиловать! И вообще ничего тебе не сделаю — мне просто отсидеться где-то надо!
— Не пущу! У меня там…
— Что? Не убрано?
С нее станется!
И вдруг, как обухом по голове, ударила страшная мысль: а может, у нее в доме действительно пятеро детей?! И муж!
— У меня дома коты, — неожиданно выпалила она.
— Что?!!!
— Коты, — повторила она, упрямо глядя на него в упор.
— Ну и что?! Какое мне до них дело — говорю тебе, мне просто нужно где-то отсидеться! — почти взмолился Рейлан — и пришел в бешенство от того, что вынужден тут сидеть и уговаривать ее. — Вставай и пошли! — дернул он ее за плечо.
Кажется, ненормальная решила перестать артачиться — отпустила руль и потянулась к двери. Если она сейчас выскочит из машины и побежит, ему ее не догнать…
Рейлан быстро вытащил из-за пояса наручники, охватил ее правую руку браслетом и застегнул его.
— Нет, вылезай за мной, с моей стороны! — защелкнул второй браслет у себя на левом запястье и потянул ее за цепь, как собаку за поводок.
— Зачем это?! — женщина испуганно уставилась на наручники.
— Затем! Вылезай!
Больше она возражать не стала — послушно потянулась вслед за ним. Так же послушно, не пытаясь кричать или вырываться, дошла до крыльца — и вдруг застыла как вкопанная.
— Что опять?! — Рейлан снова потянул за цепочку: надо быстрее убираться с крыльца — неровен час, соседи увидят!
— Я ключ дома забыла! — Женщина растерянно уставилась на него. — С утра на столе оставила, замок защелкнула, и теперь в окошко надо лезть, на кухне, там форточка…
— Погоди! — Он бросил взгляд на замок. — У тебя карточка есть?
— Какая?
— Кредитная! — Рейлан с трудом проглотил слово «дура».
— Е-есть…
— Дай сюда!
Казалось, она бесконечно долго роется в сумке, перебирая содержимое — но наконец ее рука вынырнула оттуда с кредиткой.
Рейлан нетерпеливо выхватил у нее карточку. Одно отработанное движение… придерживая в нужном положении кусочек пластика, он потянул за ручку — и дверь приоткрылась.
— Вот!
Сунув ей обратно кредитку, он сильнее приоткрыл дверь и прислушался. Показалось — или в темноте действительно раздался какой-то шорох?
И тут ненормальная снова показала себя во всей красе!
— Заходи быстрее! — гаркнула вдруг она, и от внезапного толчка в спину Рейлан, едва удержавшись на ногах и чудом не выронив пистолет, влетел в дом. — Я тебя, негодника! — позади хлопнула дверь и вспыхнул яркий свет.
— Ты что?!!! — повернулся он, вскинув пистолет.
Наверное, он был страшен в этот миг — женщина попятилась и прижалась спиной к двери; рука ее, по-прежнему соединенная наручником с его левым запястьем, нелепо вытянулась вперед.
— Я не… — пролепетала она и бросила взгляд на что-то за его плечом. Рейлан резко обернулся.
В холле никого не было, кроме большого бурого кота, сидевшего под вешалкой и смотревшего на него исподлобья.
— Я не тебя негодником назвала, извини, пожалуйста! — быстро-быстро затараторила женщина. — Это Бобби, он часто выскакивает, если дверь открыта, а я не хотела сегодня снова на лимон лезть со стремянкой, и в темноте ничего не видно, я ему сказала это, на всякий…
— Заткнись!
Она замолчала так внезапно, словно прикусила язык. Из объяснений Рейлан не понял ни слова — похоже, со страху эта дура окончательно разучилась говорить внятно.
— Кто такой Бобби?! — спросил он.
— Он, — кивнула она на кота. — Не трогай его, пожалуйста, он не виноват!
Да какое ему дело до ее кота?!
— Еще кто-нибудь в доме есть?
Женщина сделала странное движение головой, одновременно закивав и замотав ею.
— Так есть или нет?!
— Да. — На этот раз она определенно кивнула с несчастным видом. — Коты.
— Да плевать мне на твоих котов! — не выдержав, рявкнул он. — Люди в доме, спрашиваю, есть?
— Нет.
— Прийти сегодня кто-нибудь должен? Ты кого-нибудь ждешь?
— Нет.
Наконец-то она отвечает вразумительно!
— Где у тебя тут кухня? — спросил Рейлан, сунув за пояс пистолет.
— Пожалуйста, сюда, — показала женщина рукой направо, словно радушная хозяйка, приглашающая в дом гостя.