А потом начинает смеяться, будто разгадал великую тайну, пока не замирает, глядя Брайт в глаза с уже знакомой ей нежностью.
— Всё так просто стало… даже странно, как я раньше не понял… Впрочем никто никогда не упоминал, что можно так хитро применить эти древние ритуалы.
— Я ничего не понимаю. Ты сам говорил, что чары придумали, чтобы жених и невеста друг в друга влюбились.
— Да. Много лет назад их использовали именно для этого.
— И они проходят, если кто-то влюбится.
— Да. Это написано в короткой инструкции, которая валяется в каждом доме Истинных Траминерцев.
— Что не так?
— Тебя не смущает, что они ещё не спали? — Рейв щурится, Брайт медленно качает головой.
Ей страшно не то что вслух это произнести, даже просто подумать о таком.
А вот Рейв совершенно спокоен. Он торжествует, готов презентовать Брайт великую и прекрасную правду.
— Ты… ты…
— Брайт, пожалуйста, ты же храбрая сирена, а не какая-то жеманная девица, — он ухмыляется в своей совершенно жестокой манере.
Он и сам только пару минут, как всё осознал, но пребывает в таком восторге от этого, что никак не может дождаться, когда же и Брайт всё поймёт.
— Что? — молит она.
— Ну неужели ты думаешь, что всё, что между нами происходит это меньше, чем… влюблённость! — он практически смеётся. — Ты правда думаешь, что чары бы не спали после всего, что между нами было?
— Я… мы ни о чём таком не говорили, — она хмурится, глаза начинают густо наливаться малиновым цветом. — Возможно. Я не знаю! Порой мне казалось, что их больше нет…
— Именно! Были моменты, когда я совсем ничего о тебе не знал. А потом снова чувствовал всё, как в первый день.
— Я… пожалуй да, но я… — она краснеет и замолкает. — В чём дело? Если знаешь ответ — говори! Мы просто избавимся от чар, спасём отца и выберемся отсюда! Или я одна уйду, если ты захочешь остаться…
— Захочу остаться? — смеётся Рейв. — Мне странно произносить это вслух, но Брайт… куда ты туда и я. И это действительно не те чары, которые можно разорвать, мне жаль. Хотя… кого я обманываю, мне совершенно не жаль!
— Что?..
— Привычные нам, Траминерцам, чары Фиама о которых мы столько слышали — не разносят к чертям библиотеки. Это просто ритуал. Связь, которая действительно разрушается, как только появляется любовь. То, что сделал твой отец имеет другую природу, обратную. Ничего общего не имеет с тем, о чём я слышал раньше. И она полностью зависит от нас. Если бы мы действительно захотели освободиться — это произошло бы давно. Сразу же.
— Я запуталась! Почему всё так сложно?
— Всё проще некуда, брайт. Мы сами хотим… быть вместе.
Брайт закатывает глаза, отступает, всплескивает руками, а Рейв наблюдает за ней. Он видит, как происходит борьба. Как Брайт по капле пытается принять очевидное.
Хорошо же, он подождёт ещё.
— Хватит. Не будь глупой, — мягко просит он. — Это правда.
— Но все наши проблемы из-за этих чар! С самого начала!
— Будешь отрицать, что сама этого хочешь?
— Чего? — громко восклицает она.
— Меня, — он делает к ней шаг. — Наших отработок. Наших перепалок. Ревности. Смотреть на меня волком, думать, что я принадлежу тебе, когда танцую с другой. Думала я этого не заметил? Только не говори, что всё это тебе не нравится. Или что не нравится, как я смотрю на тебя. Как злюсь, если ты проходишь мимо или просто стоишь недостаточно близко.
Она задыхается, сжимает губы, сдвигает брови.
— Как всё это может нравиться?
— У тебя нужно спросить, — смеётся он.
— Это помешательство! Это всё из-за долбанных чар! Мы с тобой — это… невозможно. Это как болезнь, разве нет? Разве мы когда-то говорили о чём-то большем? А сам-то ты что скажешь? Что…
— Что меня всё устраивает, — он жмёт плечами, а Брайт в ярости топает ногой. — И я обману, если скажу обратное. Хочешь избавиться от нашей связи — убеди меня. Если, конечно, сама всей душой об этом мечтаешь.
— Как? Как это вообще возможно?
— Так. Мне нравится всё, что с нами происходит, — он жмёт плечами, даже разводит руками.
— И давно ты это понял? — кричит Брайт, слова бьют Рейва будто пощёчина, но он принимает её стоически.
— Нет. Недавно и не сразу, — очень спокойно отвечает Рейв. — У меня было несколько попыток на то, чтобы признать, что всё между нами реально. Возможно я поставил точку только сегодня.
— Чушь! Это только чары! Я поддалась им так же, как и ты, но я никогда ничего от тебя не ждала, ради сил святых! Я иная, а ты истинный.
— Тогда почему ты только что просила меня выпить лекарство и бежать с тобой? — Он ухмыляется, словно рад, что подловил противника на ошибке.
— Я… это были эмоции. Конечно ты мне не безразличен, но мы… мы не говорили о любви, о будущем, мы… И я же сказала, если ты со мной не хочешь — это твой выбор. Это чары… это просто чары! — она смотрит под ноги, морщится. По лицу уже видно, что вот-вот сопротивление падёт. — Значит мы никогда это не прекратим? Какая чушь! И что дальше? Умрём в один день? И, вероятно, очень скоро…
— Нет. У меня есть ответ, — он взмахивает страницей со статьёй про чары. — Но для начала тебе нужно искренне поверить в происходящее.
— Что? О чём ты, блин, во что я должна поверить?
Рейв улыбается, глядя на то, как Брайт наталкивается на стены вокруг себя. Она и правда ещё ничего не приняла и не поняла. Она запуталась. Сопротивляется, как может. Для неё признать собственные чувства — это застрять в Траминере, в Академии, в Рейве Хейзе по уши. Полюбить его страшно, когда ничего от неё не зависит. Когда нельзя взять любимого человека, упаковать в чемодан и увезти с собой домой, в Аркаим или Дорн. Проще не любить вовсе!
На войне это как будто бы запрещено, но зато как остро чувствуется.
Рейву и правда будто бы не страшно всё потерять. Ему плевать на тирана-отца. До тошноты мерзок Траминер. Он рад всё бросить, особенно если там, куда бы ни привели его решения, будет Брайт и не будет мучительной боли.
— Это чары, Рейв. И когда они падут ты пожалеешь, что выбрал меня. Ты возненавидишь меня, — шепчет Брайт, делает к нему шаг, осторожно касается его лица. — Ты вспомнишь, что я Иная, да ещё и Сирена, которая загубила твою жизнь. Рейв, я не хочу… — она выдыхает. — Я больше всего на свете не хочу однажды проснуться и увидеть в твоих глазах ненависть. И я беру свои слова обратно. Я не хочу, чтобы ты шёл со мной. Это было просто помутнение, сиюминутное решение, вызванное чёртовыми чарами. Я просто сбегу и буду надеяться, что ты проживёшь долгую и счастливую жизнь. Если поможешь мне с отцом — окей, спасибо, я буду благодарна тебе. В свою очередь я постараюсь жить, пока чары не выветрятся, они не могут быть вечны. Это просто часть брачного ритуала, это не может быть так опасно… Но Рейв, мы — не пара. И ты с ума сошёл, не знаю почему. Выпей лекарство. И забудь о том, что прочитал.
Между бровей залегает отчётливая болезненная складка.
— Это не мы… это всё…
— Я тебя люблю, — спокойно перебивает её Рейв, теперь его слова наотмашь бьют Брайт. — И только по этой причине существуют чары, а не наоборот. Не они вызвали любовь. Они стали возможны из-за любви. И существуют пока я этого искренне хочу. Пока я тебе нужен и верю в это. Пока ты мне нужна и боишься отпустить.
Он поднимает страницу вырванную из книги о чарах и улыбается, словно только что получил целое состояние по завещанию.
Брайт хватает ртом воздух.
— Что ты несёшь?
— Ничего, — он жмёт плечами и смотрит на страницу. — Если верить этому, чары бы не возникли между безразличными друг другу людьми. Они просто не живут без любви. Они ею питаются.
Мир Брайт покрывается сетью трещин и угрожающе гудит, готовый рухнуть.
Она никогда в жизни не слышала, чтобы признание в любви приносило столько адовой невыносимой боли.
Я тебя люблю…
Да как он смеет?
Она же только что всё объяснила! Это слабость, чары. Да запретный плод, на худой конец, но только не любовь. Брайт мотает головой.
— Чушь! — она задыхается.
Слова Рейва слишком сильно жгут, оставляя в душе кровоточащие раны и тут же их бережно залечивая. Они слишком приятны и она сама уже в шаге от ответного признания, потому что такая буря эмоций пропадает впустую. Это самое прекрасное и самое пугающее, что она слышала.
— Нет. Я тебя люблю, — повторяет Рейв, убийственно спокойный.
— Это какой-то абсурд, это всё противоречит самой сути чар! Если ты не лжёшь, то мы не должны быть связаны! Мы не любили друг друга, мы чар не хотели, им нечем было “питаться”, мы сказали об этом сразу, стоило им возникнуть! Да ты меня ненавидел! Я же грязь для таких как ты, Иная! Я в твою сторону не смотрела, мне было вообще не до любви! Всё было просто!
— Всё никогда не было просто, — улыбается Рейв, поняв это ровно за секунду до того, как отвечает.
Всё всегда было не просто. Была девчонка в белом летнем платье, которую притащили в его дом ночью. Была девчонка, бегущая по берегу, смотрящая такими огромными розовыми глазами. Испуганная, но очень решительная. Девчонка, которая всем своим видом давала понять, что против всех. И сразу хотелось к ней подойти и укрыть собой, чтобы не высовывалась, пока волны не превратятся в штиль и не станет легче дышать.
А Брайт злится, трясётся, психует.
Он уже всё понял, она — ещё не готова. И это самое плохое.
Кто знает, как скоро Брайт Масон примет происходящее между ними?
— Да ты меня не знал!
Рейв разворачивает листок и откашливается:
— Чары свяжут неравнодушного защитника и его оставленную на растерзание подопечную. С первого взгляда Защитник поймёт, что она — та самая. С первого её слова он будет с ней связан…
— Я… — перебивает Брайт.
— Вспомни нашу первую встречу, я увидел тебя и тут же рассеялась моя маскировка. Твой голос меня парализовал и я тебя отпустил, — Рейв возвращается к странице. — И чем сильнее привязанность защитника, тем сильнее и крепче будут чары.