- Иди домой, Чейни, - устало предупредил скипетр. Очевидно, он уже не в первый раз вёл этот разговор. - Убирайся с улиц, пока не влетел в фургон с навозом.
Тал положил ладонь на руку возничего.
- Погоди минутку, - сказал он.
Пристыженный Чейни набросил собственный красный плащ на руку и отвесил затейливый, но не очень уверенный поклон. Его волосы упали на глаза, и он заплетающимся языком отозвался:
- Благодарю вас, так и сделаю. Как только приобрету кувшин, в котором утоплю...
Взгляд Чейни упал на Тала, и пьяница изумлённо вытаращился на него.
Скипетры оглянулись на Тала, потом повернулись обратно к Чейни, неодобрительно хмурясь.
Один взял Чейни за руку.
- Давай найдём тебе удобный тюфяк...
- Подождите, - окликнул Тал, слезая с повозки. Скипетры недоумённо оглянулись на него, а Чейни продолжал таращиться в недоумении. - Я позабочусь, чтобы он добрался домой в целости и сохранности.
Скипетр, державший Чейни за руку, осмотрел Тала сверху донизу с очевидным неодобрением его грубого наряда. Один из товарищей нетерпеливо ткнул скипетра в бок, и он уступил.
Чейни продолжал таращиться на Тала даже тогда, когда скипетры зашагали прочь. Тал ухмыльнулся ему в ответ.
- Это Тал? - спросил Чейни, тупо глазея на новую бороду Тала. Она выросла густой, чёрной и курчавой.
- Более-менее.
- До тебя они не добрались! - пробормотал Чейни. Он осторожно коснулся грубой накидки, затем схватился за неё, чтобы удержать равновесие. - Только до твоей одежды.
Чейни казался коротышкой рядом со своим крупным другом. Тал был широкоплеч, а Чейни был худ и тщедушен. Даже через алкогольный дурман его глаза светились интеллектом, а изящный нос и острый подбородок придавали лицу вечное проказливое выражение. Бесовской облик смягчали гладкие щёки, сохраняя иллюзию юности, которая заставляла его казаться младше товарища, хотя на самом деле он был на год старше — ему было двадцать.
- Сколько у тебя с собой денег? - спросил Тал.
Чейни принялся шарить в поисках кошелька, прежде чем Тал забрал у него кошель. Заглянув внутрь, он нахмурился содержимому, прежде чем бросить весь кошелёк фермеру.
- Если остановишься сегодня в «Наблюдательном пункте», я пришлю тебе больше, - сказал он.
- Но это все мои деньги! - запротестовал Чейни, продолжая тянуться к кошельку уже после того, как фермер поймал его. Густые брови фермера изумлённо взметнулись, когда тот почувствовал тяжесть кошелька.
- Этого более чем достаточно, - сказал он.
- Всё равно, - ответил Тал. Он собирался наградить доброго фермера суммой больше, чем тот видел за последние десять лет — и месячное содержание Тала от этого не слишком бы пострадало.
- Не буду возражать, - с дружеским кивком ответил фермер. Он хлестнул поводьями и продолжил свой путь по мосту.
Тал приобнял Чейни за плечи и повернул его к Кларунским воротам.
- Давай приведём тебя в порядок.
Чейни требовался сон, чтобы протрезветь, так что Тал отдал его под заботу хмурящейся хозяйки в квартире Чейни. Вскоре после этого он уже стоял у входа в собственное городское жилище.
Это было узкое здание из серого комня и коричневых лоз, которые весной окрашивали его в ярко-зелёный. Оно стояло среди пяти похожих зданий, которые разделялись узкими аллеями.
Тал преодолел короткий лестничный пролёт и радостно заколотил по двери. Он не мог дождаться, когда увидит выражение на лице Экарта при взгляде на пару старых покрывал и пояс из пеньки, которые носил юноша.
Несколько мгновений спустя Тал снова заколотил по двери — но всё было тщетно. Ну конечно же, понял он, Экарт наверное вернулся в Штормовой Предел. Он обошёл дом кругом и подошёл к лестнице, ведущей к чёрному ходу. Тал прятал ключ под расшатанным камнем, несмотря на протесты Экарта. Он с радостью обнаружил, что ключ на месте.
Он повернулся к двери, чтобы её открыть, и услышал внезапное шипение. Подняв взгляд, он обнаружил жирную соседскую кошку, устроившуюся на карнизе. Это была одна из дюжины кошек, рыскающих на этой улице, и Тал часто видел её у ступеней, где Экарт постоянно оставлял объедки или блюдце молока.
- Ну здравствуй, киса, - сказал Тал. Он поднял руку, позволяя зверю себя обнюхать, но кошка оскалилась и исчезла.
Тал понюхал себя и нахмурился кислому запаху.
- Я тебя понимаю, - пробормотал он. - Ванна мне не повредит.
Внутри Тал удивился, обнаружив две ярко пылающих лампы в винном погребе. Куда более тревожным был вид пустых винных шкафов и ящиков. Один был ещё открыт и набит упаковочной соломой.
- Только не говорите, что они продали дом, - устало пробормотал Тал. Он знал, что пропал без вести на долгое время, но не могла же семья уже оставить всякую надежду. Он сунул руку в открытый ящик и достал бутыль тамалонского, драгоценного грушевого вина, которое отец подарил ему на прошлый день рождения.
- Должен предупредить вас, - раздался чопорный и дрожащий голос с лестницы, - что я вооружён и не колеблясь пристрелю любого грабителя.
Тал спрятал улыбку, прежде чем обернуться и сказать, подражая отцу:
- Убери эту игрушку и скажи, куда, во имя Девяти Адов, ты спрятал остальное моё вино!
- Мастер Тальбот! - воскликнул Экарт, так торопливо опуская свой ручной арбалет, что тот выстрелил прямо в ступеньку. Взглянув вниз, слуга побледнел, увидев, как дрожит арбалетный болт ровно между его ступнями. Снова переведя взгляд на Тала, он побледнел её сильнее.
- Н-н-но мы думали, что вы...
- Я всё ещё жду ответ насчёт вина! - взревел Тал. Ему трудно было поддерживать серьёзное выражение. Он не так уж часто имитировал голос отца, чтобы смутить Экарта, но работало это каждый раз. Чейни настаивал, что всё дело в том, что Экарт получает именно такие упрёки каждый раз, когда вынужден докладывать Тамалону Ускеврену о похождениях его блудного сына.
- Оно в Штормовом Пределе, сэр, вместе с остальными вашими вещами.
Экарт тяжело сглотнул, когда увидел, как Тал хмурит брови в очередной безупречной имитации старшего Ускеврена.
- Лорд Ускеврен решил, что будет лучше убрать всё в ваши покои дома.
Прежние слова Экарта наконец дошли до него, и Тал тихо произнёс уже собственным голосом:
- Он решил, что я мёртв.
- О нет, сэр! - ответил Экарт с искренним беспокойством. - Ваш отец — все мы — не прекращали надеяться. Вашему отцу просто показалось, что по возвращению вы предпочтёте безопасность...
- Ты хочешь сказать, заключение, - оборвал его Тал, теперь уже искренне разгневавшись. Неожиданная вспышка гнева удивила его самого — он терпеть не мог безустанную сверхопеку родителей, но также ценил их заботу — тем более после своего последнего испытания.
Тал заметил, что бледные губы Экарта беззвучно шевелятся, и слуга похож на рыбу, выброшенную из воды.
- Всё в порядке, Экарт, - уже спокойнее сказал юноша. - Судя по всему, я отсутствовал ужасающе долго.
Экарт, насколько мог, проглотил своё беспокойство, но Тал понял, что нельзя позволять слуге доложить о его возвращении, пока он сам не отправится в Штормовой Предел.
- Просто позаботься, чтобы всё вернулось сюда к завтрашнему утру, - сказал Тал с бесовским блеском в глазах.
- Завтрашнему утру! - охнул Экарт. - Но...
- Но сначала подогрей мне ванну. Ванна же до сих пор здесь?
- Да, но...
- И вызови цирюльника, - он почесал под подбородком. - Мне не нравится эта борода.
- Да, но...
- И достань мне чистую одежду — только не из Штормового Предела. Купи новую.
- Да, но...
- И есть ли у тебя деньги на руках?
- Да, но...
- Хорошо. Как только наберёшь ванну, вызовешь цирюльника и достанешь мне одежду, отнеси сотню пятизвёздников в постоялый двор «Дозорный пункт» и вручи их фермеру по имени Мотт.
- Фермеру! Но сэр...
- Спасибо, Экарт, это всё.
С выражением искренней боли Экарт покорно кивнул. Тал почувствовал укол вины из-за подобного обращения с пожилым слугой.
- Да, и Экарт?
- Что, мастер Тальбот?
- Я рад снова тебя видеть.
Прежде чем отправиться в Штормовой Предел, Тал остановился посмотреть на своё отражение в замёрзшей воде общественного фонтана.
Его серые глаза блестели под чёрными волосами, аккуратно подстриженными чуть выше линии короткого воротника. Экарт нашёл ему тёплые шерстяные рейтузы, лебяже-серый цвет которых подходил рубахе, проглядывающей через разрезы в синем дублете. Наряд завершали любимые сапоги Тальбота. В правый сапог он сунул изящный, но простой кинжал. Это была его уступка необходимости носить с собой оружие. Как бы ни любил Тальбот упражняться с мечом, он терпеть не мог неизбежных столкновений с городскими задирами, которых привлекал его размер. Иногда у крупного мужчины было куда больше неприятностей, чем у мелкого.
Расправив свой тёплый плащ, Тал отошёл от фонтана и направился в Штормовой Предел.
Особняк был одним из новейших в Селгонте, но с первого взгляда казался нагромождением творчества дюжины разных архитекторов. Сам дом представлял собрание различных башен, каждая — в собственном стиле. Требовалось тщательно присмотреться, чтобы понять, что казавшаяся случайной коллекция сооружений на самом деле образует единое, хотя и сложное целое.
Конюшни и караулка образовывали короткое крыло Г-образной границы вокруг открытого двора. Двор замыкался хитроумным набором уединённых садов, обсаженных по краям фруктовыми деревьями.
На холодном вечернем ветру снаружи стояло лишь четверо семейных стражников. Их командир подмигнул Талу, давая понять, что его прибытия ожидали. Со вздохом Тал благодарно улыбнулся в ответ на предупреждение и направился к двери. Та открылась, и там стоял Эревис Кейл, семейный дворецкий.
- Хорошо, что вы вернулись домой, мастер Тальбот, - сказал долговязый мужчина. Его голова и лицо были безупречно выбриты, но одежда свободно висела на его угловатом теле. Каким-то образом Кейл всегда казался выше Тала, хотя на самом деле был на несколько дюймов короче.