его тайный знак, взявшись за запястье Тала, а затем сделав кулак внутри его ладони, почти такой же крупной, как у неё. - Всегда.
Тринадцать лет спустя Тал всё ещё помнил это обещание.
- Я не забыла, - сказала она. - Но мы уже не дети.
Мгновение спустя девушка добавила:
- Тал.
- Да, - согласился Тал, - но обещание есть обещание.
Он нежно положил ей руки на плечи, собираясь обнять, как сестру. Но ощутил совсем не братское волнение и не осмелился прижимать её к себе.
Лараджин, должно быть, увидела что-то в его лице, поскольку сняла его руки с плеч.
- Лорд Тамалон старший ждёт тебя, - напомнила она. Её тон был формальным, но она смягчила укол, в последний раз тепло сжав его ладони.
Тал согласно улыбнулся, сделал глубокий вдох и вошёл в библиотеку.
Семейная библиотека Ускевренов не была самой внушительной в Селгонте, но там, где она уступала в размерах, она компенсировала это удобством и красотой.
Кроме с неизбежных полок с книгами и свитками, библиотека содержала фантастическую коллекцию произведений искусства. От большинства других коллекций в городе эта отличалась тем, что каждый предмет в ней был подчёркнуто эльфийским.
Большинство жителей Селгонта предпочли бы иметь дело с Красными волшебниками или туйганскими варварами, чем путаться с эльфами из великого леса к северу от Сембии. Века вражды и конфликтов выжгли в сердцах сембийцев искреннее чувство ненависти — настолько сильное, что их презрение не ограничивалось эльфами из королевства Кормантор. В Сембии жило очень мало любых эльфов, и любые ассоциации с их народом считались позорными.
Хотя Тамалон Ускеврен не разделял чувства своих земляков, он был достаточно умён, чтобы ограничить свою любовь ко всему эльфийскому пределами своей библиотеки. Тал не удивился, когда нашел его там в окружении великолепных масок зелёных эльфов, прекрасных ловцов снов золотых эльфов и изумительно красивого хрусталя лунных эльфов.
Тамалон Ускеврен сидел за шахматным столом посреди всей этой красоты. На столе были расставлены дорогие фигуры из кости и дуба, наверняка вырезанные эльфийскими ремесленниками.
По лицу отца Тал видел, что прелюдии не будет.
- Начни с начала, - сказал Тамалон Ускеврен. Белоголовый патриарх уже начал стандартный дебют — пешка на E4. Он хмурился, разглядывая костяные фигурки перед собой, и его черные брови сложились в тёмный шеврон над тёмно-зелёными глазами.
Тал сел за шахматную доску и сделал ход конём, который наверняка раздражал старшего Ускеврена, считавшего его безрассудным.
- После некоторых споров мы решили, что совомедведи должны впасть в спячку.
Тамалон без промедления защитил свою пешку.
Тал сразу понял, что это будут быстрые шахматы, которые он предпочитал. Во время долгих, более рассудительных игр ему становилось скучно. Он сделал ход вторым конём — драконьи клешни.
- Мы решили поохотиться на вепрей. Зимой им нечего есть, поэтому они раскапывают сладкий картофель.
Тамалон продвинул пешку, угрожая коню Тала. Он продолжал молчать.
- Сразу после убийства ты потрошишь вепря и делаешь сосиски. Видишь ли, они набиты сладким картофелем, и ты жаришь их на открытом огне.
Тал снова сделал ход конём, глядя на отца в ожидании реакции.
- Ты нарезаешь их, пока они ещё обжигающе-горячие.
Наконец, терпение старшего Ускеврена лопнуло.
- Не понимаю, к чему ты клонишь — если только тебя не было почти месяц из-за несварения желудка.
Он продолжил наступать на первого коня Тала ещё одной пешкой.
- В первый день мы убили вепря, - сказал Тал. Он убрал коня. - И когда я ушёл из лагеря, чтобы облегчиться после твоего Ускевренского Старого, на нас напали.
- Значит, ты был пьян, - сказал Тамалон. Он продолжал наступать без перерыва, собираясь продемонстрировать Талу, насколько глупа его двойная атака конями, как это часто бывало.
- Я не был пьян, - ответил Тал с ноткой негодования. Его конь наконец оказался в безопасности, и он выдвинул собственную пешку. - Отсутствие в лагере, вероятно, спасло мне жизнь. Я услышал крики — и не только от других охотников. К тому времени уже стемнело, и люди кричали. Я бросился обратно к костру. Но прежде, чем я до него добрался, за мной что-то погналось.
- Совомедведь? - Тамалон освободил своего слона, подвинув ещё одну пешку.
- Кажется, - Тал открыл внешнюю линию перед собственным слоном.
- Ты видел совомедведя? - настаивал Тамалон.
- Нет, не видел. Может быть, это было что-то другое. Как бы там ни было, у меня не было копья, так что я бросился бежать.
Тал описал своё лихорадочное бегство по Аркенскому лесу, ничего не приукрашивая и останавливаясь лишь для того, чтобы среагировать на стремительно менявшуюся ситуацию на доске.
- В конце концов, я сбежал.
- И каким же это образом? - спросил Тамалон Ускеврен.
- Хитроумно сбросившись с утёса, - сухо отозвался Тал.
Наконец старик встретился глазами с Талом, подозревая шутку.
- Честно, - сказал Тал. - Я не видел, куда бегу, но это, пожалуй, спасло мне жизнь.
Тамалон продолжил наступление с королевского фланга Тала, угрожая его второму коню пешками, в это же время продвинув собственного королевского коня, вырезанного в виде единорога.
- Расскажи мне остальное.
Остаток истории разворачивался почти как игра в шахматы — быстро и короткими вспышками. Тал рассказывал о случившемся, а Тамалон вставлял вопрос тут и там. Старший Ускеврен обьяснил, что Чейни и другие выжившие уже дали показания городской страже, а Тамалон расспросил их позже и ничего особенного не узнал.
- Я обратился к старшему хранителю знаний Яннатару, - пояснил Тамалон. - Его аколиты сразу же воспользовались прорицанием. Ничего.
- Я знал, что та старуха была волшебницей, - сказал Тал. - А может быть, жрицей. Должно быть, она укрыла меня от магии.
- Мы найдём её, - заверил Тамалон. - И тогда узнаем всю правду.
- Она упомянула имя — Дауна Миритар.
- Хмм, -Тамалон постучал указательным пальцем по подбородку, на мгновение отвлёкшись от игры, чтобы попытаться вспомнить имя. - Звучит знакомо.
Вынырнув из задумчивости, он продолжил атаку на фигуры Тала.
- Продолжай.
Тал продолжил историю, в конце концов достигнув момента, когда он приказал Экарту вернуть его вещи в городскую квартиру.
- Ни в коем случае! - отрезал Тамалон. - Будешь оставаться в Штормовом Пределе, пока мы не разберёмся с этим делом.
- Шах, - сказал Тальбот.
- Что? - Тамалон изучил доску. Он захватил одного из коней сына и две его пешкой ценой лишь трёх собственных пешек. Однако он не понял, как сильно обнажил королевский фланг в процессе. К счастью для него, шах был не фатален, и он быстро заблокировал его прикрытм слоном.
- Я останусь в квартире, - сказал Тал. - Меня спасли не твои люди — но спасибо, что послал их.
Тамалон стиснул зубы, но взял себя в руки и ответил:
- Сын, попросту глупо так подставляться после подобного покушения.
- Кто знает, действительно ли целью был я? Там было ещё десять других сыновей таких же богатых семей...
- Не таких же, - вмешался Тамалон. - И не моих сыновей.
- Отец, - спокойно сказал Тальбот. - Я не вернусь в Предел.
- Я могу перестать платить за аренду, - предупредил Тамалон.
- Да, и можешь урезать моё содержание. Я перееду к Чейни и начну брать свою долю за выступления в театре.
- Ты так не сделаешь! - взревел Тамалон. Талу пришлось подавить улыбку при мысли, что всего несколько часов он изображал отца. Неужели в глазах Экарта он был таким же разъярённым? - Этот проходимец оказывает на тебя самое худшее...
- Шах, - сказал Тал, встретив гневный взгляд отца. Он даже не знал, правда ли это, пока Тамалон не перевёл взгляд на доску, нахмурившись.
- К слову о Чейни, - сказал Тал, пытаясь сделать так, чтобы голос не звучал обрывисто и неуверенно, - скорее всего, он прямо сейчас меня разыскивает. Рад был снова тебя увидеть. Спасибо, что искал меня. Скоро я нанесу ещё визит.
Он встал, чтобы не потерять смелость, но дрогнул, когда направился к двери и услышал голос отца.
- Тал, - сказал Тамалон. Он почти никогда не использовал сокращённое имя. - Мальчик мой, я хочу тебе только лучшего. Я просто хочу, чтобы ты хоть немного...
- Походил на тебя, - закончил Тал с горькой улыбкой, завершив негласный рефрен их отношений. Он открыл двери и вышел наружу.
- Ты не должен быть в точности таким же, - сказал Тамалон, когда дверь закрылась. - Просто быть кем-то. Просто делать что-то. Сделать что-то из себя.
- Однажды сделаю, - сказал Тал с другой стороны двери. - Вот увидишь.
Чейни так шумно спал в его собственной квартире, что Тал оставил его в покое. Он знал, что Экарт по-прежнему будет заниматься возвращением имущества хозяина, не рискуя встречаться с разневанным Талом. Конечно, его слуга не был Эревисом Кейлом, но Тал с изумлением понял, что вселил в него тот же самый ужас, который вселял в людей Тамалон Старший. Если у него так хорошо получается подражать не только голосу, но и отцовскому поведению, то, может, в следующий раз получится убедить госпожу Квикли дать ему какую-то роль кроме воина.
Мысли о театре напомнили Тальботу, что труппа, скорее всего, ещё не слышала о его возвращении. Последнее представление на сегодня должно было начаться больше часа назад, но до окончания пьесы у него ещё оставалось время.
Снаружи Тал осмотрел улицу в поисках стражников отца. Он улыбнулся, когда увидел угол синего плаща, нырнувшего в ближайший переулок. Иногда он играл в игру с наёмниками отца, бросаясь в переулок или просто покидая таверну через чёрный ход, чтобы ускользнуть от них. Но учитывая его последнее испытание, он не возражал против охраны.
Тал приложил ладони ко рту и закричал:
- Я иду в театр!
Один из семейных гвардейцев высунул голову из-за угла. Он коснулся уголка шлема с выражением в равной степени благодарным и виноватым. Тал вернул любезность, не оглядываясь через плечо на каждом углу.