Саварка первый заметил над горой черную точку.
Летел самолет, но он хотел себя уверить, что видел поморника, даже когда ветер принес гул мотора.
— Летит! — крикнула Мирнэ и радостно замахала руками.
Саварка ткнул сестренку в бок.
— Шибко врать научилась!
Из маленькой точки вырос самолет, стал большой, как гусь.
Самолет свалился на крыло и начал падать, как подранок.
Саварка чуть не закричал от радости. Но самолет не утонул в озере. Пробежал на лыжах по воде и остановился. Палка быстро завертелась, и он двинулся к берегу.
Саварка поискал тынзей, которым тащил самолет. Но ременной веревки не было видно. И он удивился еще больше.
Самолет уперся в камыши, подмял их крыльями.
Саварка узнал место, где убил утром черного гуся.
В самолете распахнулась дверь. На лыжу прыгнул веселый румяный летчик. Высоко подтянул голяшки высоких резиновых сапог.
— Ан-дорова-те!
— Здравствуй, — ответили оленеводы на приветствие летчика и поздоровались с ним за руку.
Поздоровался с веселым летчиком и Саваркин отец. Крепко пожал ему руку.
— Сажайте учеников интерната! А новичков возьмем вторым рейсом.
Саварка видел, как к летчику пошли девчонки со своими узлами. Одна за другой. Нябинэ насмешливо посмотрела на мальчика. Показала ему язык.
— Прощай, Нябинэ! — крикнула Окся.
— До свидания, Нябинэ! — Мирнэ принялась трясти руку подруги.
— Шибко худо! — сказал отец Саварки. Подошел к летчику в высоких резиновых сапогах. — Мужика сажать надо. Шибко худо!
— Где мужик? — спросил веселый летчик и улыбнулся.
Отец показал рукой на Саварку.
— Петр, ты видел мужика? — крикнул веселый летчик своему товарищу. — Шагай, мужик!
Саварка вскинул узел на плечо и покачнулся от тяжести. Подхватил одностволку.
— Куда ты столько набрал? — засмеялся веселый летчик. — А, мужик? Сеть тебе зачем? В интернате будут кормить. Петли на куропаток, ружье! Ну и нагрузился же ты! Тяжело будет самолету!
— Охотнику все надо. Кочевать будет, большая дорога будет! — сказал отец.
Таря прыгнул вслед за Саваркой на лыжу, но летчик прогнал его.
Летчик посадил Саварку на железную лавку.
— Сиди здесь.
— Тарем, тарем! — кивнул мальчик головой. — Ладно, ладно!
Летчик ушел в другую дверь самолета. Саварка пересел на узел.
Нябинэ показала рукой на Саварку и первая засмеялась. За ней сразу же засмеялась девочка с рыжими веснушками.
Саварка не обращал на них внимания. Сидеть ему на узле было удобнее, чем на холодной железной скамейке.
Самолет загудел. Задрожал.
Мальчик глянул в маленькое окошко и не поверил. Он был выше снежной горы. Внизу блестело озеро Ямбо-то. Не мог понять, когда оно стало таким маленьким. Он с Тарей во время охоты никогда не обходил за целый день.
Среди зеленой тундры блестело много озер. Попадались большие и маленькие. Одни были как блюдца для чая, другие — миски для супа.
Самолет качнуло. Саварка не удержался и упал на пол. Узел перевернулся и накатился ему на живот.
Мальчик с трудом поднялся.
Нябинэ громко смеялась, хлопала себя от радости по коленкам. Так же весело смеялись все девчонки, зажимая старательно рты руками.
Саварка бросился на Нябинэ, но ударить кулаком не успел. Самолет снова качнуло, и он растянулся на полу.
Самолет начал падать. Саварка заметил в маленькое окошко, что озеро перевернулось и полетели вниз облака и камыш. Потом окно закрыли брызги воды.
Мальчик не успел испугаться, а уже через минуту самолет бежал по гладкому озеру, как хороший аргиш — упряжка оленей.
Летчик в высоких резиновых сапогах вышел из своего чума. Но не улыбался, как прежде, а был чем-то взволнован.
— Плохие, мужик, дела, — сказал он Саварке. — Мотор забарахлил. Придется ремонтировать! Понял?
— Тарем, тарем! — согласился Саварка и закивал головой.
— Накормить надо ребят, — сказал, высовываясь из кабины, второй летчик, в пыжиковой меховой шапке.
— Понятно. Отдадим наш НЗ — бортовой паек! — Летчик улыбнулся.
Саварка не понял, о чем договорились между собой летчики.
— Режь, мужик! — сказал веселый летчик и протянул мальчику две буханки хлеба и три банки с мясной тушенкой. — На пятнадцать человек маловато. Но больше у нас нет. Айбурдай!
Саварка удивленно разглядывал банки с консервами, которые видел в первый раз.
— Я открою консервы и порежу хлеб, — сказала Нябинэ и вытащила Саваркин нож. — Я умею.
— Открывай! — улыбнулся летчик.
Саварка оторопел от неслыханного нахальства Нябинэ. Он хотел броситься на нее, но помешал летчик. Ничего не умеет делать, а только все время хвалится. Обогнал он ее и Тепку на оленьих гонках. Если случилась беда, надо все предусмотреть в дороге. Он мужик. Разве она думает, что надо пустить пастись оленей, поставить чум, побеспокоиться о еде? Олени лижут соль, а потом все равно ищут ягель. Сколько бы они ни лизали круглые железки, сыты не будут!
Мальчик вслед за летчиком вышел на лыжу. Самолет стоял недалеко от берега. Саварка посмотрел на камыши, на кусты. Вернулся в самолет и достал рыболовную сеть.
— Ты что хочешь делать, мужик? — спросил летчик в резиновых сапогах.
— Айбурдай, понимаешь?
— Старайся, — сказал второй летчик в меховой пыжиковой шапке. — В большой дороге поесть не мешает!
Саварка не понял, что сказал второй летчик, но кивнул головой. Самое главное, чтобы ему не мешали. Он прошел по лыже и бросил перед камышом сетку. Потом на берегу нарубил веток яры. Развел маленький костер.
Когда костер набрал полную силу и хорошо разгорелся, Саварка успокоился. Осторожно завернул охотничьи спички с большими красными головками в кожу, чтобы не отсырели. Кто знает, сколько раз ему еще придется разводить костры и кормить ребят рыбой в дальней дороге!
Ни одна река не имела постоянного цвета. Это открытие сделал маленький Саварка на берегу могучей и широкой Оби. В малице с глухим капюшоном он походил на неуклюжего медвежонка. На руках меховые варежки, как широкие лапы.
Небо затянуло низкими облаками. По реке заходили высокие черные волны с белыми барашками. А выглянуло солнце, и вода сразу преобразилась и стала светлой.
На высокий берег мальчик вышел недавно. После бани он отправился изучать интернат. Походил около чулана, куда спрятали его вещи: узел, рыболовную сеть и одностволку с патронташем; Потом обошел все комнаты. Потрогал двери классов. Но они были закрыты.
Саварка направился в поселок. Идти по настланным доскам было непривычно, и он скоро отбил пятки. Свернул на мягкую, топкую землю.
Мальчика поразили бревенчатые дома. Были они глазастые. Стекла в окнах, как и вода в реке, при тучах темнели, а то вдруг делались веселыми и прозрачными.
Саварка заглядывался на каждый дом. Было ему чему удивляться: одни бревна рублены крестом, другие в угол. Тесины накатаны высоко, а не падали. Долго он искал в крышах домов круглые дыры мокоданов. Не понимал, как в домах разводят костры. Куда выходит дым? Решил: в поселке не ели супа и не пили чая, а обходились одной строганиной!
На одном бревне дома он заметил сверкающие капли смолы. Обрадовался. Быстро отковырнул ножом. На озере Ямбо-то прохудилась лодка отца. Перед большой охотой ее надо чинить. Смолу хорошо замесить с заячьей шерстью и промазать все трещины.
Большой шар скатал Саварка из смолы. Засунул его в карман штанов. Радостно улыбнулся, довольный собой.
Мальчик за работой не заметил, как стемнело. Когда он подошел к интернату, в окнах горел свет. Ребята гремели тарелками и кружками.
Саварке достались два больших куска оленины. Сытно он поел. Потом не торопясь с наслаждением пил горячий сладкий чай. От удовольствия даже закрыл глаза.
— Ты так лопнешь! — сказала Нябинэ и вырвала у мальчика из рук кружку.
— Отдай, — Саварка назло Нябинэ решил остаться сидеть за столом. Пил чай. Одну кружку за другой. Живот раздулся, как барабан. Трудно стало дышать.
— Хватит тебе пить, — сказала учительница Лариса Ивановна и улыбнулась. — А то и вправду лопнешь. Пойдем, я покажу тебе твою кровать. А малицу повесь на вешалке. — Вывела мальчика в коридор. Показала вешалку. — Скоро и сам привыкнешь к порядку!
— Тарем, тарем! — Саварка боялся, что его положат спать рядом с Нябинэ, и все время оглядывался.
Но Нябинэ ушла в спальню девочек.
— Твоя кровать у печки. Раздевайся и ложись.
— Тарем, тарем!
Мальчики в комнате принялись быстро раздеваться. Их привезли раньше Саварки со стойбищ, и они уже обжились, со всем познакомились. С разбегу прыгали на свои кровати. Ногами откидывали белые простыни и одеяла.
Саварка не показал виду, что он боится кровати. Стал снимать рубашку. Смотрел на Ларису Ивановну.
— Ложись. Я сейчас выключу свет.
Мальчик осторожно присел. Сетка мягко прогнулась. Он набрался храбрости и кинул тело в кровать, как будто нырнул в холодную воду за раненой уткой.
Ребята скоро затихли. А Саварка никак не мог заснуть на новом месте. Перед глазами стояло знакомое стойбище, чумы. Над мокоданами между закопченными шестами подымался дым. Недалеко бродили олешки. Хосей дразнил его Тарю. А затем он увидел отца, мать. Мирнэ с Оксей наряжали куклу Нябинэ. Шили ей из кусочков меха малицы. Не забыл он и самолет с лыжами. Вылетел он из-за снежной горы. Припомнил летчиков — одного веселого, в резиновых сапогах, а второго — в меховой пыжиковой шапке. Самолет качнуло. Мальчик испуганно дернулся и слетел с кровати.
Проснулся Саварка на полу. Удивился, почему не горит костер в чуме. Пошарил рукой и не нашел мягких оленьих шкур. Рядом не храпел уставший после дежурства в стаде отец. Не лежали в обнимку Мирнэ с Оксей. С трудом припомнил он, что находится в интернате.
Мальчик удобно устроился под кроватью. Подкатился к печке и заснул.
Открыл глаза Саварка на руках у Ларисы Ивановны. Учительница осторожно положила его в кровать.