Поняв, что это прозвучало грубо, она добавляет:
– Но я буду рада компании, если вы не против идти в моем темпе.
– С удовольствием, – отвечает он. – Моя Ада в последние годы жизни ходила очень медленно. Бывало, она говорила мне: «Стэн, и зачем люди вечно торопятся? В спешке можно столько всего упустить. Иногда нужно просто остановиться и насладиться тем, как твое лицо ласкают лучи солнца».
– Похоже, она была мудрой женщиной.
– Очень.
Юдора замечает в голосе Стэнли хрипотцу и спешит сменить тему, избавляя их обоих от смущения.
– У вас есть дети? – спрашивает она.
– Двое, – с явной гордостью отвечает он. – Пол, ему почти пятьдесят, и Шэрон, ей пятьдесят два. Они оба в браке, и у них обоих тоже есть дети. Но они не забывают и про своего старика отца.
– Они молодцы, – говорит Юдора.
Стэнли улыбается.
– Я счастливчик. У меня двое замечательных детей и четыре чудесных внука. Вот бы еще Ада была рядом, чтобы разделить со мной это счастье…
– Вот мы и на месте, – с облегчением говорит Юдора, когда они подходят к нужному отделению.
– После вас, – говорит Стэнли, распахивая перед ней дверь.
– Благодарю.
Отметившись на стойке регистрации, они садятся на два до смешного неудобных синих пластиковых стула. «Приемная Господа», – думает Юдора, рассматривая людей вокруг. Она замечает пожилую пару: женщина уставилась в никуда и держит за руку своего мужа, хмуро читающего The Telegraph.
Еще одна женщина расхаживает по коридору; ее глаза с надеждой бегают туда-сюда, словно она ждет, что вот-вот увидит что-то важное. Она миниатюрная, точно птичка, с острыми чертами лица и лохматыми черными волосами с проседью. Своими блестящими, как бусинки, внимательными глазами, она напоминает Юдоре ворону. Выцветший желтый сарафан висит на ее сморщенном теле мешком. Юдора понимает, что она больше не может одеваться самостоятельно, поэтому вынуждена доверить эту задачу кому-то другому – кому-то, кто одевает ее, исходя из понятий удобства, а не красоты. Юдора вспоминает, как однажды, придя в больницу к своей матери, обнаружила, что ее одели в спортивное трико, и это воспоминание заставляет ее поежиться. Вдруг взгляд женщины в сарафане останавливается на Юдоре. Ее лицо озаряется узнаванием. Она бросается вперед и хватает ее за руки.
– Марджери, непослушная девчонка! Где ты пропадала?
Юдора озадаченно смотрит на Стэнли, который, как ей кажется, знает, что нужно делать в подобной ситуации.
– Здравствуйте, – говорит он, протягивая незнакомке руку. – Не думаю, что мы с вами знакомы.
В ответ она одаривает Стэнли не чем иным, как кокетливой улыбкой.
– Конечно, знакомы, Питер. Это же я, Энид!
– Ах, Энид! Как поживаешь?
– Ну, все довольно неплохо, но мой рейс задерживается, так что я понятия не имею, сколько еще здесь пробуду.
– О боже. Ужасно, – говорит Стэнли. – И куда ты сегодня летишь?
– В Нью-Йорк, – отвечает Энид.
– Вот здорово.
– Я бы предпочла Сан-Франциско, но вынуждена лететь туда, куда скажет мой редактор. Следить за развитием событий и все такое – ну ты понимаешь.
– Конечно.
– Пойдем, мама, – говорит подходящая к Энид изможденного вида женщина.
– А это мой редактор, Кэтрин, – говорит Энид, указывая на свою дочь.
– Приятно познакомиться, – утомленно, но приветливо говорит Кэтрин, давно привыкшая к подобным играм.
– Посадка уже началась, дорогая?
– Началась, мама. Пойдем.
– Пока, Энид, – говорит Стэнли.
– Да, до свидания, – поддерживает его Юдора.
– До свидания, друзья, – говорит Энид, и ее глаза блестят от возбуждения. – Когда я вернусь, пропустим по стаканчику в «Граучо».
– Мы будем ждать с нетерпением, верно, Марджери? – говорит Стэнли.
– Непременно, – отвечает Юдора.
Дочь Энид благодарно улыбается им, прежде чем направиться к выходу.
– Бедняжка, – вздыхает Юдора.
– Мне она показалась счастливой, – говорит Стэнли. – Но я сочувствую ее дочери. С моей Адой под конец произошло то же самое – с этим нужно просто смириться, хоть это и нелегко.
– Даже не сомневаюсь, – говорит Юдора. – Вы были очень добры к этой женщине.
Она не любит пустой похвалы, но всегда высказывает ее, если она заслужена.
Стэнли пожимает плечами:
– На моем месте так поступил бы любой.
«Вовсе нет, – думает Юдора. – Не все люди такие добрые и понимающие. Мир нетерпим и полон осуждения».
– Чуть не забыл, у меня же ваш носовой платок, – говорит Стэнли, выуживая его из кармана. – Постиран и выглажен – все, как мадам любит. Спасибо, что одолжили. Я носил его с собой на случай, если встречу вас.
– Спасибо, – говорит Юдора, впечатленная его внимательностью. Его бесконечная веселость временами может раздражать, но сегодня она благодарна ему за компанию. Она не любит больницы, а он помогает ей забыть об этом.
– Мне кажется, что это место немного похоже на тюрьму, – говорит Стэнли.
– Прошу прощения? – переспрашивает Юдора.
– Мы не должны спрашивать друг у друга, по какой причине здесь оказались, – поясняет он с усмешкой.
Юдора закатывает глаза. Именно такой идиотский юмор ее и раздражает.
– Просто чтобы вы знали: я посещаю процедуры по реабилитации.
– Ах, все понятно. Они рассудили, что, после того как в прошлом году вы перебрали и решили прилечь на тротуар, за вами лучше приглядывать, – говорит Стэнли, пихая ее локтем.
Юдора решает проигнорировать эту неумелую, на ее взгляд, шутку:
– А вы?
Стэнли стучит себя по лбу:
– Я здесь из-за памяти. Мой сын считает, что после смерти Ады я стал слегка забывчивым. Я уверен, что со мной все в порядке, но проверить здоровье никогда не повредит, верно? Печенье хотите? – Он достает из кармана пачку инжирных рулетиков и протягивает один Юдоре.
Она смотрит на него с подозрением.
– Не бойтесь, они не отравлены.
– Спасибо, – говорит она, принимая угощение. – А вы подготовились к походу в больницу.
– Я знаю, сколько иногда приходится ждать приема, – говорит он, откусывая печенье. – Но согласитесь, это все равно лучше, чем сидеть дома, упиваясь жалостью к себе, а?
– Я стараюсь этого избегать, – говорит Юдора, доставая из сумочки сборник кроссвордов.
– Ага, так вы, выходит, любительница головоломок? – спрашивает Стэнли, кивая на журнал.
– Не вы один предпочитаете ходить в больницу подготовленным. Я стараюсь разгадывать хотя бы один кроссворд в день. Это держит мозги в тонусе.
– Моя Ада тоже так говорила. Она была большой любительницей головоломок: кроссворды, игра «Поиск слов»[7] – в общем, полный набор. А вот мне это никогда особо не нравилось.
– Что ж, возможно, вам стоит попробовать, если вы беспокоитесь о своей памяти.
– Или тренируй память, или попрощайся с ней, – говорит Стэнли.
– Что-то вроде того, – отвечает Юдора, доставая ручку.
– Стэнли Марчем, – зовет медсестра с широкой улыбкой на лице.
– К вашим услугам, мадам, – восклицает Стэнли, вскакивая на ноги.
– Удачи, – говорит Юдора.
– Она мне не понадобится, – отмахивается Стэнли.
– А я это и не вам – медсестре.
Стэнли смеется:
– Неплохо, мисс Ханисетт!
Юдора качает головой и возвращается к своему кроссворду. Сегодня он непростой, но это только распаляет ее, и она по-настоящему наслаждается моментом максимальной сосредоточенности, когда чувствует, что вот-вот подберет нужное слово. Кроссворды от The Times всегда были ее самыми любимыми. Раньше Юдоре доставляли газету каждый день, но она отказалась от подписки, когда поняла, что ждет новый выпуск только ради кроссворда. Теперь, когда она имеет под рукой эти сборники, ей больше не приходится смотреть на фото недоумков, которые сейчас стоят у власти, и читать об их деяниях. Она даже думать не хочет о том, что с этими опасными для общества идиотами сделал бы Черчилль.
Она задерживает ручку над номером семнадцать по горизонтали («бессмысленный язык», одиннадцать букв), подсчитывая, сколько раз буква «а» встречается в слове «тарабарщина», как вдруг ее рука начинает дрожать. Дрожь усиливается приступом паники, так что Юдоре приходится согнуть руки и начать глубоко дышать.
– Мисс Ханисетт? – говорит приятный тихий голос.
Юдора смотрит на обращающуюся к ней женщину, недоумевая, зачем она могла понадобиться кому-то, кто едва ли достиг того возраста, в котором разрешается водить автомобиль. Заметив на ее шее стетоскоп, она вздыхает.
– Это я, – говорит она, вставая на ноги и чувствуя облегчение оттого, что дрожь наконец-то прекратилась.
– Вам помочь дойти? – предлагает доктор, делая шаг вперед.
– Нет, я справлюсь. – Она сожалеет об этой резкости, увидев, как та быстро отступает. – Спасибо.
Юдора следует за ней в маленькую душную комнату с непривлекательным видом на автостоянку. Она замечает, как к одной из машин под руку идут Энид и ее дочь. Энид что-то говорит. Ее дочь смеется и целует мать в щеку. Юдора внезапно чувствует укол зависти к их связи. Она не припоминает, чтобы у них с матерью когда-нибудь были такие теплые отношения.
– Пожалуйста, присаживайтесь, – говорит врач. – Я доктор Эбби Джарвис. Ординатор, специализируюсь на гериатрической медицине, работаю под руководством мистера Саймонса. Полагаю, что это ваш повторный визит после падения в прошлом году?
– Вы верно полагаете, – говорит Юдора. – Правда, я не совсем понимаю, почему это так необходимо.
Сказав это, она внимательно смотрит на девушку. Она чувствует себя виноватой за то, что так оттолкнула ее. Глядя ей в глаза сквозь стекла ее огромных очков, Юдора понимает, что девушка очень добрая, но катастрофически неуверенная в себе.
Лицо доктора Джарвис озаряется улыбкой.
– Надеюсь, что это будет лишь рутинный визит и уже совсем скоро вы сможете пойти домой.
– Хорошо, – говорит Юдора. Она хочет помочь милой девушке и решает быть как можно более сговорчивой.