– Ну хорошо.
Роуз бросает на Юдору многозначительный взгляд, и она закатывает глаза.
– Позвольте себе жить полной жизнью, пока обдумываете решение умереть. Пока у вас есть возможность, прочувствуйте ее сполна – это очень важно.
Юдора фыркает.
– Я об этом подумаю.
– Хорошо. До скорой связи. До свидания, Юдора.
– Я почувствовала напряжение, – говорит Роуз, широко открывая глаза, когда Юдора кладет трубку.
– Это личное. Ну что, может, все-таки попробуем пирог? – спрашивает Юдора, стремясь уйти от темы.
Роуз стучит себя по носу, а потом подмигивает ей.
– Личное. Понятно. Да, пожалуйста, вернемся к пирогу. Кстати, мама сказала, что мы можем отправиться по магазинам в любое удобное вам время, мы с ней станем вашими личными феями-крестными! – Роуз смотрит на нее с надеждой. – Можете просто сказать «ну хорошо», если хотите.
В сознании Юдоры всплывают похожие на мантру слова доктора – «жить полной жизнью».
– Спасибо, Роуз. Это было бы здорово.
Девочка сияет от радости.
– Юху! Может, посмотрим «Бессмысленно», пока будем есть пирог? Моей бабушке эта телевикторина очень нравится.
– Что за нелепое название для телешоу? – морщится Юдора.
– Так и есть, но вы полюбите Ричарда Османа. Все женщины в возрасте его любят.
– Я очень взыскательный критик.
– Не знаю, что это значит, но ладно, – отвечает Роуз. – Порезать пирог, пока вы завариваете чай?
– Это было бы весьма кстати, спасибо, – говорит Юдора, направляясь на кухню.
Разрезая пирог на гигантские кривые куски, Роуз вдруг поднимает голову и спрашивает:
– Вам нравится ваше имя?
– Особого участия в его подборе я не принимала, – отвечает Юдора.
– Если вам не очень нравится его полная версия, можно сократить его – тогда получится Дора.
Этот внезапный эмоциональный удар из прошлого повергает Юдору в оцепенение.
– Можно я буду звать вас Дорой? Это имя было в одном мультфильме.
– Я бы предпочла, чтобы ты этого не делала, – говорит Юдора дрожащим, но уверенным голосом.
– Почему? Оно звучит намного дружелюбнее.
Юдора удивлена тем, как быстро в ней закипает гнев.
– Я не хочу, чтобы ты меня так называла, Роуз. Пожалуйста, не нужно. Я не хочу, чтобы меня называли Дорой. Мое имя – Юдора! – Она знает, что ее ярость иррациональна, но ничего не может с собой поделать. В памяти всплывает лицо любимого отца.
«Моя милая Дора! Моя маленькая ягодка!» – восклицает он.
– Извините, – тихо говорит Роуз. – Мне жаль, что я расстроила вас.
Юдора вновь поражается ее интуиции.
– Хотите поговорить об этом?
– Нет, – говорит Юдора, – но спасибо.
Роуз кивает:
– Тогда тема закрыта, миледи.
«Этот ребенок просто поразителен», – думает Юдора.
– Пойдемте посмотрим «Бессмысленно», это нас отвлечет, – говорит девочка, стараясь удержать две тарелки с пирогом и стакан лимонада, и идет в гостиную.
Пока они вместе смотрят телевизор, Юдора обнаруживает, что Ричард Осман, как и лимонный пирог, очень даже ничего. Ей нравится угадывать слова в некоторых категориях этой викторины, и она насмешливо фыркает, когда одна участница предполагает, что знаменитый роман Джона Стейнбека называется «Гроздья Франции».
– Его название «Гроздья гнева», глупая ты невежда! – восклицает она.
– Вы так много всего знаете, – восхищается Роуз.
– Просто я прожила довольно долгую жизнь, – признается Юдора.
Роуз доедает пирог и вытирает рот тыльной стороной ладони.
– Вы боитесь смерти?
Несмотря на то что Юдора уже немного привыкла к свойственной Роуз прямолинейности, этот вопрос застает ее врасплох. Тем не менее ответ она подбирает довольно быстро.
– Нет, – говорит она. – А ты?
Роуз на мгновение задумывается:
– Раньше я боялась, но потом посмотрела «Тайну Коко», и мне больше не страшно.
– Что это такое?
– Мультфильм про День мертвых – очень классный мексиканский праздник.
Юдора замечает, что, когда Роуз начинает рассказывать ей про этот мультик, ее лицо будто светится.
– В общем, его смысл в том, что, умерев, человек воссоединяется со всеми мертвыми членами своей семьи и потом может раз в год навещать тех, кто еще жив, если они поставят на алтарь его фотографию.
– Звучит очень здорово.
– Я тоже так думаю. Мама разрешила мне сделать так в этом году, чтобы почтить память дедушки. Она думает, что я слишком много думаю о смерти, но мне кажется, что важно научиться не бояться ее, да?
Юдора смотрит на девочку с изумлением:
– Да. Да, верно.
– Это хорошо, что вы не боитесь, потому что чем она ближе, тем страшнее.
– Спасибо, что напомнила мне об этом.
– Извините. Я снова слишком много болтаю, да? Я могу уйти.
Раньше Юдора была бы рада вернуть дом в свое полное распоряжение, но сегодня она по какой-то причине не торопится остаться одна.
– Можешь побыть со мной еще немного, если хочешь.
– Спасибо. Надеюсь, вы проживете достаточно долго, чтобы прийти на мой день рождения.
Юдора пытается скрыть удивление:
– И как же долго мне придется прожить?
– Он 22 октября.
– Ты захочешь пригласить своих новых школьных друзей, а не старую развалину вроде меня.
Роуз раздувается от возмущения:
– Я захочу пригласить вас. И Стэнли. И Монтгомери, если мы сможем его уговорить. Пожалуйста, постарайтесь не умирать до моего дня рождения!
– Я сделаю все, что в моих силах.
Их разговор прерывает громкий стук в дверь.
– Роуз? Ты все еще здесь?
Девочка кривится.
– Это мама. Надо идти. Спасибо, что угостили меня пирогом и поболтали со мной. Мне очень понравилось.
– Мне тоже, – говорит Юдора.
Роуз вприпрыжку мчится в коридор, чтобы открыть дверь матери. Юдора слышит, что, прежде чем появиться в дверях гостиной, Мэгги отчитывает дочь за надоедливость.
– Извините, Юдора. Я говорила Роуз не засиживаться.
Она машет руками:
– Все в порядке. Это я предложила ей остаться. Пожалуйста, не сердитесь на нее.
– Вы уверены?
– Абсолютно уверена. – Юдора замечает, что Мэгги выглядит изможденной. – Вы в порядке?
Та гладит рукой свой округлившийся живот.
– Да, благодарю вас. Просто немного устала, но с малышами так всегда.
– Это уж точно.
Мэгги улыбается.
– Хорошо, пойдем, – говорит она Роуз. – Ты сказала спасибо?
– Да, мам, – говорит Роуз, поворачиваясь к Юдоре и закатывая глаза. – Так когда мы пойдем по магазинам?
– Ой, точно, – говорит Мэгги. – Я так понимаю, вам предстоит преображение.
– По-видимому, да.
Мэгги смеется:
– Как насчет этой субботы?
– Да, было бы неплохо. Вечеринка как раз тем вечером, так что это прибавит мне решительности.
– Отлично. Тогда, скажем, часов в десять?
– Спасибо, – говорит Юдора. – Ах да, Роуз…
– А? – отзывается Роуз, нетерпеливо глядя на нее блестящими глазами.
– Что значит «сияй, как единорог»? – спрашивает она, указывая на ее футболку.
– Ну… Это значит, что надо быть яркой и волшебной, – говорит девочка, поднимая руки в стороны, словно закончившая песню певица. – Понимаете, о чем я?
«Сопротивление бесполезно, Юдора. Пора бы уже это понять».
– Конечно, Роуз. Я все прекрасно понимаю. Увидимся в субботу.
На ней было бледно-голубое платье с шифоновым лифом и юбкой «полусолнце». Юдора нашла его в Allders во время субботнего похода по магазинам с Сильвией и потратила немало времени, пытаясь решить, стоит ли оно того, чтобы тратить на него почти всю месячную зарплату.
– Прямо как из гардероба Грейс Келли, – мечтательно протянула Сильвия.
– Я беру, – сказала Юдора продавцу.
Когда в следующую субботу за ней заехал Эдди, она подгадала момент, чтобы спуститься к нему по лестнице, как голливудская кинозвезда. Правда, ступени были устланы бежевым ковролином, а не отделаны гладким серым мрамором, как в особняках Лос-Анджелеса, но Юдора изо всех сил старалась казаться элегантной. Увидев написанное на лице Эдди восхищение, она сразу же решила, что платье стоило каждого потраченного пенни.
– Вид как у добравшегося до сливок кота, – сказала бы ее мать.
Беатрис не нравился Эдди. Юдора это понимала. Она всегда была с ним вежлива и любезна, но не проявляла теплоты и подергивала носом, будто уловила неприятный запах. Юдора предпочла это игнорировать. С Эдди она чувствовала себя свободной. В его озорном очаровании и шумной самоуверенности, присущих жителям юго-восточного Лондона, было что-то, что вселяло в нее надежду. Ее семейная жизнь была почти лишена веселья и смеха, а Эдди представлял собой счастливую альтернативу. Убежденная Сильвией, Юдора решила, что если в двадцать два года она чувствует себя такой несчастной, то стоит поддаться его чарам.
– Серьезно, Дор. Нельзя же все время сидеть дома, пока твоя мама и Стелла вечно собачатся друг с другом. Таким темпом ты окажешься в Бедламе[8].
Юдора знала, что ее подруга права. Отвращение Беатрис и Стеллы друг к другу стало холодным и неразрушимым, как гранит. Их общение было либо совершенно поверхностным, либо напоминало зажженный динамит, который мог в любой момент взорваться. Каждый вечер Юдора заходила домой, чувствуя, как ее плечи напрягаются от навалившейся на них атмосферы тяжести.
С Эдди все было с точностью до наоборот. Она встретила его одним субботним вечером на танцах, куда пришла с Сильвией и ее парнем Кеном и оказалась третьей лишней. Обычно Юдора была счастлива даже просто сидеть в стороне и смотреть: одной атмосферы танцевального зала было достаточно, чтобы она могла почувствовать долгожданную передышку. Эдди несколько раз привлекал ее внимание, но сначала она разделила будущие сомнения ее матери. Он был громким, дерзким и чересчур самоуверенным. Как следствие, недостатка в партнершах для танцев у него не было. В ту ночь Юдора, как обычно, сидела у стены зала, пила лимонад и постукивала ногой в такт музыке, когда перед ней вдруг возник Эдди.