– Не переживай, мама. Я позаботилась о подарке для Филиппа. А теперь давай приготовим чай и достанем печенье.
Чуть позже двенадцати раздался звонок в дверь. Юдора еще раз посмотрелась в зеркало в коридоре, проверяя, как она выглядит, и поспешила открыть. Она знала, что эта женщина с распростертыми объятиями – Сильвия, но у Юдоры было чувство, будто ее подруга прибыла из какого-то другого мира. На ней был ярко-оранжевый сарафан с пышной юбкой и огромные солнцезащитные очки вроде тех, что предпочитала Софи Лорен. Юдора поправила собственное темно-синее платье, а потом заключила подругу в крепкие объятия.
– Я так рада тебя видеть, – сказала она, неожиданно ощутив сильный всплеск эмоций.
– Я тоже рада тебя видеть, Дор, – сказала Сильвия. Она шагнула вперед, и Юдора увидела Филиппа, который теперь был почти на фут выше матери и поражал своим сходством с ней. Он застенчиво смотрел на крестную сквозь спадающие на лицо темные локоны. Юдора мысленно вернулась в то время, когда впервые взглянула в эти мягкие ореховые глаза. Тогда он тепло улыбался ей, но теперь она была для него совсем чужой.
– Филипп, – сказала она, протягивая руку.
Прежде чем протянуть свою в ответ, мальчик взглянул на мать, которая ободряюще кивнула ему. Юдоре хотелось обнять его, но вместо этого она удовольствовалась нежным рукопожатием.
– Полагаю, будет глупо отмечать, как ты вырос, поскольку в последний раз я видела тебя, когда ты был еще младенцем!
Сильвия протянула руку и сжала плечо своей подруги. Юдора улыбнулась.
– И где же мои манеры? Заставила вас стоять в коридоре. Проходите, проходите. Мама будет рада с вами встретиться. Обед уже готов.
– Спасибо, Дора, – сказала Сильвия.
– Ты говоришь совсем по-другому, – заметила Юдора, провожая их в гостиную. – С акцентом.
– Правда? – удивленно спросила Сильвия.
Юдоре показалось, что этот комментарий был ей приятен.
– Это ты еще Фила не слышала, – она повернулась к сыну. – Кстати, Фил, ты вообще поздоровался со своей крестной?
Филипп уставился себе под ноги.
– Здравствуйте, – сказал он, – приятно познакомиться.
Юдора посмотрела на Сильвию.
– Боже правый! Я и забыла, что Филипп рос там с младенчества. Настоящий канадец. – Она повернулась к своей матери, которая уже в полной готовности сидела за столом, заткнув за воротник салфетку. – Мама, это Сильвия. Ты, конечно, помнишь ее. А это Филипп, он теперь совсем взрослый.
Беатрис прищурилась, словно пытаясь рассеять туман в своей голове.
– Ах, Сильвия, конечно. Как ты, дорогая?
Сильвия наклонилась, чтобы поцеловать ее в щеку.
– Рада снова видеть вас, миссис Ханисетт. Поздоровайся, Фил.
– Здрасьте, – сказал Филипп, неловко маша рукой.
– Ну разве он не чудо? – сказала Юдора. – Ну что, присядем и поедим? Вам налить попить? Думаю, тебя, Сильвия, обрадует чашечка хорошего чая. А ты бы что хотел, Филипп?
– У вас есть газировка? – спросил он.
Юдора выглядела смущенной.
– Все в порядке, Дора. Нам обоим просто воды, – сказала Сильвия. – Я в последнее время почти не пью чай. Мы, канадцы, в основном заправляемся кофе.
«Мы, канадцы».
Юдора проглотила разочарование.
– О, конечно. Я понимаю. Садитесь. Я принесу вам воды.
Вернувшись, она обнаружила, что в комнате царит неловкая тишина. Беатрис с подозрением взирала на незнакомцев, на лице Сильвии застыла словно приклеенная улыбка, а Филипп выглядел так, будто был бы рад провалиться сквозь землю.
– Вот. Пожалуйста, угощайтесь. Я приготовила лотарингский пирог с заварным кремом и салат «Коронация», как в старые добрые времена, а еще торт «Шварцвальд» на десерт.
– Ничего себе. Но вовсе не обязательно было так утруждаться, – сказала Сильвия с легким оттенком паники в голосе.
– Мне было приятно. Я подумала, что, так как вас не было здесь на праздновании юбилея королевы, мы могли бы посвятить наше застолье ей.
– Очень глубокомысленно, – сказала Сильвия, накладывая себе крошечную порцию салата.
– А еще, Филипп, я приготовила тебе небольшой подарок, – сказала Юдора, передавая ему сверток. – Надеюсь, подойдет.
– Спасибо, – сказал Филипп, открывая его и вытаскивая изнутри памятную футболку в честь юбилея королевы.
– О, это очень мило, Дора, – воскликнула Сильвия, похлопывая подругу по руке, чтобы скрыть замешательство сына.
Юдора прохладно улыбнулась:
– А теперь расскажите нам о своей жизни в Канаде. Мы очень хотим послушать, правда, мама?
– А где соус? – спросила Беатрис с набитым пирогом ртом.
После обеда Сильвия уговорила Филиппа выйти с Беатрис на прогулку по саду. Юдора была рада немного побыть со своей старой подругой наедине. Из их напряженного разговора во время обеда стало ясно, что они совершенно ничего не знают друг о друге. Юдора надеялась, что без Филиппа и ее матери они немного раскрепостятся.
– Филипп – такой красивый мальчик, – сказала Юдора. – Вы, должно быть, очень гордитесь им.
– Да, но, когда ты говоришь «Филипп», я все время забываю, что ты это о нем. Все зовут его Фил.
– Ой, прости.
– Ничего, Дора. Откуда ты могла знать? Кстати, как твоя мать? Она кажется немного потерянной.
Юдора поджала губы и постаралась не говорить так, словно она защищается.
– В порядке. Ей непросто живется.
Юдора никогда никому не рассказывала о поступке Беатрис. Она надеялась, что сегодня сможет открыться Сильвии, но что-то подсказывало ей, что лучше сдержать свой порыв.
Сильвия наклонила к ней голову и сочувственно кивнула:
– Я понимаю, что это было очень давно, но я ужасно переживала, что мы не смогли присутствовать на похоронах Стеллы. Я ходила в церковь, поставила за всех вас свечку.
– Это было очень мило с твоей стороны, – ответила Юдора.
– Ну, расскажи о себе. Как ты?
– Я… – Юдора заколебалась. – Все в порядке. В этом году была годовщина моей работы в банке – двадцать пять лет. Мне подарили каретные часы.
– Шикарный подарок, – сказала Сильвия поддразнивающим тоном.
Юдора предпочла его не заметить.
– А как тебе живется с матерью?
– Отлично. Мы с мамой прекрасно ладим.
– Да ну? – Сильвия приподняла брови.
Руки Юдоры сжались в кулаки.
– Я нужна ей.
– Но что насчет тебя, Дор? Что насчет того, что нужно тебе? Ты была так счастлива, когда снова встретила Сэма. Почему ты не уехала с ним? Что вообще тебя остановило?
Юдора не знала, что – то ли сквозящее в тоне Сильвии осуждение, то ли ее бесконечное хвастовство об идеальной жизни в Канаде (таунхаус с четырьмя спальнями, летний домик у озера, муж, ставший самым молодым генеральным директором в истории компании) – заставило ее огрызнуться.
– У меня не было выбора. Я была нужна маме, а Сэм должен был уехать, чтобы видеться со своими детьми. Эти две ситуации были несовместимы.
– Но ты пожертвовала своим счастьем, Дора. Снова.
– Ты не знаешь, о чем говоришь.
– Дора. Это же я. Я тебя знаю.
Юдора ударила кулаком по столу, и Сильвия подскочила.
– Нет. Не знаешь. Теперь уже нет. Ты знаешь только о жизни в Торонто, о кофе с содовой, но не обо мне! Мы не виделись шестнадцать лет, так что ты даже не представляешь, что я чувствую. И я была бы признательна, если бы ты не лезла не в свое дело, Сильвия. Я сделала свой выбор и не отступлюсь от него.
Сильвия вскинула руки:
– Хорошо-хорошо, извини. Я просто хотела помочь.
– Мне не нужна твоя помощь. Мне не нужна ничья помощь.
После этого Сильвия и Филипп пробыли у них еще всего час. Когда она объявила, что им пора, Юдора почувствовала облегчение. Одно дело знать, что ты стоишь на месте, пока весь мир движется вперед, где-то в глубине души, и совсем другое – услышать это от человека, которому доверяешь больше всего.
Сильвия обняла Юдору, а потом отстранилась и заглянула ей в глаза:
– Береги себя, Дора, хорошо?
Юдора видела жалость в ее глазах. Она понимала, что они видятся последний раз в жизни.
– Ты тоже.
Когда гости ушли, она взяла блюдо с остатками «Шварцвальда» и выбросила торт в мусорное ведро. Некоторым вещам просто не суждено оставаться прежними.
Глава 17
Звонок телефона становится для нее полной неожиданностью. В последнее время Юдора мало думает о своей заявке в швейцарскую клинику. Месяц назад это занимало все ее мысли – право выбирать конец своей истории. Однако в последнее время зов смерти заглушила шумная и яркая жизнь.
Юдора слушает радио, допивая оставшийся после позднего завтрака чай и сосредоточившись на разгадывании кроссворда. Обычно в это время она уже идет на плавание, однако за последнюю неделю ей ни разу не удалось заставить себя это сделать. Она изо всех сил старается игнорировать пугающие мысли о том, что она больше не сможет соблюдать свой привычный строгий распорядок дня. Это было утомительное лето. Она уверена, что усталость пройдет.
Когда ее спокойствие нарушает настойчивый звонок телефона, Юдора вздрагивает. Она задается вопросом, не Стэнли ли это. В последнее время их вечерние разговоры стали реже. Прошлым вечером Юдора не успела подойти к телефону. Оставленному им на автоответчике сообщению не хватало обычной теплоты.
«Юдора? Ты дома? Просто звоню поболтать, как обычно. Набери, если захочешь поговорить. Пока».
Она попыталась перезвонить, но на его линии было занято, – судя по всему, он не то чтобы отчаянно пытался с ней поговорить. Вероятно, вместо нее он позвонил Шейле.
После третьего звонка Юдора наконец поднимает трубку и с некоторой небрежностью бросает:
– Алло?
– Юдора?
Узнав голос, она выпрямляется на стуле.
– Ой. Здравствуйте.
– Здравствуйте, Юдора. Это Грета Либерманн. Я не вовремя?
– В моем плотном графике найдется минутка, – говорит Юдора.
Врач колеблется.
– И кстати, это была шутка, – добавляет она.
– Ах да, английский юмор – полезный инструмент, когда приходится говорить на сложные темы.