– Это ваш выбор, Юдора. Доктор Либерманн довольна той информацией, которой вы с нами поделились.
– Верно. Моя смерть. Мой выбор.
– Хорошо. Тогда давайте я подробно расскажу вам о необходимых документах и деталях вашего путешествия. Вы полетите одна?
– Да.
– В таком случае вы согласны на то, чтобы я встретила вас в аэропорту и впоследствии сопровождала?
Петра будто стояла с ней рядом, протягивая ей руку.
– Спасибо, Петра. Это было бы очень мило с вашей стороны.
Они хоронят Монтгомери под яблоней, потому что он любил сидеть здесь, задрав голову и наблюдая за щебечущими на ветках синицами. Роуз настаивает на том, чтобы устроить «настоящие похороны с пением гимнов, молитвами и прочим». Юдора решает в последний раз побаловать ее, хотя почти сразу начинает сожалеть об этом: октябрьский холод пробирает ее до костей.
Она смотрит в лица своих скорбящих друзей. Роуз отнеслась к организации похорон очень серьезно. Она назначила Роба главным и единственным гробовщиком. Теперь он покорно держит в руках старый ящик из-под бананов, в котором находится тело Монтгомери, – Роуз украсила его «всеми блестками, что смогла найти». Это выглядит невероятно красиво: сияя в лучах бледного осеннего солнца, ящик кажется живым.
Роуз проинструктировала всех: несмотря на то что Монтгомери всю свою жизнь «носил черное», на похороны этот цвет надевать запрещается. Вместо этого нужно надеть что-то, что о нем напоминает.
Мэгги замоталась украшенным крошечными улыбающимися кошечками шарфом, который Дейзи в данный момент пытается засунуть в рот. Роуз раздает всем, кто согласен их надеть, ободки с кошачьими ушками. Юдора приколола брошь, которая напоминает ей глаза Монтгомери цвета желто-зеленой стали, поэтому вежливо отказывается от ее предложения. Стэнли пригласил на эту странную церемонию Шейлу. Юдора наблюдает, как та берет ободок и предлагает ему сделать то же самое. Они надевают их, и Роуз смеется. Юдоре это кажется нелепым. Они со Стэнли не разговаривали со дня их ссоры в кафе. Хотя ссора – это слишком сильное слово. Скорее это было просто глупое недоразумение. Юдора понимает, что вела себя неприемлемо, но не имеет ни малейшего представления о том, как это теперь исправить. Восемьдесят пять лет – не тот возраст, в котором стоит проявлять чувствительную сторону своей личности, и все же она скучает по их вечерним беседам. Ей не хватает беззаботной легкости.
Наряд Роуз предсказуемо обыгран в кошачьей тематике, пожалуй даже слишком. На ней футболка с изображением полосатого кота и надписью «Мур-р-р!» и черные легинсы, украшенные миниатюрными золотыми кошечками. Как самопровозглашенный церемониймейстер, Роуз занимает место перед глубокой ямой, которую Роб вырыл накануне.
– Горячо любимые друзья, сегодня мы собрались на праздник жизни в честь нашего товарища Монтгомери.
– Уа-а! – кричит Дейзи, сидящая на руках у матери.
– Спасибо, Дейзи, – говорит Роуз. – Таким образом моя сестра сообщает о своей скорби по поводу кончины Монтгомери. Я приглашаю вас всех сделать то же самое, а затем мы споем и помолимся перед… как это называется, мама?
– Погребением?
– Точно. Перед погребением.
Юдора вздыхает. Она плотнее запахивает пальто и поправляет шарф. От сегодняшнего холода у нее болят не только кости, но и душа.
– С тобой все в порядке, Юдора? – шепчет Стэнли, когда Роуз начинает долгую траурную речь.
– Все хорошо, спасибо, – говорит Юдора, глядя прямо перед собой.
– Я могу принести тебе стул, если хочешь, – предлагает Шейла.
– Нет. В этом нет необходимости. У меня все в порядке.
Она замечает, что Шейла слегка съеживается, и сожалеет о своей резкости. Стэнли похлопывает Шейлу по руке.
– Юдора, не могли бы вы сказать несколько слов? – спрашивает Роуз.
Юдора очень не хочет этого делать, но теперь все на нее глазеют.
Она вздыхает:
– Ты был отличным жизненным спутником – спасибо тебе за это. Покойся с миром.
Роуз таращит на нее глаза:
– И это все?
– Это все.
– Хорошо. Тогда давайте споем песню. Я не нашла ни одной песни про котов, поэтому мы будем петь All Things Bright and Beautiful, потому что мама говорит, что ее знают все.
Звук, который они производят, мог бы послужить приглашением для всех соседских котов в округе. Юдора вздрагивает, когда их попытка взять верхние ноты с треском проваливается.
– Это было прекрасно, – говорит Роуз.
Мэгги ловит взгляд Роба и хихикает.
– Что? Мамочка, не смейся. Это серьезный момент.
С Юдоры достаточно. Она чувствует себя замерзшей и несчастной и отчаянно нуждается в чашке чая.
– Мы можем просто продолжить? – спрашивает она.
Роуз выглядит удрученной.
– Простите. Я просто хотела сделать эти похороны особенными.
– И у тебя получилось, Роуз, – говорит Мэгги. – Прости, я не должна была смеяться. Пожалуйста, продолжай.
Роуз неуверенно кивает отцу, и он осторожно опускает ящик в яму. Роуз берет лопатку и зачерпывает ею землю из мешка для компоста.
– Земля к земле, пепел к пеплу, – говорит она, опрокидывая лопатку над могилой. – Прах к праху. У майора Тома теперь память, как у птахи[14].
Роб разражается смехом, и через мгновение к нему присоединяются Мэгги, Стэнли и Шейла.
– Ох, Бога ради, – говорит Юдора, разворачиваясь и направляясь к дому.
Оказавшись внутри, она ставит на плиту чайник и пытается согреться о батарею, успокаивая свои разболевшиеся суставы. Ее ладони неудержимо дрожат, и она чувствует себя так, будто вот-вот упадет в обморок.
– Юдора. Мне очень жаль. Нам следовало приструнить Роуз, – говорит Мэгги, появляясь в дверях.
– Ничего, – отвечает Юдора. – Я выпью чашку чая, и все будет хорошо.
Чай и правда немного помогает. Юдора позволяет болтовне собравшихся заглушить крутящиеся в ее голове мысли, пока Мэгги и Роуз раздают всем бутерброды и пирожные. Ей не хочется принимать во всем этом участие. Она так устала.
– Все хорошо? – спрашивает Роуз, подходя к Юдоре, и на ее лице появляется тревожное выражение.
– Все было прекрасно, – говорит Юдора. – Монтгомери бы гордился тобой.
– Это хорошо. Я хотела, чтобы его похороны были особенными. Извините, если я перегнула палку. Со мной такое бывает.
– Это с тобой-то, Роуз? Никогда не замечала, – говорит Юдора.
Девочка смеется. По мере того как приближается полдень, снова и снова кипятится вода и пьется чай, Юдоре все больше хочется, чтобы все разошлись по домам. Ей надоело быть частью всего этого. Она смотрит на Роуз, которая играет в «ку-ку» со своей сестрой, и видит, как Роб и Мэгги улыбаются друг другу. Она наблюдает, как Стэнли рассказывает Шейле шутку, и понимает, что с ним все будет в порядке.
«Хватит, – думает она. – Пора уходить».
Юдора решила сказать им, что уезжает в путешествие. Перед отъездом она напишет письма, в которых объяснит правду. Завтра она пойдет к нотариусу и оставит их у него, попросив отдать их, когда она уже покинет этот мир. Так будет лучше всего. Юдора не хочет, чтобы кто-то становился «соучастником» или пытался отговорить ее от этого решения. Фраза «моя смерть, мой путь» теперь ее мантра.
– Путешествие? Я люблю путешествия! Можно поехать с вами? – спрашивает Роуз, хлопая в ладоши.
– К сожалению, нет. Я поеду в учебное время.
– Э-э-эх!
– Да, знаю.
– Куда ты едешь? – спрашивает Стэнли. За этот день он сказал ей всего несколько фраз.
– В Швейцарию.
– Швейцарию? – удивленно переспрашивает он.
– Ой, там замечательно, – восклицает Шейла. – Мы с Виком как-то ездили туда на несколько дней, на пешую прогулку по горам. А ты куда поедешь?
– В Базель, – говорит Юдора. – Думаю, это пойдет на пользу моему здоровью.
«Как иронично».
– Что ж, вот это, конечно, да, – говорит Стэнли. – Забавно, ты никогда раньше об этом не упоминала.
Юдора видит в его взгляде подозрение и понимает, что должна подавить его в зародыше.
– Я решила это очень неожиданно. Увидела рекламу в газете и подумала: а почему бы и нет?
Стэнли буравит ее взглядом, словно пытаясь отыскать правду. Она не отводит глаз.
– Поеду-ка я с тобой. Путешествие мне не помешает.
– Обязательно поезжай! – восклицает Шейла. – Это замечательное место.
– Было бы очень здорово, – говорит Юдора. – Но, к сожалению, все уже забронировано. Я уезжаю на следующей неделе.
– На следующей неделе? – изумляется Стэнли.
– Точно так. Может, съездим вместе в другой раз, – говорит она, отворачиваясь.
– Я ведь еще увижу вас перед тем, как вы уедете, правда? – спрашивает Роуз.
Этого Юдора не предусмотрела. По ее телу пробегает дрожь.
– Я ведь уезжаю совсем ненадолго. Нам нет нужды в драматичных прощаниях.
– Хорошо. А вы можете привезти мне огромный швейцарский «Тоблерон», пожалуйста? Папа привозил мне этот шоколад, когда ездил в командировку. Он был просто гигантский.
– Я постараюсь, – отвечает Юдора, желая, чтобы этот разговор поскорее закончился и вся компания разошлась по домам.
Когда она наконец провожает всех к выходу, Стэнли останавливается в дверях и поворачивается к ней:
– Знаешь что? Я отвезу тебя в аэропорт. Откуда ты улетаешь?
– Гатвик, но в этом правда нет необходимости.
– Я настаиваю, – говорит Стэнли. На его серьезном лице написана решимость.
– Лучше просто согласись. Он не примет отказа, – говорит Шейла, наклоняясь, чтобы поцеловать Юдору в щеку. – Удачной поездки. Мы будем скучать по тебе.
На мгновение Юдора чувствует радость за то, что оставляет Стэнли с этой женщиной с золотым сердцем.
– Спасибо. И тебе спасибо, Стэнли. За твое любезное предложение.
Стэнли кивает, а потом направляется к входной двери вместе с остальными.
Юдора не машет им на прощание рукой. Не сегодня. Она с облегчением закрывает дверь. Дом окутывает тишина. Скоро она поселится здесь навсегда. Ее накрывает приступ паники, сердце бешено стучит в груди. Она ловит взгляд отца, с доброй улыбкой смотрящего на нее с фотографии. Она кладет руку на сердце и касается фотографии.