Что алчны стали, бился кнут
Об их бока, а, может, врут?
А вдруг их не было, вода
Плескалась и шутила так?
Но помнили все фото дня,
Вчера здесь были острова,
Камней весёлый изумруд,
Песчаный берег там и тут,
Зелёных гор стоит стена,
На маковке светится крест,
Кудрявой шапкой виден лес,
И пел петух: — Ку-кру-ку-кру,
Охрип и петь я не могу.
И завязал узлом он клюв:
— Где остров с белой пеной бухт?
Колючкой — рифы в синеве,
А он лежит на самом дне…
Плавучий остров атлантид,
Надежд и веры, тень планид,
Летящих в небе высоко,
Ах далеко, ах, далеко…
По осени был маскарад,
И Ветер крякнув невпопад,
Искал свой позабытый кров,
Чуть посвистел и был таков.
Томилась смутная Тоска,
В щепу разбилася доска
От корабля о рифы дня,
— Уж вечер, — пискнула волна.
И вихрем подняла песок,
Упал на землю чёрный смог,
Тоска сжимала дню виски,
А смерч в узлы крутил пески,
И серый дым закутал весь,
Худющий и поникший лес,
И дна зыбучие пески,
Засыпав острова кресты,
Скрипели, бряцали, вода
Текла, спешила, но куда?
2017.08.12.
Сказка от Ксантиппы
Над белёным светлым яром, где заря парила паром,
За стрелою горизонта, до царей, до света Она,
Где избушка и опушка, там живёт моя подружка,
Вяжет лыко спозаранку, носит платье наизнанку,
Очень злит её корыто, крыша толем не закрыта,
Я ей припасла подарок, шубку из мышей, огарок,
Не в утробу, не зазнобе, не коврижки и не робу,
Мех был ценен, очень дорог, одна шкурка — тысяч сорок,
Собрала на нить рябину, эх, корсет бы ей на спину,
Суп сварю из мухоморов, чтоб горбатая довольна,
В склянки налила снадОбья, в путь пустилась ранней зорькой,
Но меня Кошей сподобил: — В гости к ведьме собралася?
— Амулетом запаслася? — Заложил он лодке быстрой
Оберег крестом на днище. — Свят-свят-свят, —
Перекрестилась и в далёкий путь пустилась.
* * *
Волшебный вёл меня клубок, вилсЯ, как белый голубок,
И мимо тропочки лесной я шла зимою и весной,
Ходили ходуном деревья, споткнулась я, разбив колени,
Загоготали чародеи, скрипели в ступках злые ведьмы,
На торжище лесном таращил глаза большие Таракаще,
И Леший сдачу здесь заначил, в дремучей чаще нет удачи,
Зайчишка что-то продавал, но испугался, убежал,
А ёжик, старенький дедок, просил меня купить грибок,
А серый волк тащил косу, просил: — О мисс, купи, прошу!
Лиса продать хотела хвост, ворона предлагала кость,
А чиж хотел купить крупу, сбывали белки скорлупу,
Река толкала водопад, свои услуги — адвокат,
Весёлый Леший-чародей сдавал в аренду медведЕй
С баяном, чтоб смешить народ, но жаль никто их не берёт.
Шумела чаща, шли торги, а Лев вдруг встал не с той ноги,
И о налогах стал рычать, все звери с торжища — бежать.
Я всё купила, что смогла, меня Яга в лесу ждала,
Подруга — «не разлей вода», и чащи первая звезда.
* * *
Ксантиппа по лесу брела, за лапу Мишеньку брала,
Медведь растягивал меха, смеялось эхо: — Охха-ха!
Тут стая диких кабанов, клыками роют они ров,
Как пригодился водопад, и вепри все ушли назад.
С баяном весело в пути, а с песней ведь легко идти.
Зарос крапивой дикий лес, росла кудряво до небес,
Косила от плеча рука, коса в руке была легка,
Тащили мы скорлупок воз, и речка впереди, где брод?
Плотиной в десять этажей загородили мы ручей.
А в чаще комаров был рой, кусались так, хоть пой, хоть вой,
И в дикой пляске-«комарильи» гудели их противно крылья.
Нашли решенье, не вопрос, нам пригодился лисий хвост,
Он был хитёр, он был не прост, как вертихвост крутился хвост,
И мошек ненасытных рой воздушной унесло волной.
Летела стая диких псов, и страх пришёл к нам лет на сто,
Путь в чаще был у нас не прост, но нас спасла воронья кость.
Как волки выли на Луну, как плыли мы и шли ко дну,
И ветки рвали нам бока, закралась в нашу песнь тоска,
Тяжёлый, злой у чащи дух, у-ух, седьмой мы описали круг
И вышли на опушку вдруг, прошёл у нас совсем испуг.
Но ветер-ураган во дне клонил деревья все к земле,
Дышали тяжело леса, упала чёрная роса,
Армадой чёрной тучи шли, и марево вокруг парит…
— В берлогу, — Мишка говорит, он до сих пор там тихо спит.
* * *
Но вижу я избушку, и глаз один, и ушко,
Избушка, как избушка совсем не развалюшка,
Глазок-бойница — пушка, дымок курится в ушко,
И бойкая старушка, ах, свет Яга — подружка:
— Ах, Ягушка, зачем тебе, старушке милой — пушка?
— Гуляет в чаще нечисть, да, ну их… туда — в печень…
На клумбочках приватных растут витиевато
С багровыми листочками бархотцы лепесточками,
Кореньями замочены и стеблями заточены…
Мне прыгнула на шею Ягушка, как лягушка,
Душа моя и светик мой, и лучшая подружка,
Вокруг меня — и ручки, вокруг меня — и ножки,
Кривые, как у кошки, и глазки, словно плошки,
Блистают самоваром, ах, genu — genu varum…
Заваривала чай мне из травки иван-чая,
Старушка, как девица, дивиться и дивиться,
Смазлива и румяна, подмигивает странно,
И ручку жмёт жеманно, зовут же Яг Иванна,
Резва, как кобылица, дивиться и дивиться…
Приятно было очень зайти на сорок ночек,
Лавандовой водою с прохладой родниковой
Умыться ранним утром, припудрить носик пудрой,
Цветочною пыльцою ромашек, васильков,
Пить чай из самовара и просыпаться рано.
— Ах, светик мой, душа моя, спасибо, Яг Иванна.
* * *
А приехал к нам недавно закадычный друг, незваный,
Глаз с туманной поволокой, голос тихий и глубокий,
Яркий и харизматичный, друг, ну просто закадычный,
За кадык мы наливали, пели песни и плясали,
На заре, на глухариной, ноги в руки меж осинок,
Танец с покрывалами, сотканных туманами
Лунного сияния, звёзд благоухания,
Чтобы всем забыться в вихре нашей пляски,
Шлейфам нашим виться, пусть сверкают глазки,
Светом зарябило, и бегут дороги,
Лихо пляшет милый, не пойму, где ноги,
И ушаты, и горшочки, даже наша печка,
И смеялась чаща с нами, танцевала вечность,
На макушках дивных сосен нам святила неба просинь,
Птички нам кричали тосты, в пляске так гремели кости,
И тряслася наша попа, джага, джага, опа, опа,
Ах, ламбада, что нам надо, ноги пляшут, нету слада,
Буги, вуги, буги, вуги, в глазах искры — в первом круге,
В первом, третьем и десятом… Танцевали до упада…
* * *
С хрустящей светлой корочкой нажарила картошечки,
В кладовочке у ведьмочки я видела грибочки…
На полочках — консервы, поберегите нервы,
Пресервы, как пресервы, а наверху налево
Змеиные хвосты, не так они просты,
Поберегите нервы, консервы — от Минервы…
У потолка на полке ежиные иголки,
Шевелятся колючки, пучком встают и кучкой,
Пресервы, как пресервы, открою их, наверно,
Хрустящие огурчики, ведь не бывает лучше,
Они бегом из банки, другие, словно в танке,
В меня стреляют перцем, куда от них мне деться?
Кривляются, смеются, в меня они плюются,
Укропом и рассолом. Открою помидоры…
Один кусает в щёчки, другой висит на мочке,
Ох, бойкие, зараза, и нету с ними слада…
Из банки же грибочки расселись на пенечке,
Сморчок же самый слизкий в меня кидает шишки,
Поберегу я нервы, мне не нужны пресервы.
У бабушки, у ведьмы — весёлые консервы,
Трудяга наша Яга, а это же во-первых…
* * *
Над избушкой дым кружился, суп волшебный в ней варился,
Мухоморы, зелень ивы, в жизни всё немного криво,
Все плевали на законы, ёлки-палки и препоны,
Сточным стоком лились воды, тяжело бежали годы,
А на дереве сорока в клевете, в тщете — морока,
Всё трещала без умолку, градом бились сплетни в холку,
В стремя не входили ступни, и не заводились ступы,
И до рвоты, и икоты нам наскучила работа,
Ямб, хорей бывает честен, мир ведь нами не утешен,
Башню сносит креативом, но всегда выходит криво.
Звёзды в небе — в первом круге, в третьем, пятом — на поруки,
Лошадь глубоко не пашет, все кругом — свои и наши…
2017.08.20.
Сказка о двух петухах
Он был хозяином навозной кучи,
Ку-кру — кричал, а рядом с ним наседки,
Красивые, с одеждами от Гуччи,36
И шаловливые цыплятки-детки.
Он был доверчивый и гордый,
Породы заграничной он венец,
Конечно, был из благородных,
И многоборья он боец.
А курочки гордились петухом,
Он с ними был одной породы,
Будильником он был и маяком
Для стаи всей все эти годы.
Он был красив, орлом изогнут клюв,
И в изумрудных перьях хвост,
А квочкам всем — любимый муж,
Из гамбургских, совсем не прост.
На флюгере петух был молчалив
И не задирист, одинок и скучен,
Смотрел он свысока на зелень нив,
Конечно, выше был навозной кучи.
Он подставлял ветрам свои бока,
И флюгером юлил на палке,
Тупая боль точила у виска,
И на него всегда садились галки.
Засиженный он птичками насест,
И с ветром круг опишет по приказу,