Канадцы видели, как прямо с воды возле «Нортленда» взлетает «Грумман дак», но ничто не говорило о том, что спасатели заметили тех, кого должны были эвакуировать.
«Нортленд» находился в опасных водах, изобиловавших непроходимыми льдами, айсбергами и гроулерами. Потерявшихся летчиков нигде не было видно, и капитан, лейтенант-коммандер Фрэнк Поллард решил позаботиться о безопасности своих людей. Он решил отвести корабль подальше от берега.
Трое канадцев с тоской смотрели в темноту, глядя на то, как удаляется «Нортленд». Прошло уже тринадцать дней со времени аварийной посадки и пять – с момента появления спасательного самолета. Люди ослабели, не могли просушить одежду, постоянно мерзли. Запас еды кончился. Они понимали, что дорогу обратно к самолету им не осилить, да и зачем было пытаться вернуться обратно? Летчики сомневались, что смогут пережить еще одну ночевку при сорокаградусном морозе.
Отчаявшись и понимая, что терять им нечего, Гудлет решил предпринять еще одну попытку и поджечь куртки. Если их не обнаружат, а теплая одежда при этом будет уничтожена, то по крайней мере смерть от переохлаждения наступит скорее, избавив людей от дальнейших мучений.
Они разорвали парки на куски, чтобы те лучше горели. В зажигалке кончалось топливо, и требовалось подолгу вращать колесико, чтобы появилось пламя. Когда, наконец, огонь зажегся, командир экипажа поднес его к кускам ткани. Языки пламени коснулись их и тогда штурман и радист подбросили в бурно дымивший костер оставшиеся от курток обрывки. Но, едва разгоревшись, огонь погас.
Надо сказать, что команда «Нортленда» вовсе не хотела бросать поиски оставшихся где-то на берегу канадцев. Некоторые продолжали смотреть назад, в сторону удаляющегося острова в надежде, что хоть кто-то подаст признаки жизни. Перед тем, как недолговечный костер из курток потух во тьме, его успел заметить помощник главного артиллериста и сообщил о своем наблюдении капитану. Поллард развернул корабль к берегу. Он отдал приказ включить большой поисковый прожектор и пустил в воздух штук шесть мощных осветительных ракет, от которых на некоторое время вокруг стало светло, как днем.
На краю скалы Гудлет, Нэш и Уивер закричали от радости. С новыми силами они принялись размахивать руками и обниматься. Уивер прочитал переданное с помощью сигнального прожектора сообщение: «Уходите с края ледника и возьмите южнее, чтобы встретиться со спасательной командой».
Капитану корабля береговой охраны предстояло принять два трудных решения: как именно забрать летчиков с ледника и кто именно будет это делать. В итоге он поручил операцию небольшой группе моряков, которая должна была на мотоботе пробраться между льдинами прибрежной полосы, взобраться на скалы, миновать все расселины, найти попавших в беду людей, а затем вывести или вынести их вниз по леднику к лодке и за один раз перевезти на «Нортленд».
Опасностей на этом пути было не счесть, но другого плана изобрести не удалось.
Джон Притчард, раздосадованный тем, что ему во время полета над островом не удалось отыскать канадцев, вызвался возглавить наземную операцию.
Лейтенант Притчард с командой из десяти человек с лыжами и снегоступами высадился на берег. Группа нашла обходной путь, по которому можно было взобраться на обледенелую скалу и, поднимаясь в связке, совершила это маленькое восхождение. Командир спасательной партии повел своих людей по испещренному расселинам подвижному леднику. Выкриками и сигнальными ракетами им удалось привлечь внимание Гудлета, Нэша и Уивера, которые, наконец, взяли правильное направление и встретились со спасателями. Сохранилась даже фотография, сделанная в тот самый счастливый момент, когда эта встреча состоялась.
В темноте они стали спускаться к морю по леднику; куски льда отламывались и падали в воду. Много раз казалось, что сейчас люди просто кубарем покатятся со скал вниз. Все забрались в лодку, после чего лейтенант и его помощники с трудом подошли в кромешной тьме к борту «Нортленда».
Спасенных летчиков торжественно встретили, накормили, укутали в теплые и сухие вещи. Как рассказывал потом Уивер, они чувствовали себя так, будто заново родились. Фрэнк Поллард, капитан корабля, признался: до того, как ему доложили об огоньке костра, он был уверен, что потерпевшие бедствие канадцы погибли. Корабельный врач диагностировал у них некоторые психические последствия гипотермии. Сознание у летчиков было спутанным. Уивер назвал это «промежуточным состоянием между здравым рассудком и невменяемостью». Доктор, обработавший обмороженные и обветренные участки кожи канадцев, считал, что, если бы не подоспела помощь, те могли прожить еще от силы сутки.
С другой стороны, полагал Уивер, сниженная способность к критическому рассуждению позволила им биться за жизнь вопреки логике, мучавшим летчиков голоду и жажде, одолевавшей их усталости. Человек в здравом уме лег бы на ледник, свернулся калачиком и умер во сне.
Все три летчика исхудали, глаза ввалились. В ближайшие дни их ожидали проблемы со сном: они вскакивали среди ночи, содрогаясь от ужаса: им снилось, что они снова одни на леднике, хотя на самом деле были в тепле и безопасности.
Гудлет, Нэш и Уивер провели на борту «Нортленда» шесть недель, радуясь тому, что остались живы, и постепенно восстанавливая пошатнувшееся здоровье. Позже они расскажут свою историю многочисленным журналистам, будут позировать для фотографий, а потом с интересом перечитывать свой рассказ в журналах и даже в книге комиксов, вышедшей под названием «Затерянные в Арктике».
Когда спрашивали, что заставляло их бороться за жизнь, Уивер отвечал: «У Дэйва были жена и маленькая дочь. Эл беспокоился о матери, которая осталась одна в Виннипеге. Я думал о своей жене. Понимаете, что я имею в виду? Нам было, ради кого жить».
Героизм Джона Притчарда не остался незамеченным. Скромный молодой лейтенант был всего лишь пилотом бортового гидросамолета. Но он вызвался повести группу спасателей, управлял моторной лодкой, карабкался по леднику, рискуя собственной жизнью, чтобы вызволить из ледового плена трех человек. Он и капитан «Нортленда» Фрэнк Поллард были награждены Медалью ВМФ и Корпуса морской пехоты – второй по значимости небоевой наградой за мужество.
В приказе о награждении лейтенанта, в частности, говорилось: «Разумное планирование, бесстрашное руководство, личная доблесть Джона Притчарда помогли удачно провести операцию по спасению попавших в беду людей. Он действовал в лучших военно-морских традициях США».
А ютившимся тем временем в хвостовой части бомбардировщика «В-17» «PN9E» летчикам нечего было праздновать. Команда Монтеверде и не знала, что трое отчаянных канадцев решились на опасное путешествие по льду. Экипажу «В-17» вообще ничего не было известно о крушении «А-20». И это было не так важно. После падения Гарри Спенсера в расселину не могло быть и речи о том, чтобы идти к побережью.
С другой стороны, Монтеверде, Спенсер и O’Хара обсуждали, не стоит ли всей команде или некоторым из них отправиться к метеостанции, расположенный в противоположном от берега океана направлении. О ее существовании они узнали из найденной в кабине пилота карты. Пол Спина присоединился к разговору офицеров и сказал, что такой поход – самоубийство. Он предпочел бы остаться в самолете, чем замерзнуть, не имея укрытия, где-то среди снегов. В конце концов с ним все согласились.
Однако организаторы поисковых операций должны были сделать вывод из успеха корабля в спасении Гудлета, Нэша и Уивера. Им следовало понять, что нужно больше привлекать береговую охрану к поискам экипажей «В-17» и «С-53», которые к тому времени числились пропавшими уже довольно долго: первый – две недели, второй – восемнадцать дней.
После того, как «Нортленд» взял на борт канадцев, экипаж получил поздравительную телеграмму от контр-адмирала Эдварда «Айсберга» Смита, командующего Гренландским патрулем. В ней говорилось: «Молодцы, так держать! Предлагаю «Нортленду» продолжать поиски «Бейкера-семнадцать» и «Каста-пять три»[50].
Спасатели не забыли, что их боевые товарищи замерзают где-то среди льдов. У Притчарда и его биплана еще появится возможность вернуть отчаявшихся людей домой.
8Святой ГраальЯнварь 2012 года
Если Пентагон можно сравнить с боевым кораблем, то штаб-квартиру Береговой охраны – с буксиром. Она находилась у устья реки Анакостия на дальней юго-западной окраине Вашингтона. Здание было под стать самой службе – непритязательное и функциональное.
Лу явился туда в яркий и солнечный зимний день. Большой холл первого этажа напоминал приемный покой скромной муниципальной больницы в небольшом городке. В нем витал резкий запах клея: в одном из ближайших к холлу коридоров рабочие укладывали новые плитки взамен отвалившихся или треснувших. Уборщик, крупный парень, энергично тер пол шваброй. Скучающие охранники, развалившись в креслах, обсуждали недавно просмотренные боевики.
Появление в этих стенах «охотника на уток» Лу Сапиензы сложно было не заметить. Его громкий и узнаваемый голос был слышен задолго до того, как на сцене появлялся его обладатель. Он звенел, как металл в металлодетекторе, и резонировал, будто отскакивая от стен и гулко прокатываясь по коридорам ведомства. Лу явился сюда, чтобы еще раз обсудить с чиновниками денежные вопросы. Без государственных средств невозможно было отправить команду в Гренландию на поиски пропавшего «Груммана» и останков его экипажа.
И вот Лу снова приехал в Вашингтон, где последний раз был три месяца назад. В штаб-квартире Береговой охраны он чувствовал себя довольно уверенно. Здесь его уж точно примут дружелюбно. Героическая история самолета «Грумман дак» давно стала культовой для всех, кто имеет отношения к этой службе. И руководство Береговой охраны наверняка желает, чтобы проект Сапиензы увенчался успехом. Несмотря на то, что в здании штаба свободного места немного, здесь хранилась несколько уменьшенная, но очень точная модель знаменитого биплана. Уже многие годы сотрудники говорили о том, что надо бы вернуть оригинал, вытащив его из-под ледовой шапки.