При этом им так хотелось поскорее «получить посылки», что они побежали сразу их собирать, наплевав на бушующий над ледяной равниной ветер. Один за другим возвращались они в свое убежище – ослепленные снегом, с почти смерзшимися ресницами. Страдавшие от обморожения Спина и O’Хара мало чем могли помочь своим товарищам, но они пытались согреть их лица своим дыханием.
В тот день экипаж «PN9E» получил медикаменты и запас продуктов на пять дней. В основном он состоял из рационов С, в которые входили жестяные банки с тушенкой, перемешанной с бобами, а также питательные батончики из рациона D. Чай и сахар перемешались, потому что пакеты порвались от удара о землю. Летчикам пришлось «просеивать» их через сито – для этого использовали москитные сетки, которые прилагались к набору для выживания в джунглях. Среди снега и льда удалось отыскать всего два спальных мешка, и их отдали больным членам команды. Однако те получили мешки не совсем в единоличное пользование: те были достаточно просторными, чтобы в них, пусть и в тесноте, разместились два человека. Так что сослуживцы по очереди залезали «в коконы» к O’Харе и Спине, чтобы согреться.
Летчикам удалось разыскать коробку со специальным полярным примусом, похожим на перевернутый соплом вверх реактивный двигатель. Но использовать его было невозможно: на этилированном бензине бомбардировщика он не работал, а найти топливо, сброшенное Бальхеном, им не удалось.
Среди продуктов была и четвертьлитровая бутылка виски, доставленная «для медицинских целей». На этикетке была приписка карандашом «Принимать понемногу!». Бутылка пошла по кругу. Все следовали указанию на этикетке, кроме любившего самовольничать Пола Спины. Тот сделал несколько больших глотков: при условии, что кровообращение у него было нарушено, такая доза нанесла мощный удар по организму несчастного инженера. Сначала у него стало покалывать в руках и ногах, а через десять минут их скрутило так, что Спина взвыл от боли. Когда спазм прошел, он всерьез задумался о том, чтобы впредь все-таки следовать получаемым инструкциям.
В разговорах с Ховартом по рации Бальхен дал экипажу совет, который очень бы пригодился всем, особенно Гарри Спенсеру, еще двенадцать дней назад. Он велел не покидать самолет поодиночке, а только находясь в связке. Бернт также сообщил, что скоро за летчиками выйдет спасательная группа на собачьих упряжках или мотосанях.
А еще им надо было следить, не появится ли в заливе корабль береговой охраны «Нортленд». Перед тем, как покинуть место крушения, Бальхен договорился с Ховартом, что тот будет два раза в день выходить на связь с «Блюи Вест-8».
На обратном пути на базу Бальхен вырвал страницу из ежедневника и нарисовал приблизительный план места, где произошла катастрофа «В-17», и наметил возможные пути подхода к самолету по льду. Пролетая над Главной береговой станцией, он сбросил эту записку, предварительно привязав к ней груз. Она предназначалась Максу Деморесту, ученому-гляциологу, ныне служившему в чине лейтенанта начальником станции.
Одиннадцатью днями раньше Деморест был вынужден из-за технических проблем прервать поисковую операцию на мотосанях, в ходе которой предполагалось найти пропавший «С-53» и вывезти команду Макдауэлла. Теперь у него была наскоро начерченная Бальхеном карта, и Максу предстояло попробовать свои силы в другой операции, на этот раз в спасении экипажа «PN9E».
Несмотря на то, что у замерзающих летчиков теперь были запас еды и предметы первой необходимости, время по-прежнему работало против них. После появления Бальхена на леднике погода изменилась: из-за потепления расселина стала расти. Она разверзалась со скрежетом и уже достигала в отдельных местах ширины более чем в пятнадцать метров.
Перебраться в носовую часть самолета летчики не могли: она была совсем разбита, да и места на всех там бы не хватило. Поэтому они еще раз затянули веревки, привязывающие хвостовую часть к передней, и положились на удачу.
Еще больше опасений вызывало здоровье Билла O’Хары. Гангрена распространилась на обе ступни. Монтеверде каждый день давал больному сульфапрепараты, но от этого у штурмана мутилось сознание. Речь была бессвязной, он бредил и отказывался есть. Конечно, спасатели придут скоро, но товарищи Билла всерьез опасались, что ему все равно не выжить.
Двадцать шестого ноября, в День благодарения, спустя два дня после того, как самолет Бальхена обнаружил лежащий на леднике «В-17», Ховарт передал на базу сообщение с мольбой о помощи, продиктованное крайней озабоченностью состоянием O’Хары. Закодированный призыв гласил: «Катастрофическая ситуация. Тяжелый больной. Поторопитесь».
После спасения канадцев «Нортленд» получил приказ двигаться сквозь все более плотно схватывавшиеся морозами прибрежные льды к ориентировочному местонахождению «С-53» Макдауэлла и «В-17» Монтеверде.
После того, как Бальхен отыскал бомбардировщик, спасение его команды стало задачей номер один. Командир Гренландского патруля, контр-адмирал Эдвард «Айсберг» Смит велел капитану «Нортленда», лейтенант-коммандеру Фрэнку Полларду взять курс на Коджи-бей и постараться подойти насколько возможно близко к той точке, о которой сообщил Бальхен. Смит понимал, что опасно посылать корабль в кишащие айсбергами воды, но одновременно осознавал, что экипажу Монтеверде очень нужна помощь «Нортленда». К тому времени льды уже сковали часть Коджи-бей, а потому корабль должен был бросить якорь восточнее, в заливе, который американцы именовали Команчи-бей в честь одноименного корабля Береговой охраны. В этой точке «Нортленд» оказался бы поблизости от Главной береговой станции и примерно в сорока восьми километрах от разбившегося «PN9E».
К поисковой операции также присоединились лейтенант Макс Деморест и сержант Дон Тетли на мотосанях. Их попытка обнаружить «С-53» провалилась, когда вышли из строя двигатели. Но теперь сани починили, так что спасатели смогли взять курс к уже установленному месту крушения «В-17». За ними следовала группа на собачьих упряжках под командованием Йохана Йохансена, норвежского охотника и эксперта по выживанию в полярных условиях, который «застрял» в Гренландии после того, как нацисты вторглись в его родную страну. Йохансен привлекался американскими военными в качестве гражданского советника: он был занят, что несколько отвлекало его от переживаний о жене и сыне, оставшихся в оккупированной Норвегии.
План спасения экипажа «В-17» сложился на основе уже сработавшей модели эвакуации канадцев. Но его отличало несколько нюансов. По замыслу организаторов главная задача возлагалась на наземную команду на мотосанях и собаках. Она должна была пройти по леднику от изрезанной фьордами скалистой прибрежной полосы вглубь острова. Предполагалось, что эта группа стартует от Главной береговой станции и направится к Ледниковой станции, а затем подойдет к бомбардировщику с северо-востока, миновав таким образом наиболее густо покрытые расселинами ледниковые поля. Добравшись до лежащего среди снегов самолета, они должны вывести или вынести людей Монтеверде тем же путем к Главной береговой станции, где в открытом море, но недалеко от берега и Команчи-бей будет ждать «Нортленд». Пострадавших переправят туда на моторных лодках.
Если все пройдет гладко, девять членов экипажа «В-17» должны будут благополучно прибыть на корабль через три-четыре дня. План казался настолько четким и разумным, что легко было представить себе, как Арманд и его товарищи в скором времени окажутся в безопасности и поднимут бокалы за сопутствовавшую им удачу – вместе с Гудлетом, Нэшем и Уивером, а также командой корабля.
Но все предшествующие события ноября 1942 года уже доказали, что в Гренландии редко все складывается так, как запланировано. Лучше всех понимал это Бальхен, которые как-то написал: «Арктика – вероломный враг. Она поражает тебя любым оружием, какое попадется под руку, наносит удар без предупреждения и бьет сильнее и болезненнее всего именно тогда, когда тебе кажется, что схватка уже выиграна».
11Даже не пытайся сестьНоябрь 1942 года
«Нортленд», преодолевая штормы, пробирался в Команчи-бей. А тем временем контр-адмирал Эдвард «Айсберг» Смит всерьез задумался о том, стоит ли все-таки кораблю брать на себя ведущую роль в спасательной операции. Командующий Гренландским патрулем не меньше, чем кто-либо другой, хотел благополучного исхода истории, в которую попал экипаж «PN9E». Но при этом он не хотел рисковать ключевым для Береговой охраны кораблем и жизнью ста тридцати моряков, составлявших его команду.
Смит, как уже говорилось, имел ученую степень в области океанографии и четверть века провел, плавая среди айсбергов. В этой сфере он был одним из наиболее авторитетных ученых в мире, а потому лучше других знал, в каких ужасных условиях предстоит работать лейтенант-коммандеру Полларду и его людям. «Нортленд» с его особым усиленным корпусом построили специально для Арктики, и все же он не был ледоколом. А это значило, что льды могли уничтожить корабль.
Несчастье могло произойти в любой момент, например, от встречи с айсбергом, или подкрасться незаметно: «Нортленд» мог оказаться зажатым среди льдин неподалеку от побережья. В этом случае корабль выйдет из строя и в течение нескольких месяцев не сможет участвовать в операциях. Арктическая природа может серьезно повредить корабль, так что его невозможно будет восстановить в полной мере, или вовсе разрушить его.
Смит не понаслышке знал сильные и слабые стороны «Нортленда»: он командовал им более года. Один из кораблей Гренландского патруля, бывший рыболовный траулер «Аклак», уже выбыл из операции после того, как обеспокоенный капитан заявил Смиту, что «дальнейшее участие в поисках подвергнет экипаж серьезной опасности».
Контр-адмирал послал радиограмму Полларду, убеждая его последовать мудрому примеру коллег. Поначалу Смит ни на чем не настаивал, уважая право капитана на принятие окончательного решения в зависимости от того, как сложится ситуация. Он отправил запрос, а не приказ: