Выбросив из головы глупые мысли, стучу в дверь, боясь потерять единственного человека, которому было на меня не наплевать и о котором, как оказалось, я забочусь не меньше.
Сердце в груди замирает при звуке того самого смеха, который всегда вызывал у меня назойливое свербение в животе. И вот снова этот звук проскальзывает под дверью и ползет вверх по моему телу. Любопытство сменяется сильным чувством ревности. Может быть, Ава пришла? Дьявол. Пусть лучше это будет Ава.
Дверь распахивается, и меня встречают голубые глаза, от которых захватывает дух, и я сглатываю от напряжения. Кожа вспыхивает, все внутри зудит от желания переступить порог, дотронуться до нее и напомнить о том, что она принадлежит мне и в ближайшее время это не изменится. Но я только засовываю руку в карман брюк и улыбаюсь.
– Привет, – здороваюсь без малейшего намека на уверенность.
– Что ты здесь делаешь? – вздыхает Грейси, опуская плечи, словно на них лежит двадцатикилограммовый груз, удержать который она уже не в силах. Одна ее рука упирается в бедро, в то время как другая крепко держится за дверь.
Прогуливаясь глазами по ее телу, я прищуриваюсь и прикусываю язык, чтобы удержать стон за зубами.
Кроме спадающей с плеча мешковатой майки «Ванкувер Варриорз» и миниатюрных шорт, высоко сидящих на бедрах, на ней больше ничего нет. Вспомнив смех, раздавшийся в момент моего прихода, одариваю ее пристальным взглядом.
– Кто с тобой здесь? – спрашиваю я твердым, непоколебимым голосом, намекая, что ложь не прокатит. – Кто видел тебя в этой одежде? Ты полуголая.
Сжав кулаки, решительно захожу в роскошную квартиру. Слышу за спиной недовольное, ехидное мычание. Только мне глубоко наплевать.
Едва успеваю зайти за угол, отделяющий вход от огромной гостиной и кухни, меня охватывает ярость, а костяшки пальцев начинают дрожать от нестерпимого желания пуститься во все тяжкие. Прямо перед собой вижу долговязого светловолосого гаденыша в поло, который пялится на меня широко распахнутыми глазами, как будто он уже от страха обгадился.
– Кто. Твою мать. Ты кто такой? – шиплю я, выпрямляя спину и склоняя голову на бок. Медленно, словно лев, только что уловивший запах добычи, приближаюсь к холодильнику. Лев, который не ел несколько дней и жаждет вкуса крови.
Этот сосунок лишь моргает в ответ, выпучив глаза и приоткрыв рот. Выгнув бровь, я подхожу ближе. Мышцы на руках напрягаются, готовясь к драке.
– Это Коди, – тарахтит Грейси, пытаясь спасти его задницу. Я поворачиваю голову в ее сторону и пытаюсь стереть с лица агрессию, потому что не хочу ее напугать. – Он мой сосед.
– Я рад. А почему он здесь? На твоей кухне? И почему ты в том же виде, в котором варишь мне кофе каждое утро после того, как я тебя оттрахаю?
С ее губ срывается негромкий возглас. В глазах читается осуждение, но я лишь небрежно пожимаю плечами.
– Тайлер, – рявкает она, заливаясь краской.
– Что?
– Эм, я, наверное, пойду. – Коди с трудом подбирает слова. На его лице застывает страх. Он пытается проскочить мимо, но я резко протягиваю руку и хлопаю его по груди, чтобы тот замер на месте.
Шея напрягается. Я сжимаю челюсти, нависая над ним. Пусть захлебывается моим гневом, окутывающим плотным, удушливым пузырем. Дрожащее дыхание провоцирует меня приподнять уголки губ в высокомерной ухмылке.
От моих следующих слов он замирает, вытаращив глаза.
– Чтобы я никогда больше не видел тебя рядом с ней. – Говорю тихо, чтобы слышал только он. Знакомая пульсация в виске – признак того, что я с трудом сдерживаю гнев. Ногти протыкают дырки в ладонях и окрашивают загорелую кожу в красный цвет. Я прищелкиваю языком: – Увидишь ее в вестибюле – развернись. Если двери лифта открываются, а там она, – дождись следующего. Если увидишь ее, где бы ты ни был, закрой чертовы глаза. Я не хочу, чтобы ты снова дышал с ней одним воздухом, если не хочешь провести остаток дней в инвалидном кресле. Ты меня понял, Коди?
Он глотает слюну и усердно кивает, глядя на руку, прижатую к груди.
– Тайлер, – вмешивается Грейси с ноткой укора.
Я смотрю на нее, и мой взгляд тотчас затухает, а рука опускается вниз. Грейси наблюдает за мной и за моей улыбкой.
Коди, пользуясь моей рассеянностью, проскальзывает мимо и устремляется к входной двери. Через несколько секунд я уже слышу, как она с грохотом закрывается.
– Господи, Тайлер. Не обязательно быть альфа-самцом. Коди неплохой парень. – Я наблюдаю, как Грейси завязывает волосы тонкой черной резинкой, снятой с запястья, и бухтит что-то под нос с явным неодобрением.
– Ты так и не объяснила, что он тут забыл, – заявляю я совершенно открыто, игнорируя ее попытку свалить все на меня. Просить меня не строить из себя «альфа-самца» перед парнем, который только что увидел половину задницы моей девушки и при этом сделал что-то, что вызвало у нее тот гребаный смех, это все равно что велеть собаке не ссать на дерево. Пустая трата времени.
Грейси поднимает глаза в потолок:
– А тебе какая разница?
О, она сейчас играет с огнем.
Незначительное расширение зрачков в ответ на мой скрежет зубов окончательно подтверждает все мои подозрения. Она хочет проверить, насколько я ревнив, насколько сильно меня можно завести. Это расплата за Джессику, и я вижу, как ей нравится чувствовать надо мной контроль.
Я стараюсь не показывать эмоций и смотрю на нее пустым взглядом.
– Он немного не дотягивает до меня, вот и все. – Я выдавливаю зевок. – Если честно, ожидал от тебя большего, Грей.
Эти слова вообще ее не трогают. Даже наоборот – в глазах вдруг загорается огонек, словно вся эта история – самое забавное событие, случившееся с ней за последнее время. Застенчивая улыбка, играющая на губах Грейси, как бы намекает, что я сейчас в полной заднице.
– Правда? Значит, тебя не смутит, если я скажу, что мы провели ночь вместе? Что я надела эту одежду лишь для того, чтобы открыть тебе дверь?
Я до боли сжимаю челюсти, но никаких эмоций не показываю.
– Неужели тебе наплевать, что я кричала чужое имя, когда меня…
Не дав ей закончить, прижимаю ее спиной к стене. Губы мои кривятся от отвращения, ноздри раздуваются. Я наклоняюсь ближе – настолько, что мое тяжелое, нервное дыхание теперь обдувает ее розовую кожу. Она стоит в плену мои рук, прижимая свою грудь к моей; дыхание становится быстрым, глубоким. Ресницы трепещут: она наблюдает за мной, ожидая следующего шага.
– Ты этого хотела? – рычу я ей в губы. Она вздрагивает и прижимается ко мне. Я чувствую, как ее соски, прикасаясь к моей шелковой рубашке, напрягаются под хоккейной майкой. – Ты хотела, чтобы я психанул? Выбил из тебя всю дурь? – Я шлифую свой член между ее ног, слушая поощрительные стоны.
Она не отвечает. Тогда я тянусь вниз, прижимаю ладонь к горячей промежности, провожу средним пальцем по шву тонких пижамных шорт и до крови впиваюсь зубами в губу, чувствуя, что ее белье намокло от возбуждения.
Твою же мать.
– О, – протягивает она, уткнувшись приоткрытым ртом в рубашку.
– И кто намочил твои трусики, детка? Потому что я точно знаю, что это не он.
Закрыв глаза, она прислоняется лбом к плечу, задыхаясь от желания. Я оттягиваю шорты в сторону, открывая ее киску прохладному воздуху, и провожу ладонью по гладкой коже. С губ срывается стон, когда указательный палец почти проскальзывает между губками.
– Скажи мне, Грейси. Кто сделал тебя такой мокрой?
Не двигаюсь. Просто держу средний палец в нескольких сантиметрах от входа, куда, я точно знаю, она меня приглашает. Грейси прижимается к пальцам, пытаясь создать хоть какое-то трение.
– Ты! Тай, пожалуйста…
Я усмехаюсь ей в щеку, покусывая мочку.
– Пожалуйста, что? – Я глажу пальцем по внешней стороне ее киски, потом останавливаюсь и надавливаю на клитор. Грейси хнычет, хватается за рубашку, сжимает ее в кулак и дергает так сильно, что она, кажется, вот-вот разорвется, разбросав пуговицы по всей квартире.
– Трогай меня. Прошу тебя, сделай мне приятно.
Глава 28
Грейси
Умоляя Тайлера дать мне то, чего я так сильно желаю, отстраняюсь от плеча и смотрю в упор. Губы его приоткрыты, зрачки расширены, а в нахмуренных бровях вырисовывается плотский голод, от которого просыпается желание прижаться к его руке и не отодвигаться до наступления оргазма, который, судя по приятным накатам в животе, вот-вот произойдет.
Как же он прекрасен. Настолько, что у меня щемит в груди от страха, что однажды он мной насытится. Ненавижу подобные мысли: я ведь знаю, что беспокойство о будущем не принесет ничего, кроме тревоги о настоящем. Он сейчас здесь, со мной, трогает меня так, как раньше бывало лишь в самых сокровенных фантазиях. Он здесь, и он мой. Или, по крайней мере, был им.
Из раздумий меня выводит прикосновение Тайлера к клитору, отчего я буквально задыхаюсь. Шепчу его имя в мольбе, а он тем временем перекатывает его между пальцами, щиплет и оттягивает. Едва стою на ногах, когда Тайлер вводит в меня палец, дрожащие колени подгибаются, и я слышу в ухе приглушенный стон. Вот уже и второй палец внутри, помогает первому раздвигать стенки влагалища. Изнемогая от желая, я хнычу от сладких прикосновений.
– Скажи мне, что он здесь делал, – хрипит Тайлер, засовывая третий палец во влажную киску, покусывая и посасывая кожу на шее в попытке показать, что теперь я принадлежу ему. Мне это нравится, и я прижимаюсь к нему в знак одобрения.
– У нас перепуталась почта, – бормочу я, даже не задумываясь, на этот раз подчиняясь приказу Тайлера. Он как будто нашел пульт управления и теперь щелкает переключателями, наслаждаясь полученной реакцией. Доминирование его заводит, ему нравится дергать за мои ниточки своими жадными пальцами. Но и я кайфую. Даже очень. – Он занес мою.
Тайлер злится, и я вскрикиваю от прекрасной греховной смеси удовольствия и боли, когда он резко нажимает на клитор и сгибает пальцы, добираясь до места, от прикосновения к которому в глазах падают звезды.