И тут – никогда такого не было, и вот опять. Прилетел «чёрный лебедь» имени Насима Талеба. Доходность резко упала, банк на основе пунктов договора, написанных самым мелким шрифтом, повысил ставки, запретил вывод дивидендов и переток денег внутри компании, требует дополнительной отчётности и в целом даёт понять, что может отобрать у вас всё, что ему понравится, в счёт исполнения ваших обязательств. И тогда вы вспоминаете про собственные средства, которые как раз для этого случая вложили в ликвидные активы. Сейчас мы их перевернём в деньги и решим все наши проблемы. Но не тут-то было. То, что было ликвидным во времена роста и процветания, стало неликвидным, и перевернуть их в деньги возможно только с большим дисконтом. В общем, оскал капитализма в полный рост.
Начинается длительная тяжба с банком, в ходе которой вы пытаетесь реструктурировать задолженность, сократив текущие платежи и растянув их на более длительный период. В результате оказываетесь в полной зависимости от банка на многие годы вперёд, практически работая только на его интересы. То есть банк опосредованно вытаскивает всю доходность бизнеса, совершенно им не занимаясь, а вашей обязанностью остаётся заниматься операционной деятельностью, нести ответственность и регулярно платить дань. Для согласования и получения разрешения на любые разумные действия в части операционной деятельности, направленные на развитие и поддержание бизнеса и которые требуют быстрого решения, от банка требуется несколько месяцев. Приехали.
Но не надо считать, что это происходит только с нами и на уровне компаний. Та же история, хотя она для нас менее интересна, происходит на уровне целых стран, когда международные финансовые организации, мягко продвигая в разных формах кредитование этих стран, в итоге превращают их на длительное время в своего данника, полностью зависящего от господина – в данном случае финансирующей структуры. Эта технология детально описана в книге Джона Перкинса «Исповедь экономического убийцы».
В одной достаточно крупной российской компании задумали амбициозный проект – построить сеть производственных объектов на территории РФ в разных регионах и на их основе захватить лидерство в отрасли. Дело происходило в относительно стабильные времена, доходность бизнеса радовала, но собственных средств на реализацию проекта не хватало. Поскольку требуемая сумма была достаточно внушительной, было принято решение обратиться к международной финансовой структуре, которая позиционировала себя как институт развития, все помыслы которого направлены на помощь в реализации именно таких амбициозных проектов. Были проведены длительные переговоры, в ходе которых кредитор настоял на изменении проекта производственных помещений – замене легковозводимых конструкций на кирпич и бетон, обосновав это тем, что банку нужна залоговая база, да и компании будет лучше, поскольку стоимость активов повысится. Финансисты-переговорщики со стороны компании выразили понимание своим коллегам и спокойно согласились. Стоимость проекта резко возросла, но на эти мелочи никто не обратил внимания. Во время обсуждения самого договора займа были робкие попытки убрать или смягчить некоторые пункты договора, касающиеся ограничений по соотношению долг – EBITDA и другим ковенантам. В ответ представители кредитора мило улыбались и говорили, что поменять ничего нельзя, это, мол, формальное требование, а в нашей идеологии записано, что мы институт развития и нацелены на помощь и поддержку бизнеса, а не на создание ему препятствий. В итоге решили ничего не менять и подписали. Началась большая стройка, и первые три объекта были запущены в эксплуатацию. Правда, ожидаемой доходности они не обеспечили и работали в убыток, в том числе и потому, что возведённые по требованиям банкиров капитальные сооружения вместо легковозводимых, резко увеличили текущие затраты по выплатам банку и больший размер амортизации. Пока доходность бизнеса в целом была хорошая, убытки этого направления и расчёты с кредитором покрывались из смежных видов деятельности. И тут прилетел «чёрный лебедь» в виде очередного кризиса. Показатель долг – EBITDA превысил заложенный в кредитном договоре потолок в два раза, однако компания продолжала аккуратно платить кредитору по своим обязательствам.
В один прекрасный день в компании появилась делегация кредитора, представившаяся как группа по обеспечению банкротства, и сообщила, что вследствие неисполнения ковенант, то есть заложенных в договоре ограничений, кредитор принял решение потребовать досрочного исполнения обязательств, невзирая на то, что заёмщик продолжал исправно платить в соответствии с подписанными условиями. В ходе длительных переговоров удалось растянуть этот процесс, привлечь дополнительные ресурсы и рассчитаться, избежав участи банкрота. В результате банк полностью реализовал свой интерес, а заёмщик свернул проект и долго восстанавливался.
История не знает сослагательного наклонения, но в данной истории явно проявилось противоречие между реальным бизнесом и исключительно спекулятивной монетаристской сущностью поведения кредитора, который выступает не в качестве партнёра по развитию бизнеса, а в качестве жёсткого спекулянта. Такой спекулянт заинтересован только в финансовом результате, для чего может принудить компанию понести лишние затраты на строительные работы и при малейшем риске для себя требовать немедленного возврата денег, невзирая на то что бизнес может вполне успешно работать и выйти из кризисной ситуации. Формальные цифры и расчёты важнее реальной ситуации.
Таким образом, внешние условия поменялись, в экономике стагнация или спад, и в этой ситуации банкиры стали жёсткими, жадными и безжалостными. Получить кредит становится крайне трудно, условия ужасные и практически неподъёмные. То есть роли поменялись, и теперь уже вы стучитесь в двери банка, пытаясь хоть что-то получить для решения текущих проблем. О новых проектах и развитии и разговора нет. Круг замкнулся. Что же делать? Как организовать работу с банком таким образом, чтобы не попасть в кабалу? Для ответа на этот вопрос определим, почему случилось так, как случилось.
Первый постулат говорит о том, что у нас как у монетаристов есть твёрдое убеждение в том, что свои деньги должны непрерывно работать и приносить доходность существенно выше, а как минимум столько же, сколько банки зарабатывают на кредитовании. А самим работать на чужих деньгах, то есть на заёмных средствах. В теории это хорошо, но в кризисный период собственные средства дают пониженную отдачу, а стоимость заёмных растёт. Психологически в хорошие времена мы склонны недооценивать проблемы и переоценивать перспективы. На этой основе строится всё моделирование финансового будущего компании. Раньше это называлось головокружением от успехов.
Вторым важным моментом является расклад сил при принятии решений. Основными игроками здесь являются финансовый директор либо другое лицо, работающее с кредиторами и осуществляющее всю предварительную подготовку для получения кредита и ведущее все переговоры по заключению кредитного договора. По существу, этот человек формирует и обосновывает позицию, на основании которой принимается решение уполномоченным лицом. Личная позиция и принципиальность финансового работника во многом определяет будущее. Если для демонстрации собственной активности, получения бонуса за организацию сделки по финансированию или желания не противоречить мировосприятию руководства финансист действует беспринципно, трудные дни организации не за горами. Причём при появлении проблем заниматься ими придётся ему же. Мало найдётся квалифицированных желающих на ходу запрыгнуть в проблемное предприятие и работать на его реинкарнацию. Так что позиция финика беспроигрышная – он всегда при деле и всегда нужен. Даже тогда, когда неэффективно решает проблемы, созданные при его непосредственном участии.
Но нельзя не упомянуть и того, кто принимает финальное решение по привлечению средств. Некорректная оценка текущей ситуации и перспектив компании, нежелание внимательно отнестись к мнению других руководителей компании, в том числе и финансистов, оценивающих возможные риски отношений с кредиторами, также ведут к проблемам.
Предприятие, занимавшееся предоставлением в аренду башенных кранов вместе с крановщиками и сервисным обслуживанием, активно развивалось, в том числе за счёт лизинга и привлечённых кредитных ресурсов. Вся использовавшаяся техника была импортной, и кредиты были оформлены в валюте. Тем не менее, по ощущениям директора по развитию и финансового директора, предел в привлечении кредитных ресурсов был достигнут, особенно с учётом валютных рисков. К тому же надвигался очередной кризис, признаки которого уже витали в атмосфере. Руководитель предприятия, он же собственник, видел ситуацию несколько иначе и считал, что строительный сектор будет ускоренно развиваться вне зависимости от внешних обстоятельств. В результате им было принято волевое решение о приобретении очередной партии кранов в лизинг. Переговоры проведены, контракты подписаны, финансирование началось. И тут, как всегда неожиданно, раскрутился кризис. Строители стали отказываться от аренды кранов, ставки у тех, кто продолжил работу, упали, обменный курс вырос. На разборе полётов был задан сакраментальный вопрос: кто виноват? И виноватым был объявлен финансовый директор с простой аргументацией: не смог убедить собственника отказаться от проекта.
Ещё одной проблемой является сам принцип расчётов, которые предшествуют получению кредита. И если методика расчёта сомнений не вызывает, то заложенные в них исходные данные и интерпретация полученных выводов являются решающими в этой процедуре. Здесь переплетается множество вопросов стратегического, организационного и технологического характера. И обсуждение вопроса только с точки зрения финансовых моделей и расчётов, без учёта всего комплекса факторов, влияющих на работу компании, ведёт к последующим проблемам.
Как показывает практика, кредитор далеко не всегда настроен на банкротство или изъятие имущества должника. Причина проста: полученное имущество надо либо реализовать и компенсировать тем самым свои затраты, а это не всегда просто, поскольку без дисконта ничего не продашь, особенно в кризисные периоды. К тому же продажа с дисконтом, которую так ждут верящие в чудо, случается крайне редко. Зачем кредитору и соответствующим принимающим решение сотрудникам ухудшать свой баланс, да ещё в сложные времена? Изъятие активов предполагает, что этими активами нужно управлять, что не вписывается в компетенцию кредитора. Поэтому собственно изъятие происходит далеко не всегда и чаще сводится к наезду с угрозами. Целью является загнать должника в ещё большую кабалу с тем, чтобы корова продолжала доиться в интересах кредитора.