Пустота, кажущееся ничегонеделанье, праздность, а оказывается, что проделано было что-то такое значительное, чего с лихвой хватит для поддержания моего существования, для продолжения жизни. Страна мороженой самобытности. Все превращается в гигантский склад консервов самобытности, морозящихся в ледяной пустоте. Единственная полезная и полезная для здоровья работа – дворницкая, разгребание снега на площадках и дорожках. Страна, конечно, не должна потерять своей самобытности, какой бы экзистенциалистский аскетизм ни восторжествовал. Хоронят Д. Ф. Устинова, в Москве мороз, люди топчутся на холоде. Только присутствующие испытывают чувство своеобразного величия момента, телевидение не создает эффекта присутствия и нивелирует впечатление от церемонии. Вот до чего мы дожили, завтра день рождения.
Двадцать седьмого день рождения Мао – девяносто один год. Он умер в сентябре семьдесят шестого, не пережил Таншань. Сиди-Ифни тоже привело к восстанию в испанской Западной Сахаре. У меня есть пачка из-под прессованного рафинада, сахара, и я не могу, глядя на нее, не вспоминать о новообразованной республике САДР. Самое время переиздать Сахарова «Сказания русского народа». Сепаратисты еще на Кипре действуют, в Чаде. Партизаны в Анголе, Заире и Сомали. В Эфиопии. Никарагуа стабилизировалась, но и там и в Афганистане еще борются повстанцы с новыми правительствами. В другие года говорили тут о Тиморе, а в восемьдесят четвертом Новая Каледония выступает за отделение от Франции. Год кончается, но не подводятся никакие итоги. Сикхские сепаратисты и тамилы на Цейлоне, красные кхмеры в Камбодже. Там, в регионе также началось все с землетрясения в Пагане, теперь в Индонезии тихо, но Таиланд в напряженной обстановке. Никогда землетрясений не бывает в Лаосе, с чего в этой буддистской стране-то установилась советская власть? Ангольская ССР и Эфиопская ССР, Южнойеменская ССР и Лаосская. Еще есть Мозамбик и Зимбабве. Танзания – более независимый курс развития, некоторая политическая самостоятельность. На мир смотреть сейчас интереснее всего. Гватемала и Сальвадор – партизаны. Перу – Санфера Луминоса. А мой день рождения в этом году нецельный, двадцать девятого справляем. Должны быть Кира с Эллой, больше никого. Тетя Леля прислала какой-то подарочек, но мы еще посылку не получили. Пьем потихоньку, на праздники оставили «индюшки», а так, говорят, индийского чая больше не будет, торговля зашла в тупик.
Сегодня снова еду на Петроградскую, самый-то день двадцать пятого мы с Верочкой провели в перебежках по Петроградской, в собирании справок для обмена, показалось холодно очень, а не холоднее, чем сегодня, минус девять, как-нибудь вытерплю. Кто из нас осмотрит предновогодние прилавки, и не знаю. Буддистская книга продавалась на месяц раньше в этом году. Пишут, что вышло «Троецарствие» в Худ. литературе. Теперь думаешь только о Западной Сахаре. Цейлон, Сахара, Кипр. Чай, сахар, лимон. Мы ничего и этого не кладем в чай. Грузия, грузинские мандарины к празднику, но уже угощали ими Киру, он заходил двадцать шестого. Плохо с отцом, и его вызывали посидеть день дома. Поговорили, мама его еще у нас не видела. Просит его по телефону, потом уже, торт купить, а где он купит его перед Новым годом? Ждем так давно их как гостей, что уже почти перехотелось и праздник справлять. Но впереди еще Новый год, неизбежный праздник. Двадцать восьмого утром испытания под Семипалатинском.
В этой книжке есть довольно много подготовительного материала. Я все принимался за нее, да не удавалось ни за чем точного времени засечь. Наконец случилось это землетрясение в Гвинее, и я начал вести более или менее регулярные записи. Переворот, происшедший потом, смерть, прежде, Секу Туре, все уложилось в непродолжительное довольно время, какие-то полгода, и все это составило первую часть этой книжки. Смерти, которые я отмечал в записках, позволяют знать лишь о смертях же и воспроизводятся в одном и том же виде через энные промежутки времени. Сегодня в газете выражают соболезнования по случаю смерти Чан Си, председателя Кампучийского Совета министров. Ничего, никакого сообщения об этом я не слыхал заранее, и это прямо новогодняя новость. По-видимому, в самый Новый год он и скончался, мы не смотрели программ «Время» в эти дни, а в газете ничего сообщено не было. Вот это второе января, а я ведь собирался кончить Новым годом свои записи. Так не выйдет. Даже после конца вдруг пишется что-то вроде главы воспоминания, а вообще-то все и подготовительные материалы хотелось бы расположить в конце книги. Так было с первой частью, так и теперь. Я недаром принялся писать в более старой книжке, здесь заметкам осени восемьдесят четвертого предшествуют записи восемьдесят второго. Я отмечал смерть Брежнева, не представляя, что эта ситуация скоро воспроизведется в смерти Андропова, скорой и такой же торжественной. Редко, конечно, бывают такие события, как убийство Индиры Ганди, и от предшествующего аналогичного события – убийства Анвара Садата у меня ничего из записей не сохранилось. Или я тогда их просто не делал. Но схемка и этих событий была набросана в «Возвращении в 1974 год». Теперь начался новый год, у детей каникулы, а у меня праздник. Праздник до такой степени, что вот я сижу и без беломора у украшенной елочной лапки, а в другой комнате стоят хризантемы, которые мне подарили на день рождения. Пока праздники были у взрослых, я их как-то так и не ощущал, но второго Вера ушла на работу, хотя вся ее лаборатория взяла тут отгул, и я оказался в праздничном состоянии. Вера обещала купить и сегодня бутылку, и это с двадцать девятого я все время сосу вино. Тогда-то вечером мы выпили коньячка еще. Тихо, как в праздники. Да ведь у детей праздники и есть. Еще только начались праздничные представления, елки. Встаю ночью поторчать и оказываюсь в полной тишине. Вот в новогоднюю ночь забыл пронаблюдать, насколько больше огней в окнах, и теперь сижу как бы без новостей. Действительно, как всегда в праздники, новости хуже распространяются и в меньшей степени доходят до меня. Буду ждать на подсосе нормального выпуска последних известий, который все поставит на свои места. Если б не уколы раз в три недели да пенсия тринадцатого, я совсем бы жил в соответствии с ходом событий, рассматривая их по степени значительности для мира, но, одновременно, что-то суеверно в них отыскивая, имеющее отношение ко мне самому, к моему прогнозу, моей схеме. Хотел уже вырезать на первой странице «Известий» нечто о строительстве защитных сооружений, до такой степени ничего нового. Убит, правда, еще один руководитель ООП в Иордании. Сингапур выходит из ЮНЕСКО. Марокко прервало дипломатические отношения с Югославией, так как последняя признала Сахарскую республику, но теперь это все новости старого года, а нужно что-нибудь поновей. Третьего переименовали Ижевск в Устинов.
Если завтра будет такая же температура, я с удовольствием съезжу к Кире. Первый день, когда глядишь на улицу без суеверного страха. Десять дней, на Рождество и на старый Новый год, были морозы под двадцать, а то и еще сильнее. Первые дни мы мерзли и дома, но мне пришлось пару раз выходить. А потом, во время детских каникул, раз за разом заходил Кира и пугал морозом. По общему мнению, мы уж никак бы не могли съездить в Веселый Поселок. Да и на Петроградскую переезд отложили до восемнадцатого, чтобы уж заодно переделать там все и дела, к врачу зайти да деньги получить, но, главное, перевезти маму к ней домой. Она живет у нас почти месяц, не помню, с какого точно декабря, скорее всего с семнадцатого-восемнадцатого. Вначале готовились к праздникам, справляли день рождения, потом Новый год, и началось праздничное время. Так прошел месяц. К счастью, сейчас и морозы ослабели, всего семь градусов, но идти за вином я отказался. Небрит. Все сделать заодно. Да еще предварительно в Веселый съездить. К Кире попасть не удалось, у него умерла тетя, та, что последнее время жила у родителей тут в Купчине, и все наши планы перевернуло это. Пожалуй, сегодня, в четверг, окажемся на Петроградской. Маме с утра тяжело переезжать, да еще со мной одним. Она уже так рассчитала, что поживет одна, ну а в феврале приедет на сессию Сережа, и ей не будет так одиноко и тоскливо. Главное же, мы боялись, что, пока держатся морозы, у нее дома очень холодно, и вот первые их, новогодние и рождественские, провели вместе. Было холодно и у нас, но втроем мы согревались охотнее, и вообще не так тоскливо. Сейчас пытаемся выяснить по телефону у Верочки все вопросы, связанные с переездом. Конечно, лучше, если она поедет с нами.
Уже семнадцатое января, а я все еще курю, как именинник, отдыхаю. Праздники растянулись надолго. Еще недели на две у меня плана хватит, а там вставать на колени, идти на поклон. Не боюсь ничего. Просыпаюсь все около трех, а в пять-полшестого ложусь полежать до будильника. Верочка даже заметила, что я ей завтрак (бутерброды) готовлю с ночи. Очень ценны эти спокойные ночные часы, хоть бы и не курить, да все кончается. Утренний покой теперь нарушает звук отбойного молотка или электродрели – решили входную дверь запереть на замок и проводят микрофоны в квартиры, теперь не разоспишься до полпервого, долбят и долбят. Переедем. Хоть ненадолго, но спокойнее у мамы. А мороз совсем ослабел, сегодня с утра минус два, сейчас – около четырех градусов всего. Самое время возникнуть в зимнем на Петроградской. Существует опасение, что еще крещенские морозы дадут себя знать, но надеемся на лучшее. Первые, они всегда круче, дальше не так. Зимовщиков, способных со мной, с нами просидеть всю зиму, холодные февраль и март, не находится. Мама, во всяком случае, не из таких. Верочка берет завтра полдня отгула, специально для переезда.
Почти и не заметил, как побыл на Петроградской. Приехали на Татарский на такси, и я в этот же день обошел сберкассу и гастроном. Перед самым обедом покупаю «33» на углу Большого и иду домой. И завтра и послезавтра все пьем вина, и я только успеваю засыпать и просыпаться. Спрятались мы вовремя, на Крещение ударили морозы. Мы как-то в домах не чувствуем, какие страшные морозы. Ну да, нет ветра, вот и не чувствуется холод. Даже в газете регулярно сообщают о рекордно низких температурах то там, то там и о количестве погибших от холода. Например, в Австрии, во Франции. Я думаю о том, как тяжело сейчас Кире и Ире. Два человека сидят. У мамы случилось что-то страшное в доме, приходил лейтенант, звал ее в понятые, но оставил с миром, сказал, что ей было бы тяжело видеть «эту картину». Ничего больше. Не топят, а все еще семнадцать градусов. Сегодня девять дней со дня смерти тети, и Кира с Эллой собрались зайти ко мне, а я так к ним и не выбрался. Был один день, подходящий для поездки, именно тот, когда я вернулся с Петроградской, да быстро холодало, а у меня было вино, и я предпочел проспать удобное время. А потом холода. Тут уж и не зовут. Сегодня позвонил Кира – сегодня зовет до вечера заехать. Я сразу отказываюсь, а потом объясняю, что я должен гороховый суп сварить, это займет много времени. Кира об этом знает, но упирает на то, что стало потеплее. Кому как, но мне и семнадцати градусов довольно, чтобы не выходить. А он все устраивается на работу, пробегал все крещенские тридцатиградусные. Вчера остался ночевать у Миши. Вот все, что я об их жизни знаю. Сегодня зайдут, Бог даст. Все холодное время мы только перезваниваемся.