Верочка пришла и принесла четыре книги из «Академии». Оставляет их здесь, у мамы. Я сварил чай, приготовил ей поесть, разглядываю книги. «Абазинские народные сказки», «Японцы», «Письма к госпоже Каландрини» и «Занимательные истории». Читаю сразу главу о чайной церемонии. Вечером смотрят телевизор, и я выхожу на кухню. Уже три дня я здесь. Два из них были заняты событиями в Мексике, во «Времени» и сейчас еще продолжают говорить о землетрясении. Выступает какой-то художник, председатель общества «СССР – Мексика». Показывают разрушения. О числе жертв все еще не сообщают. Пострадали семь тихоокеанских провинций. Советские представители не пострадали. Полностью разрушены триста зданий в центре Мехико и в южной части города. Тысяча зданий находится в аварийном состоянии. Многие жертвы еще не извлечены из-под обломков. Позже показывают итальянский фильм «Дни любви». Я уже лег спать. Верочка читает «Юность» – купила комплекты за год, за два. Все проходит очень спокойно. Даже комары не кусаются сегодня ночью. Утром, позавтракав, Верочка едет на черный рынок, обещает позвонить, когда вернется на Будапештскую. Даю ей наказ купить В. Хлебникова, но она уж сама посмотрит, что можно купить. Мама кипятит молоко на кухне, и я пока что один. Успеваю сделать запись. До Киры не смог дозвониться, он уходил в церковь, а к нам не заходил эти дни. С понедельника буду ждать его. Девушки достали билеты в Алма-Ату только на первое число, и, следовательно, я на десять дней застрял здесь. Надеюсь, время пройдет быстро, незаметно. Чая не хватит до конца этого периода, но попозже Верочка подвезет еще, перебьемся. Оставляет мне деньги на прожитие, своих у меня скоплено пятьдесят пять рублей. Даже в воскресенье перед двенадцатью передают объявления. «Красиво научитесь танцевать рок-н-ролл». Соседка уходит, и мы остаемся в квартире одни. Нужно позвонить, может, Киру застану. Еще одиннадцать тридцать пять. Сходил с утра в магазины, купил молоко, хлеба, сахарного песка. За газетами не стал стоять. Продается «Курьер» – «Молодежь–1985». Не берут. Может, будет номер, посвященный мексиканскому землетрясению, ведь в Мехико многие фрески уничтожены, наверное. Только в Мехико погибло три тысячи шестьсот человек. Пятнадцать тысяч тяжело ранено.
Вот выбирал день, когда переехать на Петроградскую, и выбрал девятнадцатое число. Пишут, что связь с Мехико сразу же прервалась и сообщения о землетрясении запоздали на несколько часов. Конечно, жалко, что здесь нет приемника. Наверняка много подробностей сообщает Запад. Привез с собой два с половиной килограмма клюквы, и мама смолола пять банок с сахаром. Прошелся по Петроградской. Очередей нигде не было, быстро получил пенсию и поехал на трамвае на Ленина. Зашел домой и сразу же вышел за капустой и свеклой. Очереди нет. На следующее утро был страшный восход, красный, какой бывает только закат. Я просыпался, смотрел на багряные облака, думал, что такое видение надо просозерцать, закрывал глаза, но спать больше не мог. Встал, заварил «Бодрости», какая еще оставалась, и пошел в магазины. Вернулся к десятичасовым известиям, и вот это сообщение. Дальше я уже все записал. Сегодня, в понедельник, обещает Кира зайти. Верочка даром съездила на черный рынок, его разогнали. К вечеру приехала к нам. У меня начался страшный насморк и чих. Утром проводил ее, свежий чай не заваривал, но и вторяк был достаточно крепкий. Еще немного второго сорта «индюшки» удалось подмешать. А так теперь остались только с азербайджанским «тридцать шестым». В обзоре газет говорят, что в «Правде» сегодня сообщения из Мексики, да, наверное, не буду выходить из дома. Сижу, поминутно сморкаюсь в тряпку, но чувствую себя ничего. Верочка только к ночи вернется – надо заехать на Замшина, взять билеты в театр для девочек ее. Не знаю, что буду делать днем. Книги есть, дневник есть, чая я привез шесть стограммовых пачек. Хотелось бы в книжный сходить («Непал и его жители»), да неважно со здоровьем. Хотя в «Знание – сила» и был прогноз о том, что большие города пострадают в ближайшие годы от землетрясений, но именно в Мехико толчка никто не ждал, для меня довольно неожиданно это было. Но, в общем, я готов был к большим событиям. Здесь – приближается столетие В. Хлебникова, и оно, конечно, должно быть ознаменовано большими потрясениями. Поживем еще. Обязательно хочется записать, что здесь будет. Не только же комета Галлея прилетит, будут и на земле какие-то знамения. В книге о японцах объявление о том, что выйдет «Чжуан-цзы» Малявина, обязательно нужно будет купить. В «Книжном обозрении» один П. Ронсар объявлен. Я еще внимательно не прочел отдел «Книга – почтой». Может быть, выписать что-нибудь можно. Пришла Кире открытка на Кирилла Хлебникова.
Хотя прошло пять дней, но из-под развалин продолжают извлекать живых людей, говорят, что спасли шесть тысяч двести человек. Ищут с собаками.
Раджив Ганди произвел перестановки в центральном правительстве. Сам стал министром обороны, назначил нового министра иностранных дел, промышленности и произвел еще тринадцать перемещений.
Начали показывать фильм о Моцарте, во вступительном слове говорят, что он родился в год лиссабонского землетрясения. Передают, что, по мнению американских ученых, район Лос-Анджелеса так же опасен, в смысле возможности сильных землетрясений, как и те районы Мексики, где девятнадцатого-двадцатого сентября произошли разрушительные толчки, и что в течение десяти лет можно ожидать и там такого же катастрофического землетрясения. Интересно, как сравнительно немного людей гибнет в современных городах и, например, сколько жертв бывает в традиционных китайских городах. Уже есть прогноз. Жертв в Лос-Анджелесе было бы не больше, чем в Мехико, несмотря на колоссальную плотность населения. Китайцы страдают ощутимо больше. Теперь интерес к землетрясениям не скоро пройдет, хорошо, что мою книжку напечатали здесь. Кира говорит, что Боря Останин собирается к нему и ко мне в гости. Он собирался зайти, когда печатание будет закончено. Не жалею, что напечатал «Дневник», но с продолжением придется подождать.
Просыпаюсь теперь рано, нужно Верочку провожать на службу. Сегодня выходить в магазины не надо, а завтра придется пойти на укол. Да и Кира обещал после поликлиники заехать к нам. В воскресенье готовимся принимать Наташ, конечно, если они раньше не улетят в Алма-Ату. Покупаем заказ с ветчиной, Верочка хочет купить коньяка. Снова встретил вчера на улице Михаила Семеновича. Он работает в военизированной охране на «Вулкане». Сутки работает, трое свободен. Доволен. Говорит, что времени на живопись хватает. Ищет беломор, тут его не продают, а я вышел ненадолго и не захватил с собой. Прощаемся. Покупаю «Правду». Это все вчера, в среду. А сегодня, как я уже написал, сижу дома. Сижу спокойно, поджав ноги. Греюсь под одеялом да чайком согреваюсь. Теперь лекарства у меня хватит на год, не нужно беспокоиться. Очень благодарны Наташе за то, что она привезла нам модитена. Дни холодные, Верочка уже переоделась в осеннее пальто, делает вид, что ей очень приятно и тепло. Надеется, что до зимы ей этого пальтишка хватит. Она все время в разъездах из дома в дом. Что-то все же происходит. Кира ходит в новом английском пиджаке, у Эллочки какой-то новый свитерок, еще не видел. Нам надо джинсы покупать, деньги у Верочки отложены, но пока не найти, где бы купить. Передают, что на проспекте Художников есть в продаже джинсы нашего размера, да не знаю, где этот проспект. Как бы хорошо было, если бы можно было штаны выписать из Англии.
Стынем. Эта книжка к Новому году кончится, буду снова писать в «Востокинторге». Всю ту часть «Дневников» удалось напечатать, а за перепечатку новой части никто не берется.
Не считая джинсов, вот все, что нам нужно – чайник или котелок для чая и две-три чашки или кружка и чашки. Но все это у нас есть. Хотелось бы, конечно, обновления. Нет, не новых вещей хочется, а большего уточнения в утвари, специальной чайной посуды. Совсем не бываю в комиссионках. Приобрел вкус к чайной посуде, но не хочется захламления. На Кировском тоже есть котелочек и пара чашек. Да, и большой чайник, конечно. Куда-то нас переселят оттуда? По временам мечтаю о своем чайном домике. Сколько лет мы уже не пользуемся моей комнатой! Только платим. Переехать будет нетрудно. Не хожу в жилотдел, а они ничего не шлют, ни смотровых, не вызывают. Наташа подала документы на обмен жилплощади. Хочет Алма-Ату сменять на Ленинград. Что-то у нее получится?
Вот все наши текущие заботы, других не имеем. Нужно маме продуктов прикупить, а то мы уедем и пропадем надолго. Но это уже действительно все – все наши дела. Верочка справляется с этим. Говорит, что на Будапештской уже начали топить и в доме тепло. У нас страшно дует и так свежо, что хочется все время двигаться.
Рылись в шкафах и буфете, искали мою шапку. Шапку не нашли, зато нашли пачку индийского чая за девяносто пять копеек. Сколько радости! Вот, не напрасно искали. Будет что пить на Верочкины именины. Может, и Кира зайдет – его угостим. Такая находка, как будто пачку денег нашли.
Предварительные сведения о землетрясении в Мексике: четыре с половиной тысячи погибших, около восьми тысяч раненых и полторы тысячи еще не откопанных. Семьсот зданий в аварийном состоянии, четыреста – полностью разрушено.
Приземлился «Союз Т-13» с двумя космонавтами.
Началась разработка проектов восстановления центра Мехико.
Только два градуса сегодня. Надо идти. Мама еще спит. Я встал в семь, сварил чая и теперь сижу и не знаю, что делать. То ли ждать Киру, то ли маму будить, то ли подождать еще немного и пойти прямо к двенадцати? Нужно по дороге в книжный заглянуть – список книг был большой, м. б., что-то продается. Уколоться, купить винограда и скорее-скорее домой. Может быть, Кира придет без меня? Обещают днем двенадцать градусов, а пока холодно.
Ушел Н. А. Тихонов в отставку по состоянию здоровья. Председателем Совета министров назначен Рыжков. Ушел в отставку президент Панамы Барлетта, вице-президент занял его пост. Соединенные Штаты произвели двадцать седьмого сентября очередной ядерный взрыв на полигоне в штате Невада. На восточное побережье обрушился ураган Глория. Сила ветра двести километров в час, наводнения в прибрежных городах, полмиллиона жителей эвакуировано.