стему ради выжимания из неё последних копеек, будь то медицина, образование, наука, природоохрана и прочие вещи, на которых держится страна.
Правда, для этого нужна нормальная кадровая политика, базирующаяся на порядочных и мотивированных профессионалах… и тут мы опять вернулись к исходной точке разговора. Не приносит никакого прока медицина, в которой специалисты ни к чёрту, медсестёр и нянечек нет, зато оборудование дорогое. Или сверхдорогое. На нём заработано теми, кто этот процесс курировал и организовывал. Если б они попутно ничего в медицине не развалили, от подготовки специалистов до обеспечения их работой в текущем режиме, так и чёрт с теми, кто на этом набил карманы. Но ведь развалили, при всех сказках о том, как врачам, среднему и младшему персоналу стало хорошо жить. Отчего рассказы про благотворные последствия майских указов воспринимаются как сказки для умственно отсталых и ничего, кроме раздражения, не вызывают. После чего громы и молнии летят на головы местных властей (которые тоже не без греха, а иногда на них и пробы некуда ставить), притом, что центр, особенно финансисты, контролирующие денежные потоки в стране, как всегда ни при чём. И юристы, готовящие потоки бумаг, ни при чём. И политики, которые законы принимают. А кто при чём?
Во всех сферах жизнеобеспечения происходит одно и то же и результат такой же. Если бы это не работало как пресс, выжимающий из страны все соки в пользу небольшой группы, контролирующей систему, так и Б-г с ним. Во всём мире общественное неизбежно переходит под контроль конкретных лиц, которые хотят это передать по наследству, заработав. Вопрос в том, останется оно после них или заработает принцип выжженного поля и трава не расти. Будут они сохранять, улучшать и приумножать или главным будет – сорвать банк здесь и сейчас. Смогут они использовать профессионалов (которых в стране не так уж много, причём основная кадровая катастрофа случилась не в «лихие 90-е», а при нынешней власти и в этом целиком её вина), или… Читатель справедливо может указать, что автор очень зол и неровно дышит к кадровой политике начальства – так и есть. Поскольку времени остаётся немного. И у автора, и у начальства. Из-за естественных физиологических причин.
Искалеченное и разбазаренное само собой никогда и нигде ещё не восстанавливалось. Упущенные возможности остаются упущенными навсегда. Получить такое наследство, как в России, и использовать его настолько неэффективно только из-за неумения подбирать людей и выстраивать систему управления, не сводящуюся к попытке лично контролировать всё и вся, надо уметь. Причём потенциальные сменщики не лучше, хоть начальство будет подбирать их, руководствуясь какими-то лишь ему ведомыми соображениями, хоть они сами откуда-то возьмутся, благодаря очередной прихоти истории, хоть американцы их поставят по опыту Украины из своей кадровой обоймы. Ходорковского. Или Соболь. Последнее маловероятно, и всё же… Единственное, что хотел автор зафиксировать настоящим текстом: коли коррупция есть существенный фактор выстроенной в России системы, а борьба с ней либо является имитацией, либо приводит к результатам, противоположным заявленным целям, не пора ли назвать кошку кошкой? После чего думать, как использовать сложившееся положение дел с минимальным ущербом для страны и хоть каким-то толком.
В конце концов, узаконь конкретный размер сумм, которые могут смотрящие за проектами присваивать, цели, на которые они украденное могут тратить, чтобы тратили внутри страны и не на собственные прихоти, а по делу, может, какой толк и получится. Правда, тут придётся достойно обеспечить контролёров и организовать контроль над этими контролёрами. Ввести смертную казнь, как в Китае, о чём население давно говорит, подозревая, что либеральное законодательство в России действует исключительно в пользу преступников. В том числе за попытки представителей силовых ведомств контролировать экономику и финансы, отбирая в свою пользу понравившиеся объекты и бизнесы. Снять с постов, которые требуют принятия управленческих решений, представителей финансовой группировки, которые их занимают, назвать которую приличным словом после того, что эти люди в стране натворили, язык не поворачивается. И много чего ещё. Ибо нынешняя отечественная система не только не работает, но и нереформируема. Хоть режь её, хоть ешь её, хоть спинку ей чеши.
О пользе книг
Говорят, что книги скоро перестанут печатать. Молодёжь читает всё меньше, её внимание отвлекают телевизор, компьютер и прочие «гаджеты». Опять же – электронная книга удобна: лёгкая, портативная и закачать в неё можно невесть сколько… Нормальная байда насчёт того, что в этом мире всё меняется и то, к чему привык, скоро перестанет быть важным. Успей, купи, что предлагают. Маркетинг в чистом виде, который, по мнению экономистов, футурологов и прочих колдунов с эликсирами, алхимиков с философским камнем и других шарлатанов, принесёт тебе богатство и счастье. Меж тем нет ничего лучше для релаксации, как взять в руки книгу и отвлечься от окружающей действительности, в которой слишком много экранов и проводов, пластика и металла, светодиодов и прочей утомительной техники. Мало ли до чего дойдут инженеры с конструкторами в поисках того, на какие участки мозга и тела и как именно можно воздействовать, чтобы человек получил очередную порцию удовольствия. Но пока нас не превратили в протоплазму, дремлющую где-нибудь в ячейке, с книгами всё в порядке.
Перелистывать пальцами страницы – особое удовольствие, доступное нашему виду приматов, исходя из того простого факта, что пальцы у нас есть и мы привыкли ими что-то делать. Мелкая моторика, называют это учёные люди. Пропускаешь между пальцами золотые дублоны, серебряные песо и драгоценные камни из сундука дедушки-пирата, плетешь кружева, корабельный канат или кольчугу, а хоть и фенечку из цветных проволочек: любимое развлечение подростков из детства, вяжешь чулок или свитер, рассматриваешь старые фотографии в альбоме – неважно. Хоть марки, если филателист. Или перебираешь чётки – не обязательно с религиозными целями. Верующие знают, эта практика помогает вспомнить молитвы, тренирует память и дисциплинирует мозг. А также отвлекает от неприятностей и полезна для того, чтобы сосредоточиться. На проблеме или формулировках для проповеди – неважно. Хоть для выступления в парламенте или суде. Отчего чётки так распространены в этом мире, вне зависимости от религии пользователей.
Книги из той же области. Неважно, из чего они сделаны. Папирус, бумага или глиняная табличка, на которых писали ещё шумеры – по-настоящему вечный материал, позволяют накопить библиотеку, которой можно любоваться и гордиться. Иллюстрации к книгам были и остаются величайшим развлечением, от детских сказок до «Птиц Америки» и Брэма, «Трёх мушкетёров» или «Копей царя Соломона». Не зря иллюстратор и миниатюрист – отдельные профессии на грани ремесла и искусства. Впрочем, хорошее ремесло всегда искусство, а настоящее искусство – ремесло. Как, впрочем, и переплётное дело. Его тоже хоронили многократно. Есть такой типаж людей, главная способность которых состоит в том, чтобы предсказывать окружающим, кто и когда останется без работы. Некоторые из них называют себя философами, другие экономистами, третьи футурологами. Среди них бывают министры и председатели правлений крупных банков, университетские профессора и масса прочего искренне уважающего себя народу. Делать что-то полезное они не способны, а так – нагадил сверху из листвы тигру или слону на голову, и прикольно. Нормально для мелких, но мечтающих обратить на себя внимание приматов.
Редьярд Киплинг про таких писал в «Книге джунглей». Его, судя по не оставляющему никаких сомнений в том, что он по их поводу думал, описанию, эта шумная бестолково-поверхностная публика, полагающая себя «общественностью», сильно доставала. Судя по происходящему, крупного зверя они из отечественных джунглей вытеснили полностью. Политологи и политтехнологи, журналисты изданий, о которых никто ничего не вспомнит на следующий день, парламентский, правительственный и более мелкий планктон… Да хоть бы и премьер с его уверенным голосом и страстью к чтению популярных лекций на любую тему. Не говоря об оппозиции, точнее людях, называющих себя ею на том основании, что они лишены доступа к кормушке и не могут к ней прорваться. Разве что Первый другого биологического вида, что чувствуется. Но поскольку подбирает кадры из этой, кружащей по его окружению и вокруг него стаи, опираясь на никому не ведомые принципы, она такая, как есть. И результаты у неё такие, как они есть. Малозаметные и раздражающие.
Киплинга обычно читают в детстве. И зря. Исключительно полезное для взрослых чтение. Как и Дюма с его «Тремя мушкетёрами», быть может, лучшей в мире книгой о дружбе. А также Сетон-Томпсон, звери которого куда человечней и интересней стольких персонажей, которых мы можем встретить на жизненном пути… Книги о животных, если их авторы по-настоящему талантливы, хороши тем, что скучными не бывают. А сказки это, вроде «Винни-Пуха», или рассказы о зверях и людях Джеральда Даррелла – неважно. Талант рассказчика – великий дар. В лагерях он спасал многих и спасать ещё будет. И в пионерских-скаутских. И в концентрационных – у нацистов. И в отечественных, которые концлагерями не называли, хотя на деле они ими были. Но у нас это просто – лагеря. Политических там больше нет (практически нет), но есть прочий народ, помянутый Солженицыным в тех книгах, которые можно читать без неловкости за автора. «Один день Ивана Денисовича» и «Архипелаг ГУЛАГ». Прочее на думающих людей, знающих историю, производит странное впечатление.
Не то чтобы автор имел какие-нибудь личные претензии к Александру Исаевичу. Писал он то, во что верил. Наверное. Всё, что писал, делится на три категории. Советский период. Подполье, угроза, стресс и личный опыт. Очень сильно. Эмиграция со всем, что ей сопутствовало, включая тщательно формируемый образ вермонтского гения и консервативно-националистическую конъюнктуру. И искренняя неприязнь к откровенно нелюбимой родине. Как к мачехе, которую терпеть не можешь просто потому, что она есть и не такая, какой себе представляешь маму. Особый дар: не видеть хорошего в реальности и конструировать для себя особое, невиданное, не имеющее отношения к настоящей жизни прошлое, «которое мы потеряли». Не один Солженицын отдал этому дань. И не только в своих поздних книгах. Патриотические кинематографисты тоже немало способствовали. Большие были любители подгонять реальность под собственные пожелания. Профессия такая. Но о кино разговор особый. И если до него дойдут руки… Хотя вряд ли.