– Кто она? Ты ее любишь? – спросила Таня. Валерка стоял в прихожей – ждал, когда оденется Наташа.
– Это не важно. Я не брошу детей. Буду помогать. Приходить по выходным и тогда, когда тебе понадобится.
– А разводиться обязательно?
– Да. У нас все равно нет семьи. Давно уже нет.
– А дети? Дети – это не семья? А то, что я тебя люблю, не имеет значения? Ты обо мне подумал? А как же я?
– Я тебя не бросаю. И детей не бросаю. Все, что будет нужно, я сделаю.
– Мне ты нужен.
– Зачем? Зачем? Ты и себя, и меня мучаешь. Зачем нужна такая жизнь?
Валерка ушел, а Таня долго повторяла про себя его последнюю фразу: «Зачем нужна такая жизнь? Зачем?»
После развода Таня лежала на диване и смотрела в одну точку на обоях. Обводила пальцем завиток. Светлана принесла домой таблетки – успокоительные и снотворное – и заставляла сестру их пить. На Ольгу Петровну свалились заботы о двух внучках.
– Господи, что ж такое? Когда-нибудь у меня покой будет? – то и дело восклицала она. – Таня, надо держать себя в руках. Вставай. У тебя дети. Ну ушел муж, ну и что? Лежать теперь? Сходи в кино, в парикмахерскую, развейся, позвони кому-нибудь.
– Тебе нужно найти работу, – попыталась поговорить с сестрой Светлана. – Новый коллектив, новые знакомства. Нужно выбираться из депрессии. Хочешь, я на работе в отделе кадров спрошу?
– И кем ты ее будешь устраивать? – возразила Ольга Петровна старшей дочери. – У нее же даже образования из-за ее ненаглядного Валерочки нет. Что она умеет? Только плакать да с детьми гулять. Ей нужно пойти учиться. На курсы. А там видно будет. Надо найти себе занятие по душе. Это лучше, чем кофе носить и бумажки перекладывать.
– И какие курсы ты предлагаешь? – возмутилась Светлана. – Кройки и шитья?
– Ну почему сразу кройки и шитья? Можно пойти заняться дизайном интерьеров. По-моему, очень интересное и перспективное дело.
– Ну да, сейчас куда ни плюнь, все дизайнеры. Вот точно такие же ополоумевшие от домашнего быта и готовки домохозяйки. Ты ей еще на психолога посоветуй пойти учиться. Чтобы окончательно сдуреть. Надо работать. Деньги зарабатывать. А то сегодня Валерка принес алименты, а принесет ли завтра – еще неизвестно. Нужно самой на ноги становиться, а не развлекаться, изучая, как правильно подобрать шторки или мебель расставить по фэн-шуй.
– Ну что ты вечно утрируешь? – всплеснула руками Ольга Петровна. – При чем здесь фэн-шуй? Я говорю, что образование надо получить сначала, вот и все.
– Начнет работать, научится всему на практике, – стояла на своем Светлана.
– Может, Таня сама решит, что ей надо? – не отставала Ольга Петровна. – Таня, скажи!
– Мне ничего не надо, я ничего не хочу, – простонала Таня, рисуя пальцем на обоях невидимые круги и треугольники.
– Вот, пожалуйста, что и следовало ожидать, – заявила Светлана. – Никому ничего не надо, кроме меня. Я одна должна пахать, как лошадь.
– Тебя никто не просит, – подала голос Таня.
– Ой, как же с вами тяжело… – Светлана ушла на кухню.
– Тебя жизнь ничему не учит! – крикнула ей вслед Ольга Петровна. – Нельзя быть такой категоричной. Вот поэтому ты и не замужем!
– Ну вот, приехали. Договорились до моего замужества! – заорала из кухни Светлана. – Да от вас не только Валерка сбежит, любой бы сбежал…
– Не ори, дети спят, – закричала Ольга Петровна.
– Вот, теперь мы и о детях вспомнили! – не сбавляла тона Светлана. – А замуж я не вышла, потому что вы мне не дали! Какая с вами может быть личная жизнь? Я что, на свидание могу сходить? Вы что думаете, кефир, туалетная бумага и стиральный порошок сами собой в доме появляются? Кто на это все зарабатывает? Да Валеркиных денег нам бы на неделю не хватило! У меня сил нет, вы это понимаете? Я же уже с утра усталая просыпаюсь!
– А как мы работали? Как мы вкалывали? – завелась Ольга Петровна. – Это сейчас я на пенсии. Да, пенсия маленькая, но я с девочками сижу! Тоже работа. А как я вас вырастила?!
– Очень тяжелая работа – сидеть формуляры в библиотеке оформлять, – не промолчала Светлана. – И что мы в детстве видели?? Что? Да я же своим горбом всего добилась! А Танька вообще… Ты ее замуж выдала – и счастлива. Зачем? Лучше бы она училась!
– Неблагодарная! – схватилась за сердце Ольга Петровна. – У тебя ни стыда ни совести нет. Теперь у вас мать во всем виновата. Конечно, мать проще обвинить, чем себя. Кто тебе мешал, например, английский учить?
– Да при чем тут английский? Все, я пошла спать. Разбирайтесь сами, только меня в покое оставьте.
Уже позже, когда Таня уснула, напившись таблеток, Светлана с Ольгой Петровной опять столкнулись на кухне. Обеих мучила бессонница и тревога.
– Я боюсь, как бы на девочках это не отразилось, – сказала Ольга Петровна.
– Поля еще маленькая, ничего не понимает. А Наташа… Она же привыкла, что папы дома нет, так что для нее ничего не изменится.
– Мне кажется, она все чувствует.
– Ничего, с ними все будет в порядке. А с Таней точно нужно что-то делать. Может, ее врачу показать? К психологу походить?
– Ой, не верю я в этих докторов… – отмахнулась Ольга Петровна.
– Тогда что?
– Ты права, ей нужно делом заняться. Только она должна сама это понять и сама захотеть. Мы ее не заставим.
– Это точно, – согласилась Светлана.
– Ой, ну за что ей? Почему все так сложилось?
– Потому. Валерка никогда ее не любил. Она ему никогда не была нужна.
– А зачем же он тогда женился?
– Затем. От тоски. Ты же помнишь, как все случилось. Ему было все равно в тот момент, на ком жениться, после смерти матери. Таня просто под руку подвернулась. Да и ты надавила.
– Не говори так! Нельзя так!
– Я правду говорю. Ему не Таня была нужна, а дом. Или иллюзия дома. Все просто. А сейчас, может, он действительно влюбился по-настоящему. Я его не виню. Таня сама виновата. Знала же, что они разные.
– Все люди разные… Только мужчины быстрее устраиваются, а женщины всю жизнь страдают. Таня вряд ли еще раз замуж выйдет.
– Захочет – выйдет.
– Если все так просто, то почему ты не вышла?
– Потому что не хочу. Все, пойдем спать. А то ты опять своего любимого коня оседлала.
– Я просто о тебе беспокоюсь. Я же мать. И хочу тебе счастья.
– У нас теперь много других поводов для беспокойства. Я со своей личной жизнью как-нибудь сама разберусь.
– Какая у тебя личная жизнь?
– Все, мам, спокойной ночи.
На Новый год, под бой курантов, Ольга Петровна загадала желание – чтобы год прошел спокойно, без потрясений. И как ни странно, желание исполнилось.
Таня встала с кровати, сделала новую прическу и даже решила поставить брекеты, чтобы избавиться от неправильного прикуса, что и сделала. Ходила, как старшеклассница, стараясь не улыбаться. На брекетах она не остановилась и решила исправить себе форму носа, но тут Ольга Петровна сказала категорическое материнское «нет». Таня была готова переделать себя всю, если бы могла. После этого, так же яростно и отчаянно, Таня поступила на заочное отделение в институт, решив учиться на маркетолога, плохо понимая, что это такое. Но ей было все равно. Светлана нашла ей работу на ресепшен в своей же компании, и Таня занялась обновлением гардероба. Валерка приезжал на выходные, привозил деньги, гулял с девочками, обедал в компании Ольги Петровны и выглядел вполне счастливым. Правда, Таня предпочитала с ним не сталкиваться, придумывая себе на это время неотложные дела.
Ольга Петровна, видя, как бывший зять выполняет свои обязательства, вдруг воспылала к нему любовью, а после того, как он оплатил новую обивку на ее любимом диване – она ни за что не хотела покупать новый, – стала считать его идеальным мужчиной, чуть ли не святым. Теперь у нее было два любимых абонента – бывший муж Вадим и бывший зять Валерка. С обоими она общалась по телефону, обсуждала насущные проблемы, советовалась и получала от этого огромное удовольствие.
Со Светланой у Валерки завязалась неожиданная дружба. Хотя почему неожиданная? Она признавала, что Валерка ведет себя ответственно, дает деньги и даже зауважала его за это. Оба были поглощены развитием Наташи – кружками, секциями – и провели одно общее дело по работе, к взаимному успеху и удовольствию. Светлана познакомилась с новой женой Валерки, той самой Наташей, однокурсницей, на которую Валерка смотрел все лекции напролет, влюбившись в нее, до боли, до рези в глазах похожую на его мать – Лиду. Светлана должна была признать, что девушка умная, красивая, знающая себе цену. К тому же она искренне интересовалась дочками Валерки, очень хорошо относилась к Ольге Петровне, и самое главное – Валерка ее очень любил. Это было видно сразу. Никаких сомнений. Он любил ее так, как его любила Таня – слепо, глубоко и всем сердцем.
Только Таня не могла видеть бывшего мужа. Не могла с ним встречаться, слышать его голос, ощущать запах его парфюма в квартире. Ей было больно. Физически. Так больно, что хотелось оторвать себе руки, ноги, голову, лишь бы эта боль утихла.
Один раз она вернулась, когда Валерка только вышел. Она видела его выходящим из подъезда и, зайдя домой, села, схватившись за живот. В квартире пахло им, родным, любимым запахом, от которого у Тани свело желудок и начались спазмы. Она не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Живот разрезало ножом. Второй раз приступ повторился прямо на улице, когда она увидела, как Валерка с Наташей идут домой. Дочь скакала рядом с папой, весело щебетала, держала в руках пакет с очередным подарком и вдруг кинулась к нему на шею, обняла изо всех сил и чмокнула в щеку. Таня села прямо на землю – боль была нестерпимой. Она не могла дышать, не могла разогнуться. Сколько она так просидела – не помнила. К ней подошла незнакомая женщина, спросила, не нужна ли помощь, но Таня помотала головой, продолжая держаться за живот. Говорить она не могла. Боль отступила так же неожиданно, как нахлынула. Был еще один момент – Таня услышала, как Ольга Петровна разговаривает с бывшим зятем по телефону.