– Ты мертвец, – прошипела «магичка», в серых глазах поселилась ненависть.
Ну вот, а эмоции вполне себе человеческие. Может не так уж они от нас и отличаются? Боги, не боги, реакция одна и та же, разница лишь в среде обитания и форме существования.
Хрясь – еще раз, без предупреждения с намеренно скучающим выражением на лице. В ответ поток бурных ругательств, брань и угрозы:
– Я тебе кишки выпущу, мелкий поганец! Вырву сердце и съем прямо у тебя на глазах! Выпью кровь и заставлю смотреть, как буду пытать твою семью! – лицо симпатичной девчонки совсем исказилось, на лбу выступили голубые прожилки, вокруг глаз образовались морщины, мышцы напряглись искривляя черты.
Понимание что напротив сидит не живой человек, а энергетический паразит, захвативший чужое тело, помогало относится к «воспитательному процессу» с изрядной долей цинизма и хладнокровия.
Скоро у меня заныли ладони. Ругань не прекращалась, решимость в бешенном взгляде фальшивой магички не исчезала.
– Ладно, похоже все-таки придется по жесткому, – сказал я снова беря в руки разделочный нож.
И протянул деревянной рукояткой вперед в сторону Пайка.
– На, держи. Отрежь ей нос.
Наемник опешил.
– Почему я? А сам-то что?
– У меня руки устали, – объяснил я терпеливо. – Давай, не строй из себя маленькую девочку. Наверняка уже пытал пленных, узнавая где зарыты ценности. Представь, что ситуация схожая. Только на этот раз от этого зависит твоя жизнь.
Вроде подействовало. Пайк осторожно взял кухонный тесачок в ладонь, пару раз взмахнул им, приноравливаясь и присел рядом с богиней.
Чтобы опять застыть в нерешительности.
– Ну, давай. Отрежь ей нос. Потом веки. Уши. Рот. Глаза. Только один, второй пока оставь на всякий случай, – подбодрил я.
По мере перечисления частей, что надо отрезать, глаза наемника все сильнее округлялись, под конец, превратившись в огромные блюдца. Охреневший вояка покачал головой.
– Ну ты даешь, парень… и впрямь истинный дэс-валион, – в голосе солдата удачи проскользнуло уважение.
А я и сам не знал, откуда вдруг возникла такая кровожадность. Словно проступила изнутри, всплыла из сознания, становясь частичкой рассудка вместе с образом чего-то темного. И то что раньше казалось, чем-то ужасным и неправильным, теперь воспринималось допустимым и оправданным.
Проклятье! Наверняка проделки чертова перстня. Родовое кольцо дэс’Сарион продолжало свою черную работу, делая из обычного мальчишки настоящего аристо из темной знати.
– Ну ладно, – Пайк воткнул нож в солому, зачем-то поплевал на ладони и снова взялся за рукоятку. – Приступим что ли…
Наемник потянулся к голове богини, и тут, видимо окончательно осознав, что дело обычными ударами не ограничится и что ее сейчас и впрямь начнут в буквальном смысле шинковать кухонным ножиком в грязной конюшне, она вдруг громко завыла.
От неожиданности я чуть на задницу не упал, настолько это оказалось внезапным.
– Какого хрена орешь, дура? – Пайк тоже испугался, отпрянув назад. Смотрел он на нее с явной опаской, боясь неизвестного колдовства.
– Убью! Всех убью! – бесновалась бабенка.
Ну вообще финиш, это же надо так взбеситься. Я конечно знал, что богам не чужды чувства смертных, но это уже перебор.
– Заткни ее! – я мучительно скривился, уши вяли от воя.
Может спятила? Ага, надейся.
Йогар-Гал, вредный засранец тоже вел себя почти, как человек. В отличие от пришельцев из бесконечного Хаоса. Те вообще не походили на живых людей, создавая впечатления человеческого костюма, натянутого на иную форму жизни. Каменные статуи выглядели живее.
Холодные, бесстрастные, сдержанные, высокомерные, безразличные – список можно продолжать вечно. Уверен, начни их избивать, пытать и резать, сидели бы истуканами, пытаясь растянуть рот в мертвой улыбке.
Эта же вела себя совершенно по-другому.
Пайк влепил визжащей истеричке пощечину. Я с мучительным видом помассировал виски. Не складывался у нас что-то допрос.
– Психопатка чертова, – проворчал я себе под нос.
И что с ней прикажете делать? Информация нужна, как воздух. Без нее опасно отправляться в дальнейший путь. Не говоря уже о том, что кровь из носа необходимо выяснить обстоятельства всего дела.
Если затрещины не помогают, а страх уродства оказался притворством, то остается только один вариант: заменить прямое насилие психикой.
– Давай разденем ее и забросим в трактир, там сейчас такой шалман, что голой бабе будут только рады, – предложил я с показным цинизмом медленно оглядывая округлые формы физической оболочки сущности. – Ногами ее там попинали, пусть теперь потычут своими стручками.
Пайк издевательски захохотал, я присоединился к хохоту. Падшая смотрела на нас круглыми глазами.
– Смертные, да вы знаете, что с вами… – протянула она.
Я прервал ее взмахом руки.
– Да-да, слышали уже, кровь, кишки, съеденные сердца, – я зевнул. – Скучно. Мы нашли для тебя развлечение получше. Давай, поднимайся, пока народ окончательно не перепился.
И мы действительно подступились к ней с двух сторон. В руках у наемника давешний кухонный нож, у меня кинжал.
– Разденем здесь, чтобы не возиться под дождем, – предложил Пайк.
Ливень пока не думал прекращаться, серые небеса продолжали изливать потоки воды на грешную землю и долго оставаться на улице не хотелось.
– Разумно, – признал я и поднес лезвие к шнуровке на кожаной рубашке связанной магички.
Она заорала благим матом, поток грязных ругательств перешел на новый уровень, на секунду Пайк, бывалый посетитель кабаков самого низкого пошиба, даже заслушался и притормозил.
– Складно рисует, – одобрил он.
Я развязно ухмыльнулся, издевательски заметив:
– Ничего, скоро ее ротик будет занят кое-чем другим.
Пайк похабно заржал.
– Давай, пора развлекать бухих крестьян, кожевников и другой сброд с большой дороги, – наемник рванул за рукав.
На этот раз девка не выдержала и завизжала уже без всяких ругательств.
– Нет! Вы не посмеете! – дикой кошкой заорала падшая, вырываясь из рук.
– Конечно посмеем. Сейчас тебя во все дырки отрахает грязное мужичье и ты узнаешь, что значит получить наслаждение, – пообещал Пайк, его пиетет перед божественной сущностью куда-то исчез.
Завязки под давлением кинжала лопнули, получив свободу упругие груди скакнули вперед, едва не вырвавшись наружу, полоска кожи все еще их скрывала, но появилась видимая ложбинка.
Сломать богиню труднее смертной. Любая девица на ее месте давно бы зарыдала и выложил все, что знала, а эта снова сыплет проклятьями и бранью.
Ну и что с такой делать? Блин, ну и упертая тварь. Интересно они все там настолько безбашенные? А может разгадала, что это блеф и пустые угрозы? Еще хуже. В таком случае с ней вообще не совладать.
Из глубины души поднялся какой-то темный холодок, завладел сознанием, делая движения выверенными и четкими. Я взял падшую за локоть, заставляя подняться.
И вдруг поймал себя на мысли, что совершенно не испытываю каких-либо угрызений совести. Странно, ведь должно же что-то шевельнуться в душе. Неужели опять действие перстня? И слабость куда-то пропала, уступив место холодному расчету.
Это было не от Эри, не от землянина двадцать первого века. Совершенной иной образ мысли, самого мировоззрения, менталитета. Оно не влияло на разум напрямую, только смещало акценты, выдвигая какие-то приоритеты на передний план и задвигая другие на второй.
Не этика, не мораль. Простой иной способ мышления. Словно парадигма поведения, поставленная под другим углом. Нельзя сказать, что это пугало, скорее удивляло. И самую малость вызвало опасение за рассудок. Изменения проникали все глубже и неизвестно куда в конечном итоге могли привести.
– Хвати с меня этого дерьма. Пошли на улицу, срубим ей башку и дело с концом, – скомандовал я.
Пайк нерешительно потянул из ножен меч, скрежет металла прошелся по нервам наждачной бумагой. Наступил переломный момент, видимо она поняла, что шутки кончились, ругань резко иссякла. Тишина показалось настолько оглушительной, что мы притормозили. Лишь шум дождя доносился из-за приоткрытых створок конюшни.
– Диира, меня зовут Диира, – глухо обронила одержимая магичка, окончательно сдавшись.
Врет? Непохоже.
Я заколебался все еще неуверенный в готовности пленницы вести беседу. Как ни посмотри, а существо, стоящее рядом, не принадлежало к роду людскому.
Зато реакция наемника не заставила себя ждать. Услышав имя, Пайк вздрогнул и отступил. Кажется, узнал нашу пленницу.
– Диира? Гулла Хельваны? – с недоверием переспросил он, выглядел наемник растерянным.
Я в свою очередь напряг память, пытаясь вспомнить, кто такие гуллы. Хельвана богиня смерти, это помню, а гуллы? Кажется ее спутники. Низшие божества, входящие в свиту. Как у Авирала, бога войны – Лира и Мара – младшие богини, воплощающие ужас и панику.
Девушка медленно обернулась.
– А ты любопытный экземпляр, смертный детеныш, – сказала она, оценивающе разглядывая меня. – Не задумываясь проявляешь жестокость.
– Ты сама вынудила, своим тупым упрямством, – я дал отпор. – Или ты думала с тобой будут церемониться? Ждала, что упадем на колени и начнем бить поклоны?
Красивое женское лицо, изрядно попорченное кровоподтеками, прорезала кривая усмешка.
– Конечно нет. Но вы, людишки, иногда ведете себя очень глупо.
Ну да, сказала та, что стоит в шаге от окончательной смерти.
– Ты тоже необычно ведешь себя для верной спутницы богини смерти, – обратил я внимание.
Она провела рукой по выглядывающей сквозь ворот рубахи налитой груди.
– Это фархово тело, – пожаловалось она, в ее голосе мелькнули нотки жалости к самой себе, – оно делает слабым. Делает похожим на человека больше чем бы хотелось. Это ужасно.
Угу, поплачь еще. Похоже тоже решила сменить тактику, вместо угроз перейти к обольщению. Пайк вон хоть и отступил, жадно пялился на сиськи, явно мысленно раздевая стоящую девку.