– Не будем сходить с ума, – забормотала я, чтобы хоть немного успокоить себя. – Допустим, призраки действительно существуют и… и над замком тяготеет проклятье…
И тут я облилась холодным потом, услышав какой-то странный звук и увидев во мраке две желтые точки, которые смотрели прямо на меня.
– Ружка! – выкрикнула я вне себя. – Где же ты пропадала?
Рысь выползла из-под кровати, под которой пряталась, и подползла ко мне. Я обняла ее и залилась слезами.
– А я думала, ты убежала! Господи, до чего же я глупа… Ты услышала, что дверь открывает чужой, и спряталась?
Ружка промурлыкала нечто, что могло сойти за утвердительный ответ, и потерлась о меня. Я погладила ее, чувствуя, как присутствие животного придает мне сил. Через какое-то время я была уже в состоянии подняться на ноги, зажечь лампу и даже заняться уборкой. Потом в ванной комнате я долго плескала холодную воду из рукомойника на лицо и рассматривала в зеркале свою шею. Странным образом, хотя мне казалось, что полуночный страж склепа схватил меня очень сильно, на коже не осталось ни малейшего следа, зато голова, по которой я получила удар вазой, до сих пор ныла.
– Из этого следует, – пробормотала я, глядя на свое отражение, – что живые все-таки способны причинить нам больше вреда, чем мертвые… а, черт подери…
Кое-как я добралась до кровати и, не раздеваясь, рухнула на нее. Я слышала, как возится Ружка, укладываясь на свою подстилку, а потом погрузилась в странное состояние – нечто среднее между беспамятством и сном, полным кошмаров.
Когда я проснулась, голова у меня все еще ныла, а тело затекло от спанья в одежде. На часах было начало восьмого. Умывшись холодной водой, я привела себя в порядок и постучалась к отцу.
– Признаться, я собирался сегодня поспать подольше, – сказал отец с неудовольствием. – Что случилось? На тебе лица нет.
– Идем, – произнесла я. – Мне нужно, чтобы ты был свидетелем.
– Свидетелем чего? – Отец озадаченно нахмурился.
– Я тебе все объясню. Ружку тоже возьмем с собой – я не могу оставлять ее одну.
Так как она еще плохо ходила, отец взял ее на руки прямо с подстилкой, на которой она лежала, и мы отправились в крыло, в котором находится библиотека.
– Что? – спросил отец, видя, что я остановилась и озадаченно смотрю на пол.
– Он чистый, – сдавленно промолвила я. – Он совершенно чистый, понимаешь?
– Ничего я не понимаю, – с досадой проворчал отец. – Пол как пол. И почему он так тебя волнует?
– Потому что вчера вечером я насыпала тут тонкий слой муки, – призналась я. – В коридоре, возле библиотеки, на этаже… везде. А сейчас ее нет.
– Зачем тебе понадобилось сыпать на пол муку? – напряженно спросил отец.
– Я хотела поймать привидения. Точнее, тех, кто пытался нам внушить, что они есть в замке.
– Теперь я понимаю еще меньше, – промолвил отец после паузы. – Ты хочешь сказать, что никаких призраков не существует?
– Я видела призрак Белой дамы, который плясал в воздухе возле моей двери, – сказала я. – А потом я нашла кусочек батиста, зацепившийся за гвоздь, и стала задавать себе вопросы. Когда ты заранее настроен на то, что можешь столкнуться с привидением, любая белая тряпка в ночи может испугать тебя до смерти. А если ее поднять на каких-нибудь веревочках и двигать их…
– Но зачем? – спросил отец терпеливо. – Зачем тратить столько усилий?
– Я не знаю! Просто привидения слишком часто возникали возле библиотеки, и я решила, что тут что-то нечисто. Я насыпала муку на пол, чтобы посмотреть, чьи следы обнаружатся утром. Но за мной, вероятно, следили и пол подмели. И Ружку ранили не просто так. Она умная, она что-то видела или о чем-то догадалась. Вчера вечером кто-то забрался ко мне в комнату в мое отсутствие, чтобы добить ее, но она спряталась. Когда я пришла, этот человек все еще был в комнате, мы схватились, и он ударил меня по голове…
– И ты говоришь мне об этом только сейчас? – возмутился отец. – Боже мой! Так вот почему на тебе лица нет! Я… я немедленно иду к графу! Пусть он примет меры, пусть вызовет полицию, пусть разберутся, что тут происходит!
– Да, наверное, ты прав, – сказала я. – Пусть полиция во всем разберется.
Ружка заворчала. Я погладила ее, чтобы успокоить, и мы двинулись обратно, но возле парадной лестницы столкнулись с взволнованным управляющим.
– Доброе утро, герр Ланин, доброе утро, фрейлейн Ланина, – промолвил Креслер, кланяясь. – Прошу прощения, но должен спросить у вас: вы не видели графа Рейтерна?
– Нет, – ответила я, – а в чем дело?
– Он пропал, – удрученно признался управляющий. – Его постель в образцовом порядке, похоже, что он даже не ложился. И… мы нигде не можем его найти.
– Может быть, он куда-нибудь ушел? – предположил отец.
– Если и так, почему никто из слуг его не видел?
Я почувствовала тревогу, которая, впрочем, отступила, как только я кое-что вспомнила.
– Вы осматривали другие комнаты? Поищите его в гостиной, той, где стоят японские ширмы. Может быть, он там уснул.
– В гостиной? – изумился Креслер. – Но зачем там спать?
– Возможно, ему так захотелось, – туманно ответила я, пожимая плечами.
Отец отнес Ружку в мою спальню, а управляющий отправился на поиски графа.
– Я могу спросить у тебя, что графу Рейтерну понадобилось ночью в гостиной? – не удержался отец. – Раз уж ты, по-видимому, в курсе всех его дел…
– Еще до того, как я нашла клочок батиста на гвозде в коридоре, Кристиан догадался, что привидения не настоящие, – ответила я. – Он думал, что ночью ему удастся застать врасплох того, кто разыгрывает нас.
– Так, – сказал отец, растирая лоб, – давай все-таки начнем сначала. Допустим, привидений не существует и нас просто… просто обманывали. Первый вопрос: зачем?
– Не знаю. Если бы, например, замок хотели продать какому-нибудь эксцентричному покупателю, который интересуется привидениями… Тогда это имело бы смысл. Но Фирвинден не продается.
– Тогда посмотрим на действие, которое произвели привидения, – произнес мой здравомыслящий родитель. – Люди были испуганы, никто не хотел служить в замке. И… – он задумался, – и, пожалуй, все. Ты уверена, что тебе не нужен врач?
– Нет. Уже почти не болит.
– Ты что-нибудь запомнила о мерзавце, который тебя ударил?
– Да. Он или она чертовски быстро бегает.
По лицу отца я видела, что он готов вспылить, но тут в дверь постучали, и на пороге показалась растерянная Минна.
– Граф Рейтерн уже нашелся? – спросил отец. – Мне надо с ним поговорить.
– Его нигде нет! – простонала Минна. – Руди осмотрел все комнаты, я заглянула даже на чердак. Все кареты на месте, лошади – в конюшне…
– А автомобиль?
– И автомобиль тоже на месте.
– А граф не может находиться в часовне? – спросила я.
– Я уже смотрела. Его там нет! Госпожа графиня не находит себе места… Она даже поссорилась с отцом, чего раньше никогда не бывало. Ей кажется, что граф мог уехать из-за его появления…
– Ну, фрау Креслер, подумайте сами, – вмешался отец. – Куда граф мог уехать? Он не общался с местными помещиками, о которых был крайне невысокого мнения, и вы же сами сказали, что все лошади на месте…
– Довольно гадать, – вмешалась я. – Зовите Вильгельма, пусть его собака попробует взять след. Если потребуется, я привезу из Шёнберга другого пса, который раньше нашел Ружку.
Рысь, услышав свое имя, беспокойно шевельнулась на подстилке. Минна объявила, что мои слова сняли с ее души тяжкий груз, и что теперь она уверена, что граф вскоре найдется.
– Не нравится мне все это, – призналась я, как только дверь за женой управляющего закрылась.
– Не беспокойся за него, – сказал отец. – Молодость способна на безрассудные поступки. Мы будем сидеть за завтраком, и тут граф непринужденно объявится и сообщит, что ему взбрело в голову ночью прогуляться. Графиня рассердится и начнет говорить, как они с доктором беспокоились, а граф только пожмет плечами.
– Думаешь? – недоверчиво спросила я.
– На что только не способен человек, чтобы досадить своим близким, – усмехнулся отец. – Я как-то раз убежал из дома, и тоже поздно вечером. Правда, надолго меня не хватило, и я успел вернуться еще до завтрака.
– Но зачем графу Рейтерну убегать? – сказала я.
– Он был не в восторге от приезда деда. Такой маленький бунт против матери, которая, несмотря ни на что, до сих пор распоряжается в семье. Не волнуйся: я уверен, он скоро вернется.
Но миновало время завтрака и даже время обеда, а Кристиан не показывался в замке. На графиню было страшно смотреть. Собака, пытавшаяся взять след, долго бегала по замку и наконец показала, что граф покинул Фирвинден через один из боковых выходов, но в саду она след потеряла, потому что ночью шел дождь. Слуги тщательно прочесали сад и прилегающий лес, но никого не нашли. Креслер велел заложить экипаж и поехал опрашивать соседей – вдруг кто-нибудь из них знает, где находится граф Рейтерн. Доктор Фридрихсон тоже не остался в стороне: он отправился на поиски внука на своем автомобиле. На всякий случай в замок вызвали пастора Тромберга и посвятили его в суть дела, но пастор тоже ничего не знал о местонахождении графа. Впрочем, он пообещал, что если услышит что-то от своих прихожан, непременно даст знать госпоже графине.
– Я не понимаю, куда он мог деться, куда! – твердила бедная мать со слезами на глазах.
Но когда вечером стало ясно, что поиски не дали никаких результатов, заговорили о том, что исчезновением графа должна заняться полиция. В гостиной собрался импровизированный совет, на котором присутствовали графиня Рейтерн, доктор Фридрихсон, управляющий, его жена, а также мы с отцом. Невозмутимый обычно доктор дал волю своему раздражению, высказав о внуке все, что думал. Он то и дело повторял слова «мальчишество», «безответственное поведение» и «несусветная глупость». Не говоря уже об огласке, которую получит дело, если они обратятся в полицию…
– А он не мог случаем сбежать к Беттине в Митаву? – спросил Фридрихсон, поворачиваясь к дочери. – Ведь она должна была приехать как раз на днях…