те томные взгляды и желания прикосновений! В данный момент я была зла и, как могла, сдерживала свои чувства. Дошла даже до того, что начала про себя считать до ста, а это мой последний прием, между прочим.
Между тем, герцог по-хозяйски прошелся по комнате, оценивающе осмотрел меня с головы до ног, делая акцент на одежде, скривился на миг и снова принялся нарезать круги по комнате. Наконец, заметил гору осколков у окна.
— А ты, я вижу, время зря не теряла, — с насмешливыми нотками в голосе сказал он и выжидающе посмотрел. А что я? Я же само спокойствие! Вот только выдохну и отвечу.
Сиэль подошел к постели, на которой я все еще сидела, и тоже присел — на самый краешек, словно это он у меня в гостях, а не я у него. Спросил:
— Давай начнем знакомство с самого начала? — И взгляд при этом такой добрый, сам такой милый, словно не он гроза королевства и кость в горле врагов.
Я крепилась, как могла, честное слово, но я же не святая, а потому в ответ ему выдала улыбку, больше похожую на оскал, и гаркнула:
— Хотите поиграть? Хорошо. Пусть я буду узница самого страшного каземата, а вы — мой новый тюремщик?
Сиэль аж поперхнулся от моей наглости, а я больно прикусила язык. Ох, до добра он меня не доведет, правильно матушка говорила!
— Вовсе нет, — тем не менее, слегка озадаченно сказал мужчина и задумчиво почесал подбородок. Я же заметила, что слишком уж часто он его чешет. Может, болен чем-то?
— Как это нет? — настолько спокойно, насколько смогла, ответила я, снова шумно выровняла дыхание и продолжила: — Двери заперты, окна под защитным куполом. Есть не дают. И при всем при этом я не пленница? Миленько! У вас своеобразные понятия о гостеприимстве.
Сиэль непонимающе моргнул, мои слова обескуражили его. А затем снова почесал свой треклятый подбородок; я аж вздрогнула.
— Это лишь временные меры для твоей же безопасности, — после минутного раздумья ответил он. — Ты можешь навредить себе, а я этого очень не хочу.
— Ну как я себе наврежу? — Я вскинула руки, соскочила с постели и принялась ходить по комнате. — Я же не совсем уже сумасшедшая!?
— Знаешь, а непохоже! — сказал, как отрезал, Сиэль. При этом у него было каменное выражение лица, словно я его до низших демонов достала, все печенки выела. Впрочем, вполне возможно, так и было, уж я-то себя знаю.
— Ну и зачем вам сумасшедшая? Отпустите меня на все четыре стороны и живите себе счастливо, — попросила я и выжидающе посмотрела в желтые драконьи глаза. В то, что на меня сейчас смотрел именно дракон, я не сомневалась: зрачки глаз снова были вертикальными и слегка заметно сияли. «Злится», подумала я — точнее, сделала вывод. У меня же глаза мерцали именно от злости.
— Понимаешь… — слегка натянуто ответил герцог и поднялся с постели. — Я бы очень хотел выполнить твою просьбу. Но…
— Но?.. — повторила за ним я и сделала жест рукой, чтобы продолжал.
Однако продолжать никто не стал. Не договорив, Сиэль пошел в мою сторону. В его приближении я увидела самую настоящую угрозу, а потому медленно и осторожно пошла в сторонку. Почему медленно? До меня, наконец, вдруг дошло, что дракон-то хищник, а значит, что? Правильно: не скачем у него перед носом. Я уже мысленно аплодировала собственной смекалке, вот только маневр не удался. Неправильный мне достался хищник. Сиэль в два шага преодолел расстояние между нами и совсем не гостеприимно прижал меня к стене. Одной рукой он схватил меня за шею, второй — сразу за обе руки; даже не успела заметить, как именно — так быстро все произошло.
— Но я не могу, — прошипел мне прямо в губы герцог; в его низком бархатном голосе отчетливо слышались звериные нотки, от которых волосы у меня встали дыбом. Потом он вдруг вздрогнул, болезненно простонал и тряхнул головой, ослабляя хватку, словно боролся с собой. Освободив мою бедную шею и давая возможность сделать вдох, закончил мысль: — Дракон слишком силен. С тех самых пор, как он уснул, мы больше не едины. Он зол на весь мир, и в особенности на меня.
Договорив последнюю фразу, Сиэль обессиленно навалился локтями на стену, погребая меня под своим массивным телом и упираясь лбом в мою голову, вдыхая запах моих волос. Он тяжело дышал и едва заметно дрожал, по его точеному лицу градом катился пот, а сердце грозило вырваться из груди. У меня внутри вдруг что-то дрогнуло, появилось острое ощущение боли, растекающееся от груди по всему телу, и боль эта была не моей. «Дракон», — поняла я. Аккуратно обняв Сиэля, принялась поглаживать его по спине, приговаривая:
— Все в порядке, все хорошо, хороший дракон.
С минуту мы так и стояли: я, прижатая к стене, обнимающая дрожащего мужчину, и дракон внутри него, не желающий отступать и отпускать. Однако уже вскоре уговоры подействовали, и герцог нашел в себе силы перестать меня давить. Он устало рухнул на колени, обняв меня за бедра и уткнувшись носом мне в живот.
— Разве так и должно быть? — тихо спросила я, поглаживая его черные волосы. Как и думала, они оказались мягкими и шелковистыми, не то что мои собственные.
— Нет, — ответил Сиэль. Он оторвался от моего живота и посмотрел прямо в глаза, гипнотизируя своим чарующим желтым взглядом. — У меня есть просьба.
— Какая? — без раздумий автоматически спросила я, на что выражение лица герцога смягчилось, и на нём появилась легкая улыбка.
— Даже не просьба — предложение, — продолжил дракон и потерся подбородком о мой живот, так и продолжая смотреть снизу вверх своим милым щенячьим взглядом. Словно это не он — опасный хищник, а я, словно это не меня в клетку посадили, а его.
— Ближе к делу! — насупилась я. На самом деле сердита я не была, но постаралась придать себе как можно более скептичный вид, чтобы Сиэль не думал, что меня проняло.
— Хорошо, — даже и не думая затевать спор, ответил герцог. Наверняка у него возникла какая-то серьезная проблема, не терпящая отлагательств, иначе с чего бы он со мной так просто соглашался? Впрочем, мне ведь это на руку, так? Так. Можно будет попросить что-то в награду за помощь, если, конечно, у меня ее попросят. Внутреннее чутье подсказывало: «еще как попросят». Пока я обдумывала коварные планы и стратегию собственного поведения, герцог украдкой наблюдал за мной, слегка прищурившись и склонив голову набок — совсем как пес Джек из конюшен лэра Карола. Воспоминание вывело меня из равновесия, губы сами собой растянулись в улыбке, но потом мой желудок совсем не вовремя издал протяжный стон, извещая о своем тяжком положении и протестуя. Я же опомнилась, сделала лицо кирпичом, мол, я не я, никто тут только что не улыбался, и желудок тоже не мой, и вообще, нечего отвлекаться. А потом укоризненно посмотрела в желтые манящие очи того, кто меня голодом морил, на что Сиэль продолжил: — Предлагаю все обсудить за обедом.
— Хорошо, — тоже слишком быстро согласилась я, повторяя за герцогом, на что он как ни в чем не бывало поднялся с пола, словно это не ему было плохо пару минут назад, быстро прошел к двери, галантно распахнул ее и пригласил:
— Прошу, лэри.
Глава 9. О приятном и неприятном открытии
Фыркнув, я с высоко задранным носом проследовала в дверь. Очень хотелось строить из себя снежную лэри, как в той сказке, которую читают детям. Однако вместо должного эффекта гордости и недоступности я как следует споткнулась о высокий порог, после чего была позорно за шкирку поймана Сиэлем. Он бережно поставил меня на ноги, словно хрупкую вазу, а после отступил назад. Наверняка всему виной был мой гневный взгляд и губы, сжатые в одну линию. «А чего ты хотела, Сати? Расшибить себе голову? Хоть бы спасибо сказала, неблагодарная!» — заговорила моя совесть. С моей совестью были шутки плохи, а потому я временно капитулировала.
— Спасибо! — буркнула я.
— Всегда пожалуйста, Сатияра, — улыбнулся дракон и снова сделал рукой приглашающий жест, на что я еще раз фыркнула и все-таки вышла в коридор. На сей раз он отнюдь не был пыльным и мрачным, мне было приятно в нем находиться. Под высоким потолком всюду парили осветительные артефакты, делая помещение удивительно светлым, на стенах были развешаны многочисленные гобелены, а под ногами приятно пружинила оливковая ковровая дорожка. Пока я осматривалась, герцог закрыл дверь и подошел, любезно предложив свой локоть:
— Прошу, амадина, — тихо сказал он, а я с минуту подумала и решила все-таки воспользоваться предложенной рукой, а заодно повыпытывать из него информацию.
— Амадина, значит, — тихо согласилась я, пока мы медленно шли по коридору. — Что это значит? Гостья?
Сиэль подобного вопроса явно не ожидал и поперхнулся от неожиданности, остановившись, внимательно посмотрел на меня:
— Примерно так, — как-то чересчур натянуто ответил он и вдруг принялся рассказывать о гобеленах, точнее, об историях, изображенных на них. Подобная смена темы разговора сперва поставила меня в тупик, а после разозлила. Дождавшись, пока Сиэль сделает паузу в своём быстром и ярком рассказе, я перебила его.
— Ты мне зубы-то не заговаривай, дракон! — сердито гаркнула я как раз в тот момент, когда рассказ о сумеречной битве набирал обороты, впервые обратившись к нему на «ты», отчего спохватилась и добавила: — …те. Не заговаривайте. Прошу прощения.
— Поздно, — ухмыльнулся Сиэль. — Я все слышал, и я глубоко оскорблен.
При всей серьезности его речи, выражение его породистого лица было откровенно дурацким.
— И я требую загладить вину передо мной, — Он опустился до заговорщицкого шепота.
— Интересно, каким это я образом могу загладить свою вину? — спросила я, уперев руки в бока и изобразив самый воинственный взгляд, какой только умела. Откровенно говоря, в этот самый момент у меня коленки от страха дрожали, и, будь я на месте герцога, давно бы себя за волосы оттаскала, а он крепился.
— Я прошу самую малость: поцелуй прекрасной лэри исцелит уязвленную душу старого дракона.
— Нет! — категорично заявила я.
— Ай-ай-ай! — покачал головой герцог. — Вот так и приглашай в собственный дом, и будь радушным хозяином, а в ответ что?