Несколько шагов Баян молча прошел по портальному коридору во все глаза рассматривая происходящее, а потом деликатно поинтересовался у меня:
— Собственно, куда мы идем?
Ответа на вопрос я не знала. Понятия не имела, где может спрятаться энканта с белым говорящим пони, чтобы вызвать минимальное удивление. Видимо, Сатияра решила и на этот раз сжалиться надо мной: недалеко, впереди от нас, я заметила еще одного пони, черного, как сама ночь, а рядом с ним — несколько ярко разрисованных девиц в странных одеждах.
— Циркачи, — шепнула я на ухо Баяну. — На первое время сойдет, бегом к ним.
Второй раз просить не пришлось: видимо, пони остерегался еще одного добротного пинка под ребра. И правильно делал, между прочим: уж я бы случая не упустила. Хихикнув себе под нос, погладила покладистый транспорт по гладкой шее:
— Можешь ведь, когда хочешь, — заметила я. На что пони недовольно скосил на меня карий глаз в обрамлении длиннющих ресниц, но предусмотрительно промолчал.
Некоторое время мы без толку прорывались сквозь недовольную толпу, идущую плотным потоком. К моему большому неудовольствию, пришлось слезть с Баяна и пойти пешком впереди него, потому что невысокому, всего мне по пояс в холке, пони то и дело доставались тумаки и пинки многочисленными сумками и локтями. Однако мучения моего страдальца все же оказались не напрасны: к счастью, меня пихали и толкали не так усердно, и вскоре мы приблизились к цирковой труппе. Скромненько заняв место в конце длинной колонны, усердно принялись делать вид, что мы, собственно, всегда там и шли.
Когда цирковая труппа, наконец, вышла в одну из многочисленных открытых арок-дверей, мы тоже проследовали за ними.
— Какая красота! — ахнула я, едва переступив порог портальной двери. В нос ударили тысячи незнакомых ароматов, в ушах зазвенело от безумного сочетания бессчетного числа мелодий, а в глазах откровенно рябило от разноцветных шатров, ярких костюмов и сверкающих масок. — Карнавал! Это же карнавал!
Я радостно крутила головой, стараясь рассмотреть невероятное зрелище, иногда восторженно вздыхала и улыбалась, как самая настоящая провинциалка. Впрочем, именно ею я и была, поэтому позволила себе небольшую слабость и получала истинное удовольствие от нового места.
Баян моего щенячьего восторга почему-то не разделял, он плелся за мной, словно привязанный, то и дело фыркая и мотая головой, словно шел на убой. А может, так и было? Что ожидает пони в цирке? Трюки, шоу, сложные номера — словом, непочатый край кропотливой работы, вот что. Но меня переполнял азарт, казалось, весь мир открыт и ждет меня, воодушевление лило через край.
Я все еще шла за размалеванной девицей, представляя себя верхом на тигре или под куполом циркового шатра, и не заметила, как та остановилась.
— Ай! — вскрикнула я, схватившись за лоб, когда по инерции врезалась в ее, как оказалось, излишне костлявую спину.
Нас рассекретили.
— Так-так-так, — сладко проворковала лэри средних лет, внимательно окидывая меня взглядом с головы до пят, мимолетом скользнув и по Баяну. — Кто это тут у нас? Кирк!
Имя женщина выкрикнула так неожиданно и громко, что мы с пони вздрогнули и инстинктивно прижались друг к другу. Оказалось, напрасно. Кирком оказался высокий широкоплечий мужчина, моментально появившийся возле лэри. Возраст его я никак не могла определить из-за пушистой рыжей бороды, но лицо было очень уж добродушным. Бородач окинул нашу «сладкую парочку» внимательным взглядом, хотел что-то спросить, но его опередили:
— Что забыла такая замарашка в нашей высокохудожественной труппе? — едко спросила раскрашенная лэри.
Я нахмурилась и обиженно засопела: вот тебе и «высокохудожественная» труппа, сразу видно. Предусмотрительно не ответила на колкость, считая, что лучше с циркачами не ссориться лишний раз, а то еще выгонят, не дав и шанса. Баян, похоже, имел другую точку зрения. Пони коротко ответил глубоким басом у меня из-за спины:
— Точно не вежливость, в отличие от вас. И вам здравствуйте!
Покраснев, как рак, я пихнула локтем лошадиную морду, чтобы не сморозил еще какой глупости. Но и этой было более чем достаточно: лэри скривилась, словно ей под нос сунули стухшую морскую хеку (?), то и дело хватая ртом воздух и не понимая, как ей посмели такое сказать. Я тоже не знала, куда себя деть, и уже составляла в голове план побега. На наше счастье, Кирк тихо хохотнул в кулак, восприняв слова Баяна как шутку. Или, может, просто лэри и его достала своими манерами, точно я не знала. Главно — нас не прогнали взашей. Мужчина протянул мне огромную мускулистую руку:
— Чревовещателей у нас отродясь не было, приняты на испытательный срок. — Бородач без объяснений понял, зачем именно мы с Баяном тащились за ними. Уже повернувшись к лэри, он добавил: — Анжелика, найди куда пристроить новую гостью с багажом.
«Багаж» за моей спиной обиженно фыркнул, но на этот раз промолчал.
Лэри недовольно скривилась, однако подчинилась мужчине. Соблазнительно виляя филейной частью и бросая на всех без исключения встречных представителей противоположного пола томные взгляды, она повела нас обустраиваться. Бедный сильный пол как мог старался спрятать глаза и не стать предметом интереса черноокой красавицы. Подобное её поведение дало мне возможность сделать лишь один вывод: следует остерегаться Анжелику.
В книгах, которые я читала, циркачи всегда жили в небольших крытых повозках, которые ставили полукругом возле огромного шатра. Пока мы шли, я все выискивала разноцветные афиши и яркие крытые повозки, чуть голову не свернула. Однако, к моему разочарованию, ничего подобного по пути не встретилось, и конечной точкой нашего маршрута стала полуразвалившаяся гостиница — циркачи явно выбирали что подешевле.
Наверное, вид у меня был ужасно разочарованный, потому что Анжелика фыркнула:
— А чего ты ожидала? Дорогие апартаменты?
И залилась звонким непередаваемо громким смехом, от которого окружающие вздрагивали и ускоряли шаг.
— Я думала, циркачи живут в шатрах или в повозках, — пожала плечами я.
— Вот уж нет! — отрезала лэри, а потом брезгливо махнула рукой в сторону Баяна и добавила. — Живность свою отведи на конюшню и проследи, чтобы его в один денник с Бертой не поставили.
Взглядом, полным презрения и укора, Баян внимательно осмотрел циркачку с головы до пят, но покорно пошел за мной. Где была конюшня, и спрашивать не было нужды: запах отчетливо доносился с левой стороны от входа в гостиницу.
С каждым шагом пони замедлялся, словно его вели не на постой, а на съедение волкам. Дошло до того, что через пару минут я его тянула за собой, накрепко ухватившись за гриву, уговаривая поторопиться и не капризничать.
— Нет, я так не могу, — наконец, не выдержал Баян и встал как вкопанный. — У меня чуткая душевная организация, а ты меня ведешь в рассадник болезней и инфекций.
— А куда еще мне тебя деть? — задала я совершенно логичный вопрос, на который пони и сам понимал ответ, а потому скис еще больше. Но я нашлась, чем его взбодрить. — Там же красавица Берта, вот и познакомишься.
Уговорила конечно же, с обещанием подумать над лучшим пристанищем для бедного оставленного пони.
Откровенно говоря, я его прекрасно понимала: у самой глаза слезились от «дымовой завесы».
— А знаешь, что? — Уходя, я решила подать идею. — Ты же говорящий, вот и договорись с конюхом, пусть убирает почище. Только не перестарайся: все же говорящие животные только у магов, а я скрываюсь.
Судя по решительному виду, Баян принял мои слова к сведению и уже что-то планировал.
И все равно я шла обратно к Анжелике с неспокойной душой, как назло снова проснулась моя совесть, так и нашептывая на ухо: «Бедный наш Баян, стоит там один-одинешенек, по колено в грязи».
— Как ты быстро! — удовлетворенно заметила лэри-циркачка, когда я вернулась к входу в гостиницу. — Про стойло сказала?
— Да, — соврала я. Про стойло-то я совсем забыла! Подумаешь, что может случиться с двумя маленькими пони в одном деннике? Не загрызут же они друг друга, да и конюх ведь не дурак.
— Пойдем, покажу тебе твое жилье на ближайшую неделю, — как-то невесело бросила Анжелика и, не оглядываясь, пошла в гостиницу, все так же виляя бедрами. Для кого это она сейчас, интересно?
Я ожидала увидеть что-то ужасное, как минимум грязное и тесное, втихаря себя уговаривала, что клопы не так уж и плохи и мы с ними уживемся, но, к моему удивлению, маленький двухместный номер оказался кристально чистым, если не принимать в расчет тонны косметики и разноцветной одежды, заполнявшие половину свободного пространства. Вещи были повсюду: лежали на всех доступных поверхностях, торчали из шкафа, висели на спинках стульев и дверцах шкафов, серванте.
— Только в моем номере осталась свободная постель, придется мне тебя потерпеть, — нервно взявшись за голову, резюмировала циркачка, впуская меня в новое жилище. — Правила такие: никого не водить, в комнате не есть, и главное — мою косметику не брать.
Вместо ответа на последнее заявление я просто посмотрела на соседку, как на полоумную. Она же не думает, что и я захочу выглядеть как наштукатуренная бабуля?
— Я не пользуюсь косметикой, спасибо, — вежливо заметила я и удовлетворенно присела на свою постель, отодвинув стопку блестящего барахла.
— Завтра начинаются репетиции, сегодня обживайся, ключ в тумбочке возьми. — Протараторив инструкции, Анжелика плавно развернулась, намереваясь выйти. — Не знаю, что Кирк в тебе нашел, но учти: он мой!
И ушла, громко хлопнув дверью. Конечно, я с радостью воспользовалась ее советом: расчистила свою половину пространства, пересчитала немногочисленные богатства.
На рыжего бородача я, в общем-то, не претендовала, а мусор и сама не любила, потому были все шансы мирно просуществовать рядом с излишне резкой артисткой. Кстати, любопытно, чем именно она занималась в цирке? О том же, как буду «чревовещать», я старалась пока не думать, как-нибудь выкручусь. В крайнем случае, использую подарочек Сатияры.