Она вздрогнула, выронив из рук тюльпаны и бутылку шампанского. Это была катастрофа, и сознание помутилось, отключив почти все чувства. Одна мысль билась в висках: бежать, бежать! Ничего не слыша, не разбирая дороги, Кэрол бросилась вон из этого кошмарного дома, от что-то кричащего вслед Ричарда, от удивленного и встревоженного взгляда златовласой женщины.
Оказавшись за воротами, Кэрол нырнула в густые заросли и побежала по узкой извилистой тропинке. Где-то хлопнула дверь, взревел двигатель машины, снова послышался голос Ричарда. И она внезапно ощутила себя жертвой, загнанным зверем, за которым гонятся безжалостные охотники. И стало нестерпимо страшно, как когда-то в детстве, когда мерещился по ночам чей-то бледный призрак в углу темной комнаты.
Кэрол бежала, задыхаясь, не обращая внимания на острые колючки и хлещущие по лицу ветви, поскальзывалась, падала, снова вскакивала. Мелькнуло сбоку чье-то изумленное лицо, громко залаяла собака. Мелкий дождик между тем превратился в настоящий ливень. И этот повтор, подстроенный злой судьбой, казался особенно жестоким.
Кэрол не помнила, как добралась до дома. Закрыв за собой дверь, она первым делом бросилась к телефону и выдернула из розетки шнур, потом задернула занавески на окнах и еще раз проверила, крепко ли заперта дверь. Сбросив на пол тяжелый промокший плащ, Кэрол налила в стакан виски, которое хранила для редких гостей, и, раздеваясь на ходу, роняя блузку, юбку, черные чулки, зашла в ванную комнату.
Она ни о чем сейчас не думала, даже не чувствовала боли. Оцепенение сковало озябшее тело, словно стальными обручами, и Кэрол долго не могла понять, горячая или холодная вода льется из крана. На покрасневших от холода руках алели свежие царапины, чужое лицо в зеркале казалось постаревшим и некрасивым.
Кэрол одним глотком выпила обжигающую жидкость и закашлялась. В дверь громко стучали, кто-то, от кого надо было спрятаться, звал ее по имени, обещая что-то объяснить. Но сейчас ничто не имело значения, хотелось только согреться и забыться, упасть, как в глубокий омут, в спасительный сон.
Ванна наполнилась, горячий пар с ароматом мяты поднимался к потолку. Кэрол, осторожно поставив бокал на полку, погрузилась в воду и закрыла глаза. Если бы можно было умереть… Даже мысль о сыне, мелькнувшая на мгновение, не вернула ее к реальности и не придала сил. Просто дальше незачем жить, все кончено.
Слезы стекали по щекам и с еле слышным плеском падали в воду. Кэрол откинула голову, ощущая, как тепло разливается по коже, как уходит напряжение из мышц. Ей стало почти хорошо, только ледяная корочка на сердце мешала дышать, а перед глазами то и дело всплывало зеленоглазое кошачье личико, обрамленное золотистыми локонами…
Ричард вздрогнул, увидев Кэрол на пороге спальни Джоан, но скорее от неожиданности. Он уже разработал в уме план знакомства его новой семьи с домом, представлял, как будет водить Кэрол за руку, показывая заново отделанные комнаты, мебель из лучших столичных магазинов, рассказывая, где будут висеть ковры, а где картины. Он предвкушал ее восторженные восклицания и сияющие счастьем глаза.
Но то, что случилось, вовсе не входило в его планы. Не чувствуя за собой никакой вины, Ричард в первую секунду решил, что сейчас все объяснится. Но Кэрол, кажется, восприняла увиденное слишком болезненно. Не дав сказать ни слова, она убежала, и Ричард не смог ее найти, хотя и объехал на машине все кварталы Сент-Джаста.
Он подумал, что, возможно, Кэрол как-то удалось добежать до дома, опередив его, и поехал туда. Он стучал в дверь и звал ее, но тишина была ему ответом. Тогда Ричард вернулся в машину, решив дождаться Кэрол во что бы то ни стало. Три часа он, не отрываясь, смотрел на дорогу, выглядывая знакомую фигуру в светлом плаще.
Ближе к вечеру к дому подошла молодая женщина в джинсах и куртке, она постучала, прислушалась и достала из кармана ключ. Кажется, он где-то видел ее… Ну конечно, это же Дороти, подруга Кэрол, которая присматривает за Энтони. Ричард выскочил из машины и бросился к крыльцу.
— Простите, вы… Вы можете войти? — спросил он срывающимся голосом. — Понимаете, с Кэрол случилась беда… Я искал ее повсюду…
— Кто вы такой? — Дороти буквально подпрыгнула на месте от неожиданности. — Что вам надо?
— Я… Я отец Энтони, Ричард Олридж, помните? — Он старался говорить спокойно и четко, но слова будто бы прикипали к губам. — Мне необходимо немедленно поговорить с Кэрол! Позвольте мне войти, прошу вас!
— Я позову полицию, если вы немедленно не уйдете, — решительно ответила Дороти, поборов первый испуг. — Я вижу вас в первый раз и не собираюсь никуда впускать. Если же вы что-то сделали с Кэрол…
— Послушайте, я действительно отец Энтони! Неужели она вам ничего не рассказывала? — Ричард в волнении сжимал руки, понимая уже. что его вид вряд ли внушает доверие.
— Уходите! — закричала Дороти, заслоняя своим хрупким телом входную дверь. — Сюда вы не войдете!
Ричард покорно кивнул и, проклиная себя, вернулся в машину. Через пятнадцать минут подъехал в белой машине с красным крестом врач и поднялся по ступенькам на крыльцо. Следующие полчаса Ричард провел в каком-то забытьи, комкая в пальцах платок Кэрол, который она обронила вчера. Тонкая ткань еще хранила аромат ее духов…
Если с ней что-нибудь случится, он никогда не сможет простить себе этого. Как все глупо получилось: цепь нелепых случайностей не разорвалась, а продолжала тянуться, как резиновая лента. Наверное, права была Джоан. Следовало сразу все объяснить, а не изображать из себя героя дешевой мелодрамы.
У Ричарда оборвалось сердце, когда врач и Дороти вышли на крыльцо. Но, судя по их лицам, самого страшного не произошло. Он вздохнул, вытирая со лба капельки пота, выступившие от нервного напряжения.
Оставаться здесь дольше было бессмысленно, и Ричард поехал обратно, надеясь дозвониться до Кэрол сегодня вечером. Он верил, что сможет найти нужные слова и разубедить ее, вывести из заблуждения. Наверное, увидев Джоан в постели, она решила, что это — его тайная любовница. Тогда понятна ее реакция и это паническое бегство. Бедная девочка… Только бы с ней все было в порядке…
— Просыпайся, уже полдень.
Кэрол нехотя открыла глаза и тотчас зажмурилась от ярких лучей солнца, проникающих в спальню сквозь чисто вымытое прозрачное стекло.
— Дороти? — удивленно спросила она, разглядев над собой встревоженное лицо подруги. — Что ты здесь делаешь?
— Собираюсь напоить тебя горячим чаем. Вот, держи, только не торопись.
— Что случилось? — задавая этот вопрос, Кэрол вдруг вспомнила события минувшего вечера и едва не уронила на пол чашку от резкой, почти нестерпимой боли, пронзившей сердце. — Где Энтони?
— Играет в гостиной с Мэгги и Дугласом, не волнуйся. — Дороти улыбнулась, стараясь скрыть беспокойство. — Как ты себя чувствуешь?
— Как тряпичная кукла, попавшая под колеса грузовика. — Кэрол прикоснулась кончиками пальцев к вискам и поморщилась. — Я… Я ничего не натворила?
— Нет. Я ждала тебя, звонила домой и в агентство, потом решила прийти сюда… — Дороти смущенно отвернулась. — Тут был какой-то мужчина, утверждавший, что он — отец Энтони. Он во что бы то ни стало хотел войти, но я пригрозила вызвать полицию… В общем, я нашла тебя в ванне, ты почти захлебнулась! — Она всплеснула руками. — Ну разве так можно? Врач сказал — ничего страшного, но надо пару дней полежать в постели.
— Спасибо… — Кэрол прижалась щекой к ладони Дороти, сдерживая слезы. — Ты спасла меня.
— Случилось что-нибудь серьезное? — Та присела на краешек кровати, обхватив Кэрол и укачивая ее как ребенка. — Не говори, если не хочешь…
— Я потом расскажу тебе, хорошо? А сейчас я слишком устала…
— Отдыхай, набирайся сил и не думай о плохом. — Дороти заботливо укрыла ее одеялом и направилась к двери. — А если он снова придет? Или позвонит?
— Нет! — воскликнула Кэрол. — Ни за что! Нет! И не позволяй ему говорить с Энтони!
Оставшись одна, она зарылась лицом в теплую подушку, давая наконец свободу слезам. Как он мог? Это просто не укладывалось в голове: обещать ей счастливую жизнь и в то же время спать с другой. Мало того — спать. А подвенечное платье? Неужели Ричард был настолько самоуверенным: думал, что ничего не раскроется?
Тут что-то не сходилось, но у Кэрол не было желания разбираться во всем подробно. Куда проще поставить точку и не вспоминать больше, не мучиться, не надеяться. Но чувство стыда за себя, за свое глупое доверие, было настолько сильным, что причиняло почти физическое страдание.
И еще Кэрол беспокоила мысль об Энтони. Как рассказать ему, что папа, к которому он уже привык, о котором расспрашивал каждый день, с нетерпением ожидая встречи, снова исчез? И теперь уже навсегда. Придумать очередную сказку о далекой стране и принце, которому понадобилась помощь? Мальчик не выдержит такого удара…
И Ричард, наверное, не оставит их в покое, будет требовать, добиваться свиданий. Или нет? Но зачем ему понадобилась эта неделя, наполненная нежностью и любовью, горячим шепотом по ночам, сводящими с ума ласками? Что ему все-таки нужно?
Кэрол закрыла ладонями заплаканные глаза и перевернулась на спину. Для того, чтобы жить дальше, необходимо было стереть его образ, как стирают резинкой неудачный карандашный набросок. Но оказалось, что это невозможно: если Кэрол не удалось за семь лет изгнать из сердца любовь к этому мужчине, то теперь и подавно. Им было так хорошо…
Она услышала за дверью голос Энтони и вытерла с лица слезы.
— Заходи, малыш.
— Мама, привет! — Он вбежал в спальню и бросился к постели. — Ты заболела?
— Нет, что ты, просто устала немножко. — Она прижала к себе сына. — Я скоро встану.
— Да, скорей вставай! Папа обещал покатать нас на машине, помнишь? Он когда придет?
— Малыш, понимаешь… — Кэрол тяжело вздохнула, ощущая под руками мягкость и теплоту детского тела. — Папа снова уехал, так получилось.