Опять легла тень на площадку башни — появился ещё один дракон, и тоже сразу превратился. Этот, определённо, казался знакомым — Кантана видела его в Шайтакане, в свите княгини Арвисты. И он тоже сразу её узнал.
— Княгиня Дьянна? — он глазам своим не поверил. — Ты здесь?! Что за шутки?
— Виаланна, — поправила она холодно, — княгиня Виаланна. Да, именно так.
Отступив к противоположному краю площадки, на пару мгновений она превратилась, широко раскрыв припудренные золотом крылья.
— Это ты-ы-ы?! — протяжно выдохнул черный дракон.
— Ты прилетел помочь Альгейле Тайоне? Долго летел, Арвист, — она назвала его наугад, потому что этого чёрного ей не представляли, и услышала его согласный отклик, — надо было поторопиться. Или сидел бы тут и караулил. Ведь знал же, что понадобишься, — это был проверочный удар, и снова верный, судя по отклику.
— Ты оскорбляешь мой род, позволяешь себе лишнее, Виаланна. Подумай, что скажет об этом Дьян! Я с него потребую ответа, — взяв себя в руки, процедил красавчик, однако она услышала и легкое замешательство, и осознание вины.
Освобождая Альгейлу от пут, Кантана… нет, Даннидира еле сдерживала гнев, теперь же ярость затопила её. О, этот напыщенный, самонадеянный Сапфир из княжеского рода! Большой чёрный, надо же! Как он похож на её мужа, на его братьев… о, как похож! Арвисты… да что это за род? Она не помнила. Были какой-нибудь младшей ветвью в её время?
— Потребуешь ответа у Дьяна?! — в её голосе звенели осколки стекла, — не стоит. Виаланна умеет отвечать сама, — она приблизилась, стояла теперь вплотную к нему, и слова её царапали и жалили, а он не решался пошевелиться, как ей и хотелось. — Ты хочешь сказать, что не княгиня Арвиста приказала натянуть ловушку? Не унижай себя ложью, Сапфир! Зато как она ошиблась! Она ведь знает, что я не боюсь шада! Твои сестрички, помню, этому удивлялись, да? Скажи, княгиня Арвиста часто приказывает ставить такие ловушки? Нет? Первый раз?! — он молчал, сжав губы в линию, но Кантана прекрасно слышала ответы.
А ведь он был большой чёрный, тоже сильный дракон-вожак. Не из тех, кого она могла бы подчинять. Однако получалось.
— Надо же, какая честь! Чем же именно я так не угодила вам, скажи! И такая неудача — именно я не боюсь шада, — она звонко расхохоталась…
— Поверь, я очень сожалею, что с девочкой случилось несчастье. Мы выясним, в чём дело! — взяв себя в руки, спокойно заявил Арвист, и эта его деланная уверенность ещё сильнее рассердила Кантану.
— Вам хотелось, чтобы я не явилась на ритуал чаш сегодня утром? Чтобы не мешала? Очень надо! А не чересчур ли опасения? И стоит оно таких средств?
— Теперь, когда я знаю, кто ты — понимаю, что стоит. Ты здорово всех провела! Опасаясь тебя, даже моя тётя потеряла голову!
— Неправда, ты не понимаешь. Это я понимаю тебя, Арвист! Ты не хотел, отговаривал свою тётю — княгиня Арвиста тебе тётя, да? Но смирился. Тоже был уверен, что Тайоны не станут поднимать шум в такой день. А потом бы вы их уговорили, подарками задарили, да? Прекрасно. Умно. Ты очень громко чувствуешь, Арвист! А насчёт того, что я лгунья — ты ошибаешься, но думай, как хочешь!
Она отступила на шаг, и Арвист затрепетал, взглянув на бывшую Кантану Дьянну — она неуловимо изменилась, её глаза стали вдруг много ярче, налились густой зеленью. Изумруды на ней тоже стали ярче и казались освещёнными солнцем. Она светилась, сверкала, наполненная силой и яростью, ей хотелось выдохнуть пламя. Даннидира-хозяйка, с ней не шутят!
Несколькими движениями пальцев она собрала искромсанную сеть-ловушку с камнями в тугой шар, отправила её в свой тайник и усмехнулась, глянув на Арвиста:
— Это я заберу себе. Ловушка на меня — значит, имею право. Шад иногда полезен в хозяйстве.
Легко Кантана подошла к самому краю площадки, превратилась и слетела вниз, туда, где сейчас шумел праздник, села на стену напротив призывно распахнутых дверей в главный зал замка. Огляделась. Альгейла пыталась сказать, что её ждут. Это про Дьяна? Он просил её позвать? Больше некому. А зачем?..
В чисто выметенном дворе по всем сторонам тянулись столы. За главным столом в накрытых коврами креслах сидели почётные гости, Кантана знала лишь княгиню Арвисту, но были и другие, мужчины и женщины… нет, драконы и драконицы, одетые роскошно и украшенные множеством сверкающих драгоценностей. Нигде не было видно Джелвера, а его бы отыскать Кантане хотелось. Дьян…
Он тут был, конечно. Возле главного стола, рядом с блюдом, на который составили множество чеканных серебряных чашек. Разговаривал с кем-то. Вот княгиня Арвиста встала со своего места и взяла в руки блюдо с чашами, поднесла его Дьяну. Вдруг он…
Он повернул голову и встретился взглядом с ней, с Кантаной… как будто ему кто-то о ней сказал! Наверное, так оно и было.
Он ей обрадовался. Он ей улыбнулся. Как своей. Как той, с которой его что-то связывает. Он как будто извинялся перед ней за то, что сейчас возьмет одну из этих чаш…
Это просто дань традиции, пустяк — говорил его взгляд. Не сердись, дорогая, это просто Утренний танец для всех, он не помешает потом, вечером, танцевать наш, только наш с тобой танец, когда будет можно всё.
Вот это да. Он действительно хотел бы ей это сказать?..
Никогда ещё такой взгляд не доставался той, его жене, которую он запер в башне в Шайтакане. Он её любил, да, он её хотел, он ей обещал… но никогда так на неё не смотрел! Этот взгляд был украден у той Кантаны, и подарен этой… А той как теперь быть?
Впрочем, понятно, как. А Даннидира между тем задыхалась от негодования. И Арвиста тоже — когда увидела Кантану. Чуть не уронила блюдо с чашами. И стало тихо — мало кто понял, что происходит, но что сейчас что-то случится, почувствовали многие.
Нельзя поднимать шум в такой день? Нельзя ссориться, давать волю гневу? Ещё как можно!
Взмахнув крыльями, Кантана опустилась со стены во двор, на площадку, оставленную специально для этого — чтобы превращаться. И превратилась. Многие этого ждали, многие хотели увидеть… вот, теперь можно смотреть. Не так красива, какой была золотокрылая драконица? Да кого это волнует?!
Её глаза всё так же сверкали зеленью, а её камни, кажется, были бы видны и в потёмках — таких ярких изумрудов ни у кого не было и не могло быть. Медленно пошла она к главному столу.
Улыбка стекла с губ Дьяна, он даже покачнулся, смотрел так, словно перед ним было нечто совершенно невероятное, во что поверить нельзя. Княгиня Арвиста чуть не выронила блюдо. Приблизившись, Кантана уверенно взяла блюдо из рук Арвисты — та и не подумала возразить. А дальше Кантана сделала нечто недостойное княгини клана — она наклонила блюдо, и чаши со звоном посыпались ей под ноги, запрыгали по брусчатке двора, рубиново-красное вино, налитое в каждую чашу понемногу, на донышки, разлилось, запачкав серые плиты.
Даннидира мечтала о таком, и вот, сделала. И издала торжествующий вопль — в душе Кантаны.
— Вот так, княгиня Арвиста, — жестко сказала Кантана, — мне не нравится, когда у меня так настойчиво хотят что-то отобрать, пусть и прикрываясь древним обычаем. Ещё мне не нравится, когда не уважают гостеприимство. Но это, конечно, не совсем моё дело. А за подарок спасибо, — она извлекла из тайника шар с шадом, покрутила его на пальце, подбросила и с улыбкой отправила обратно в тайник.
Если её улыбка была ироничной и дерзкой, и даже издевательской — это целиком было на совести Даннидиры Альгейлы. Видеть, как у гордой Сапфировой княгини даже губы побелели — разве не удовольствие? И не страшно было идти против огромной толпы драконов, обманутых в своих ожиданиях — у Даннидиры было немало лет, чтобы изучить их нравы, обычаи и возможности, также она неплохо понимала свои. Представить, что они поменялись? Это невозможно. Даннидире… нет, Кантане ничего не угрожало.
— Ты поняла верно, княгиня Арвиста, мои изумруды — драгоценные камни силы Изумрудного клана. А то, что я не просто потомок Изумрудных, ты и сама видела. Мой клан жив и, надеюсь, будет жить долго. Так что нам предстоит провести много лет в дружбе и согласии, — голос Кантаны теперь переливался колокольчиками.
Она заставила себя перевести взгляд на Дьяна — боялась. В его глазах разлилась бездонная синь холодной зимней ночи. Ну и что. Разве стоило ждать иного? То, что их пути ненадолго сошлись — случайность.
— Наши древние законы гласят, что ты не можешь быть женой князя, — дребезжащим от волнения голосом сказала Сапфировая. — Если в тебе есть кровь Изумрудных. Ты не должна прикасаться к драгоценностям княгини Аолы!
— Ты ошибаешься, княгиня Арвиста, — в голосе Кантаны добавилось льда. — Мои прикосновения не способны осквернить сапфиры рода Дьянов. Другое дело, что я их и не надену. По-твоему, мне чего-то недостаёт? — она развела руки в стороны и рассмеялась, извлекая из тайника диадему, колье, ещё кое-что, всё это само послушно оказывалась на нужных местах.
Многовато, по правде говоря. В прежней жизни Кантана носила совсем мало украшений.
— Твои сапфиры и на тебе бесполезные побрякушки, а уж мне-то они зачем? — Даннидира опять не жалела яда, но если раньше, при её жизни, напоминание о бесполезности артефактов Сапфиры воспринимали болезненно, то теперь Арвиста и другие были задеты скорее тоном Кантаны, недовольно переглядывались. — Ведь у князя Дьяна есть дочь? Вот она и получит когда-нибудь эти камни.
От волнения Кантаны камни силы пробудились без её призыва, она невольно ощутила себя на пределе, хотелось попробовать что-нибудь… этакое! А вот Дьян — она услышала его опустошённость, и ещё он был потрясён, сбит с толку, разочарован, он был, в сущности, совсем не готов к тому, чтобы участвовать в Ритуале Чаш и танцевать утренние танцы. Так захотелось взять его за руки, и ещё сильнее — отмотать время назад и снова увидеть ту его улыбку, пусть и адресованную золотокрылой драконице. Надо сказать, золотокрылая неплохо постаралась, чтобы её заслужить.
Она, золотокрылая драконица… ещё на мгновение вернулась прежняя Кантана, которая для себя и для всех была единой, а не в двух лицах. И та, прежняя подумала — как скоро она сможет сойти с ума?..