Если бы ещё Дьян чётко представлял, что такое это её Мастерство, что так впечатлило Мастера Шанияра. Нечто такое же эфемерное, как и нити сил мира? Зажечь стеклянный шар? А дальше?..
И ещё он чувствовал себя обманутым, и это больно жалило. Это могло разрушить все! Почему она не открылась ему сразу?! «Моей жене это не нравится!» — заявил он, отказавшись от этой глупой игры с чашами, но больше из-за того, что желал прекратить публичное обсуждение своих семейных дел. Но тогда… и сегодня ночью…
Он влюбился в Кантану с первого взгляда, увидев её в башне. Почему бы наконец не признать очевидное? Когда поймал её и нёс в Драконьи горы — даже не заметил, не запомнил. По-настоящему увидел потом. И этот их навязанный брак был бы счастливым, всё было бы хорошо, несмотря на сложности с замком и прочие мелочи, и он вовсе не помышлял летать с драконицами на празднике, выходя за пределы обязательных ритуалов, он даже бросил тут всё и слетал к ней, навестить… чтобы, не долетев, броситься в сумасшедший брачный полёт с незнакомой, совершенно необыкновенной драконицей, их чувства тогда бушевали ураганом… общим ураганом, перед которым, определённо, не могли устоять оба. Потом он долго не мог понять — как это вообще могло произойти?! Незнакомка потом от него сбежала. И тоже — как?..
Сегодня ночью он сдался. Понял, что сопротивляться чувству к золотокрылой больше не желает. Что она, так или иначе, останется в его жизни. Он даже не мечтал увидеть, как она выглядит в человеческом обличье, однако понимал, что это совершенно необходимо, и он добьётся этого, наконец…
Увидел. Впечатление было таково, словно его ударили по голове чем-то тяжёлым, и всё, что за этим последовало — просто бред.
Так сколько же во всём этом лжи? И что есть помимо?..
— У тебя никуда не годное выражение лица, друг мой, — Джелвер тронул его за локоть. — Как же жаль, самое интересное случилось без меня.
Накануне Джелвер с одним из Шанияров и его свитой улетел на итсванское побережье, до которого было рукой подать, чтобы уладить спор насчет нескольких прибрежных островов, на которых местный имень решил затеять строительство — договор с драконами это исключал.
Дьян молча усмехнулся. Конечно, едва появившись, Джелвер уже всё разузнал, посмотрел и расспросил, и не ждет пояснений.
— Хозяйка Сандира обижается, что ты пренебрегаешь её столом, — заметил Джелвер. — Пир тут славный.
Действительно, праздник продолжался, несмотря на все недавние волнения. За столами — ели, посреди двора — танцевали, и небе над замком тоже танцевали. Все были даже чересчур оживлены. Конечно, разговаривали. Конечно, обсуждали. Вслух и по-соддийски, так что гвалт стоял и там и там. Кантаны нигде не было видно. Дьян помнил, как она скрылась где-то в глубине замка. Наверное, самое время её найти…
Дома, в Шайтакане, как она выбралась из башни?
Наверное, он произнёс это вслух или по-соддийски, потому что Джелвер ответил:
— По словам Мантины, для твоей жены в Шайтакане нет запертых дверей. Она способна выйти отовсюду, спуститься в подвал, и вообще всё что хочешь. Я даже боюсь предполагать…
— Где Мантина?! — встрепенулся Дьян.
— Видел её, когда вернулся. Потом не мог найти. Похоже, она закрылась. Я узнал у стражей — не улетала. Она просила кое-что тебе показать. Картинку. Готов?
— Давай, — Дьян протянул руку, переплёл пальцы с пальцами друга и посмотрел, как Кантана объясняет Мантине, почему она…
«…тогда не получилось, и теперь я не хотела упускать возможность. Хотелось немного любви, по-настоящему, чтобы нас не принуждали, чтобы он потерял голову, выбрал меня одну из многих… Это такое счастье, ты ведь понимаешь? И только один раз можно…»
Вот ведь важность — заставить его потерять голову!
«Но, понимаешь… когда мне сказали, что княгиня Арвиста затребовала Брачный Закон, а перед этим она увидела камень в моём колье, я поняла, что больше ничего у нас не будет. Если только Закон не изменили, а это вряд ли случилось. Да и неважно, что там теперь в Законе, как только Дьян осознает, что означает брак со мной… А я, конечно, не стану ему лгать».
Она испугалась Арвисту? Нашла, кого бояться. Все время тут Арвиста несла вздор, Дьян его не запоминал. Он ведь и не предполагал, что его жена — настоящая Изумрудная. Не дальний потомок, а именно настоящая, крылатая.
Кантана сказала:
«Князьям нельзя женится на Изумрудных, потому что дети, которых мы рожаем, слишком редко наследуют всю силу и способности отца. Обычно они, даже получая его силу, намного слабее. Князь не может сознательно пойти на то, чтобы сыновья были слабее его и не могли наследовать».
Ага, вот это уже понятно. Да, серьезно, конечно. Правда, он и так почти отчаялся заполучить сына, так что это уже привычное отчаяние, рвать на себе волосы желания нет. Если бы Кантана была просто итсванкой, хотя бы один из нескольких её детей был бы крылатым — так обычно бывает. И этот крылатый получил бы силу отца полностью. И он, князь Дьян, уже начал на это рассчитывать. Но…
И почему ему сейчас хочется думать не о детях?
Она обманула его, потому что ей хотелось его любви, независимой ни от кого и ни от чего?
Тяжесть ушла, обида испарилась, как утренний туман на теплом солнышке. И улыбаться захотелось. Он и улыбнулся. Джелвер расхохотался и хлопнул его по плечу.
— Она сказала «слишком редко наследуют всю силу и способности отца». Она не сказала «никогда».
— Я тоже заметил, — согласился Джелвер. — Пойдем, князь, познакомь меня со своими новыми родственниками. Хотя… княгиня Арвиста.
Да, к ним приближалась Арвиста.
— Князь Дьян, мы покидаем праздник, — сказала она. — Как только закончатся утренние танцы. Да и делать тут больше нечего. Договор насчёт Лиолины, полагаю, в силе? Тогда ждите нас весной.
— Я не поменял решение. Но последнее слово останется за ней, — сказал Дьян. — Ждём её жениха в гости в начале лета. Что ты подарила моей жене, тётушка Арвиста? Я не разглядел.
Он, как и все, увидел тугой шар, похожий на мяч.
— Так, мелочь. Не будь таким любопытным, Леман, у женщин свои игрушки, — княгиня слабо усмехнулась, — кажется, ей даже понравилось. Что ж, — она поглядела вверх, туда, где танцевали белые драконицы, — как красивы наши девочки, правда? Однако, едва здесь появилась чёрная золотокрылая, все восхищались только ею. Нам, видно, так хочется перемен? Изумрудные принесут их.
— Не они повинны в переменах, княгиня, — заметил Джелвер, — раньше, например, немыслимо было дарить друг другу некоторые мелочи.
На секунду красивое лицо Арвисты стало почти уродливым от гнева.
— Мне-то к чему огорчаться? Сейчас говорят, что нет равных Дьянам, скоро самыми сильными станут Арвисты. Дети Дьянов вслед за Шаниярами потеряют истинную корону — подумаешь. У императора Итсваны, например, её и не было никогда. Цветы любви очень хороши, пока не облетят.
— Доброго пути, княгиня, — сказал Дьян. — Я не сомневаюсь, что впереди у нас ещё много радостных встреч.
— Так что она подарила Кантане? — спросил он, глядя вслед удаляющейся Арвисте.
— Спросишь сам, — продолжал вредничать Джелвер. — Кстати, она отбывает потому, что чем-то рассердила всех владетелей здешних замков разом. Ей осталась лишь поставить палатку на Пустом острове, да и там места нет, сам знаешь.
— Она слишком любит настаивать на своём, — пожал плечами Дьян. — Знаешь, эта старуха… кастанка. Поговорю с ней. Чувствую, что услышу что-то интересное. Потом пойду искать Кантану.
— Скорее уж тебе следует интересоваться Хранителем, князь мой, — сказал Джелвер, — не сомневаюсь, что он и есть реальная сила в Касте. Их официальный князь — просто чтобы прыгать перед императором Лиссаром. А теперь они подчёркивают, что их княгиня — Кантана. Ты хорошо понял, как это сочетать? Я что-то не очень.
— О делах — успеется… — махнул рукой Дьян.
Бабушка Витана радовалась — жизнь нечасто делала ей подарки. Путешествие на спине дракона, танцы драконов в небе, толпа вокруг, и не людей, а драконов — после уединённой жизни в дальней башне. Она просто сидела, сложив руки на рукояти трости, и наблюдала за танцем над замком — точнее, это делала прикорнувшая у её ног лисица. Сама старуха со стороны могла сойти за слепую, собственно, она такой и была бы, если бы не её бессменная рыжая спутница, по-прежнему ловкая, верткая и зоркая — скоро уже семьдесят лет как она именно такая. Не живут столько лисы? Как бы не так…
Чувствительность Витаны только обострялась последние годы. Чем больше её тело сдавалось старческой немощи, тем сильнее она становилась в другом, тайном для всех смысле. И теперь она прикрылась от сочувствующего и, чего уж там, назойливого любопытства, и развлекалась тем, что управляла тремя белыми драконицами, танцующими над замком. Они меняли движения, поднимались то выше, то ниже — по её воле. Они не догадаются, она осторожна. Просто ей это было любопытно. И её рассердили выпады против их девочки, Кантаны. Конечно, они правы, что не хотят её в жёны князю, но говорить об этом так резко, поднимать шум? Это оскорбительно. Мало ли какие традиции были в незапамятные времена.
Хранитель заметил, бросил ей предостережение. Ничего страшного, помешать он не сможет. Вот прежний мог, и связываться с ним Витана боялась. Он был очень сильным и властным, плел какие-то интриги меж императором и окрестными монархами. Князь Каста и прежний Хранитель находились в постоянном противостоянии, в которое включились сыновья и племянники, а ведь так быть не должно. Из-за этого и случаются ненужные землетрясения, княгиня знала это точно. У них с нынешним Хранителем не хватило сил окончательно предотвратить то, последнее, когда рухнул их замок…
Хранитель меж тем беседовал со Старшим Дьяном, к ним присоединилась Шаниярра и ещё несколько драконов из старших. Держались приветливо, задавали вопросы. Кажется, им хотелось загладить недавнюю неловкость, а также разузнать больше об изумрудных. Старая Витана предпочла устроиться в стороне, а Хранитель пусть говорит…