Теперь довершить начатое — устроить представление, почти как в бродячем цирке!
И Кантана на несколько мгновений превратилась, широко распахнув крылья, показалась именям в драконьем обличье. Они в ней не сомневались, случайно? Вот, все увидели её крылья, её целиком, и затрепетал каждый — даже степенные отцы семейств. Не спеша она вернулась в человеческий облик — так, чтобы золотистые крылья медленно истаяли за её спиной, а изумруды стали необычайно яркими, появилось кольцо Виаланов на среднем пальце, колье… Даннидира Альгейла так делала. О, она понимала, как выглядит сейчас в глазах всех, некоторые даже рты приоткрыли.
Она коснулась главным кольцом камня колье и направила его в сторону Каллета — крупный изумруд в его медальоне тоже засверкал, потом в сторону Свая — и у того сильный камень оказался в медальоне, у именя Сакуарта, жениха сестрёнки Эйль, отозвался изумруд на массивном браслете. На каждом мужчине вспыхивал родовой камень, зажженный ею. Просто представление, кто спорит. Эффектное представление, которое к тому же тратит её силу. Нет, конечно, этими камнями она тоже могла бы пользоваться, но до такого согласия им всем ещё далеко…
Теперь стали превращаться они, по очереди, тоже на несколько мгновений. Имень Каллет, имень Свай, имень Сакуарт, имень Тайрак — её кузен, нынешний владетель Трея, замка её детства, и другие, кого она раньше лишь видела мельком… Восемь из них показали ей свой второй облик. Ей предлагают выбирать из восьми? Нет, спасибо, она повременит.
— У меня для вас добрая весть, имени, — сказала она, — вам известно, что император отдал Шайтакан князю Дьяну. Сегодня утром все кланы Содды признали его Гнездом Изумрудного клана. Ни у кого в Содде больше нет власти над Шайтаканом. Любой соддиец — лишь наш гость и друг. Но меня и князя Дьяна по-прежнему связывают брачные клятвы. Вы ведь не даёте клятв просто так, без готовности отвечать за них? Я тоже. Обряд между нами состоялся, мы законные супруги.
Имени переглядывались. Первая часть новости была великолепной, вторая — не очень.
— Полагаю, мы обсудим это после, — вздохнул имень Каллет, — а пока прошу, прими наши дары, княгиня.
Это была завершающая часть церемонии. В руках у именя Каллета появилась извлечённая из тайника серебряная шкатулка с алмазным ожерельем, Кантана с благодарной улыбкой взяла подарок и легонько поцеловала именя в щёку. Следующая шкатулка, и опять поцелуй в щёку. И ещё раз, и ещё… Один из молодых именей повернул голову, надеясь шутя поймать губами её губы, но она была начеку и увернулась, погрозила нахалу пальцем. Двенадцатая шкатулка, двенадцатый поцелуй. Что ж, её личная сокровищница пополнилась — княгине положено. Теперь можно уйти…
Однако взгляды именей были теперь устремлены куда-то за её спину. Их недовольство царапнуло. Что там ещё? Она оглянулась — позади стоял Дьян.
— Приветствую всех, — объявил он. — Собственно, я хотел бы к вам присоединиться и преподнести княгине свой подарок, — и полоска из сапфиров и изумрудов, в алых брызгах рубинов, яркой змейкой скользнула у него меж пальцев.
Без шкатулки. И он не отдал украшение, как все, а одел на шею Кантане, так, что оно легло прямо под её колье, и довольно улыбнулся.
— Вот. Говорил же, что сделаю тебе ожерелье из тех камней? У меня на празднике было немало свободных вечеров, если ты ещё не поняла.
— Благодарю, князь Леман Дьян, — она постаралась улыбнуться ему так же безразлично, как до этого остальным, и хотела тоже поцеловать в щёку, но он подхватил её под затылок ладонью и поцеловал сам, в губы, быстро, но уверенно.
У кастанцев это вызвало уже не просто недовольство — негодование.
— Я не мешал тебе, дорогая, даже когда ты решила со всеми тут перецеловаться, — сказал Дьян с легкой усмешкой, — вы ведь уже закончили, правильно? Теперь ты не мешай мне. Я должен кое-то обсудить с… благородными именями Каста. Ты ведь не против?
— Нет, — она посмотрела ему в глаза, — не буду вам мешать…
— Благородные имени Каста, давайте решим возможные недоразумения, — заявил Дьян, — я хотел бы сразиться с вами за свою женщину любым уместным для вас способом, чтобы раз и навсегда подтвердить свои права.
Кантана не сдержала улыбки, но тут же повернулась и ушла. Имень Каллет сейчас с удовольствием ему объяснит…
Она скрылась в башне и вышла на стену с другой стороны, не стала пока спускаться вниз — стояла, кутаясь в плащ, и ждала. И через четверть часа на её плечи легли его руки.
Руки её мужа.
— Ты… сразился? — она повернулась к нему.
Сразился, но как?..
— Увы, не совсем. Мне весьма едко объяснили, что ты не можешь быть предметом торга, спора, а также призом победителю. Твоя воля священна, ты выбираешь сама. Но мы поговорили и договорились. Я доволен.
— М-м… Как же вы поговорили? Ты показал им крылья? Там все живы? Или ты пообещал до основания разрушить Каст?
— Спасибо за такое мнение обо мне, дорогая. Ты не можешь быть призом и предметом спора? Значит, будешь добычей самого огромного и ужасного в Драконьих горах! — крепче сжал её в объятиях…
Она опомниться не успела, как оказалась высоко наверху, стиснутая в лапах дракона — но в мягких, бережных лапах, словно завернутая в пуховое одеяло. Она рванулась изо всех сил, стараясь вырваться, полететь, должно ведь получиться, она может! И это было совсем не похоже на тот, первый полёт в этих же лапах в Драконьи горы — теперь она не сомневалась, что в этих же.
Смогла, вырвалась и полетела, и ударила большого чёрного струёй пламени, ещё раз и ещё, и умчалась высоко вверх, в звездное небо. Но там было одиноко и совершенно нечего делать, поэтому она покружилась немного и стала снижаться.
Внизу — остров, тот самый, с маяком. Дьян стал человеком, но теперь он лежал на холодных камнях, лежал неподвижно, безжизненно откинув голову. Кантана сначала не поняла. Не поверила. Для Сапфира-вожака неопасно слабое пламя Изумрудной! Потом её охватил ужас. Она не заметила, как сменила обличье — оно само сменилось, и бросилась к мужу, упала перед ним на колени и обхватила за плечи.
— Леман! Леман, очнись, ну пожалуйста, Леман! Я не верю! Не верю, слышишь?!
Ещё миг — и она рухнула на него, снова оказавшись в жёстких, как тиски, объятьях. А он хохотал.
— Не веришь, лира жена? Правильно, что не веришь. Тебе меня не спалить. Мне было даже приятно!
— Пусти! — она изо всех сил ударила его кулаками в грудь. — Зачем ты притащил меня сюда?!
— Побыть наедине, дорогая. Всего лишь.
Он разжал руки, она вскочила. Он тоже поднялся на ноги.
— Никогда, никогда так не хватай меня, и не носи в лапах, как… как козу! Не смей так делать! — негодовала она.
— А ты не целуйся у меня на глазах с другими мужчинами. Должен сказать, у меня еле-еле хватило терпения. В следующий раз сдую их в море.
— Спасибо, что не помешал! — сказала она. — Это была важная церемония.
— Правда? — притворно удивился он, — двенадцать мужчин — важно? Ладно сотня или две…
— Какой ты ревнивый, Леман Дьян. Говорю же, это просто церемония. Так надо.
— Ты не ревнивая, Кантана Виаланна? Бросила на землю девичьи чаши. Это было жестоко. Ты будешь изменять мне с незнакомыми драконами, любимая? — спросил он неожиданно.
— Что?! — ей вдруг не хватило воздуха.
— Здесь, на этом острове, ты набросилась на одного несчастного… — у него глаза смеялись.
И ведь не возразишь!
— Это ты. Изменил мне. С драконицей, которую впервые увидел!
— Да, и я влюбился, кстати говоря. Мальчишкой так не влюблялся. Думал, и как мне быть теперь с двумя женщинами? Так что ты просто подарок, любимая. Вот смотри, ты изменила мне со мной, я тебе — с тобой. Мы самые верные супруги, изменяем друг другу лишь друг с другом, — нет, это нельзя говорить серьезно, он смеялся.
Очень медленно он приближался, и она незаметно опять оказалась в его объятьях, щека к щеке, а телам так хотелось сплестись в одно.
— Ты разделишь со мной моё небо? — он выдохнул эти слова ей в ухо.
Она опомнилась, отстранилась, изо всех сил упираясь руками в его грудь, покачала головой.
— Мы не должны. Я сказала всем, что мы ещё в браке, лишь затем, чтобы выиграть время, князь Леман Дьян. Ты можешь не считать себя связанным. Я просто хочу подождать с выбором.
Его взгляд затвердел, но он не стал отстраняться и отпускать её, напротив, сильнее привлёк к себе.
— Я восхищаюсь твоей преданностью своей крови, Изумрудная. Ты ведь сейчас никого не хочешь, кроме меня, я знаю. Но делаешь, как велит долг, да?
— Так велит мне честность. И ещё, твоё разочарование годы спустя принесёт мне боль. На самом деле, в интересах своего клана, я скорее должна сделать тебе брачное предложение. Например, в прежнем браке с Сапфировым вожаком у меня родились очень сильные Изумрудные дочери, которые превосходили и меня, и отца. Особенно старшая.
— Хватит, — он тряхнул её за плечи, — то была не ты. Тебе восемнадцать, ты очень юная, и вся твоя жизнь впереди. И замужем ты была только за мной! Поблагодари ту Изумрудную за её знания, и сама живи свою жизнь!
— Да, ты прав, извини, — согласилась она, — но это было обычным делом, когда у Изумрудной и Сапфира рождались сильные Изумрудные дети. Их рано забирали в материнский клан, отцы не интересовались. Видишь…
— Хватит, я сказал, — он поцеловал её, заставляя замолчать.
Потом заговорил, гладя пальцами её лицо:
— Послушай меня. Я хочу сказать… Прости. Я здорово зол на тебя за твою скрытность, но понимаю также, что ничем на заслужил твоё доверие. Поэтому прости. Все могло бы получиться куда лучше. Но мы уже не изменим это, сколько не сожалей. Но если я точно знаю, что полюбил тебя, едва увидев, то это малость по сравнению с тем, что я чувствую к тебе теперь. И тебе не кажется, что наша любовь зачем-то нужна этому миру, раз мы в любом обличье сразу теряем голову друг от друга? Ты ничего не знаешь о моих будущих разочарованиях, а я о твоих. Давай рискнём? И будем радоваться т