Дьян удивился. Это было, как бы сказать… уже чересчур.
— Я услышал тебя, лир, — сказал он, — но в чем смысл? Моя жена унаследовала кровь, дающую ей право на Шайтакан, чему я рад. Есть ещё что-то?
— Заветы предков. От того, насколько мы им следуем, зависит будущее Каста. Ты ведь тоже следуешь заветам своих предков, князь Содды?
— Я весь внимание, лир.
— Князь должен брать в жены княжну Круга, девушку, кровь которой прошла испытание в Обители Хранителей. Так и происходило уже не одну тысячу лет… Каст стоял и благоденствовал, наша скудная земля давала пропитание всем, и земля не дрожала, и города не рушились.
— Я понял, — вспомнил Дьян, — землетрясение у вас три года назад. Я сочувствую. И что же, ваши хранители связывают это с нарушением каких-то заветов?
— Это всем известно. Наш отец, князь Каста, в свое время женился на неподходящей девушке. Правда, она была второй женой, а у него уже были сыновья от предыдущего брака. Он любил нашу мать. Но, так или иначе, магия всегда была цементом, скрепляющим основы этого мира…
Князь поморщился, он терпеть не мог такие многозначительные и туманные выражения. Простое и понятное прячется за ними так, что не раскопаешь.
— Князь, женщин, имеющих нужную кровь, осталось немного, — продолжал младший князь, — по две-три в каждой семье Круга. Лишь одна брачного возраста, она вышла замуж вчера — твоя жена, князь. Еще две девочки войдут в брачный возраст черед несколько лет. Две ещё совсем маленькие. Видишь, мы ценим каждую. И твои дочери, князь…
— Я понял, — кивнул Дьян, — тут есть о чем подумать, благодарю.
Это тоже означало "нет", но подумать действительно следовало.
И, игнорируя недоуменный взгляд кастанца, получившего столь неконкретный ответ, он попросил:
— Не мог бы ты, лир, удовлетворить мое любопытство и показать того дракона-охотника, которого ты видел в детстве? Просто вспомни, дай мне руку, и я, с твоего разрешения, увижу твое воспоминание.
Кастанец поколебался, но руку протянул, со словами:
— Твои люди, кажется, не поверили мне. Но это правда.
И Дьян увидел. Раннее утро, должно быть, очень раннее. Горы, скалистые, неприступные. И черный дракон, который стремительно снижался. Вот он упал вниз, в ущелье, а потом взмыл с козой в лапах.
С мертвой козой, он разодрал её перед тем как унести.
И в то же время, увиденная картинка была такой до мелочей точной, что не походила на фантазии ребенка.
— Благодарю, — Дьян отпустил руку кастанца, — это интересно. Говоришь, твой отец запретил тебе кому-то об этом рассказывать?
— Да. Потом я встречал людей, которые тоже видели этого дракона. Не только я. Но никто не станет кричать об этом на площади, ты понимаешь. Почему вы, соддийцы, не желаете поверить в то, что настолько очевидно?
"Потому что я, демоны леса и гор, никогда не ел коз живьем!" — подумал Дьян.
— Благодарю, — повторил он. — А судьбу моей дочери обсуждать пока преждевременно. У меня ведь может её и не быть. Но если ты захочешь рассказать мне что-то о ваших княжнах Круга, что мне, по-твоему, следует знать… — он многозначительно посмотрел на кастанца.
Тот закивал.
Что ж, может, они ещё и поговорят…
Картина драконьей охоты обеспокоила князя больше, чем претензии Каста на его несуществующих пока дочерей и туманные отсылки к заветам предков. В конце концов, закон Круга есть не только в Касте. В той же соседней Винете король не коронуется, если он не женат на княжне Круга, но там княжна может быть и не кровной дочерью, их удочеряют…
И ничего, горы не рушатся.
Но — сумасшедший дракон?..
И уверения в том, что подобного дракона видели недавно и неподалеку отсюда?
Просто причина этой лжи непонятна. А причина быть должна.
Глава 15. Кантана. Жена насильно
Племянник князя довел Кантану до её комнат. Всё было, как обычно, и стража стояла у порога.
— Не скучай, — сказал Ардай. — Если Дьян тебя отпустит прогуляться, я могу составить компанию. И вот что, ты бы почаще улыбалась, а, тетушка?
Вот последние слова он опять зря сказал. Она сердито глянула на него, и скрылась за своей дверью. Огляделась, ища соддийку.
— Мантина? — кникнула она, — ты где?
Заглянула в гардеробную, в спальню — пусто…
Тут открылась низкая дверка, которую Кантана ещё не открывала и понятия не имела, куда та вела, и в комнату шагнул… маг Годан собственной персоной.
Тот самый, который беседовал с ней перед свадьбой.
— Лира Кантана, — сказал он, — прими наши поздравления, лира. То, что с тобой произошло, всё ещё внушает нам немалые надежды, — он не спеша оглядел её всю, от драгоценной диадемы до носков туфель.
Кантана с трудом удержалась от вопроса, что же он имеет в виду. Ну а спрашивать, что маг делает в её комнатах, действительно не следовало. И куда подевалась Мантина… об этом она спросит у Мантины.
— Благодарю, лир маг, — сказала Кантана. — И как ни радует меня каждая встреча с тобой, боюсь, мой супруг… поймет мою радость превратно. Он запрещает…
— Дорогое дитя, — маг отечески улыбнулся, — я любил и ценил твоего отца как одного из лучших магов Итсваны, а тебя знал ещё ребенком. Я буду краток и не откровенен. Просто поверь мне. Ты не должна покинуть Изумрудный замок девственницей. Иначе… так скажем, твоя сестра, малышка Эйль, отправится на воспитание в какую-нибудь очень дальнюю обитель, и твоя мать не увидит её лет шесть… до самого её замужества.
— Но почему? — с трудом разлепила губы Кантана.
— Я не стану объяснять. Скажу лишь, что ты будешь в опасности.
— Тогда при чем здесь моя сестра и моя мать?
— Потому что это способ проще всего объясниться с тобой. Помни, что ты не должна говорить ничего своему мужу, потому что он потребует объяснений, которые мы не можем ему дать.
— Но могу ли я?.. — Кантана подумала о Джелвере, который сильный маг.
Сумеет ли она не ответить, если он спросит?
— Можешь, княгиня, — глаза мага Годана хищно сузились, он быстро вынул из складок одежды маленький флакон и махнул им перед лицом Кантаны, она смогла лишь отшатнуться.
Запахло какой-то смесью пряностей, довольно приятной.
— Маленькое, очень тонко настроенное синее заклятье, — сказал маг, — оно долгое время не даст тебе рассказать кому-либо о чем-то, что связано со мной. И разглядеть его сложно. Ты поняла? И помни, всё это в твоих интересах. Постарайся, княгиня, — он выделил голосом обращение, оно прозвучало торжественно и зловеще. — Сделай так, как я сказал, и будь уверена, что больше я не посмею что-либо у тебя требовать. Праздник по случаю твоей свадьбы ещё продолжается. И пусть твой муж публично предъявит простыню, чтобы ни у кого не было сомнений. Успеха тебе, — взгляд его почти мгновенно оттаял, снова став отеческим и мягким.
Он ушел, в ту же дверь. Почти сразу Кантана заглянула туда — там было что-то вроде маленького кабинета, и — никого, пусто.
Портал в одной из её комнат. Нет слов.
Все это казалось безумием. А завтрак с императрицей — это был такой пустяк, оказывается.
Вазочка с длинным горлом из разноцветного стекла удобно легла в руку, и Кантана с размаху швырнула её в стену — мелодичный звон, и вазочка осыпалась грудой осколков.
Когда-то она, Канана Каюба, самовольно обручилась с Риком Шаном, учеником отца — исключительно затем, чтобы пойти вопреки воле родителей. И что ж — они этого даже не заметили. Только Шан остался обиженным. Хотя, конечно, он не может не понимать, что их разрыв — не её вина, а обстоятельств.
Они бы поженились, она была бы хорошей женой — наверное. Отец не помешал бы, они решили убежать и пожениться тайком. Отец бы сердился. А Кантану тогда пьянило собственное своеволие, ей было радостно оттого, что она собиралась поступить, как сама решила.
Надоело быть послушной дочкой, покорной куклой! Как же глупо. К её личному бунту против отца не следовало приплетать Шана. Он хороший. И она ему давно нравится — не дурочка же она, чтобы такое не понимать. Вот, доигралась.
Словно Провидение теперь мстило ей за тот глупый поступок.
А может, действительно, мстило?
Её унес дракон, она посидела в заточении в башне, потом вернулась — и возможностей для своеволия теперь не было совсем. Теперь не отец мягко, но настойчиво принуждал её следовать в русле его воли, теперь император и маги из Совета требовали, угрожая матери и сестре.
Это придется сделать. Но как?!
Маг сказал, что это последний раз, больше он не посмеет требовать. И что же, этому следует верить?
Не следует. Она и не станет верить.
Но это придется сделать. Как ей, девушке, ещё не знающей мужчин, склонить к этому собственного мужа, который мужем быть не желает?
Он посмеётся над её ужимками, и только.
И — сегодня, до отъезда. Может, стоит отсрочить отъезд, это будет проще?
Чего Кантане не приходило в голову, так это просто не послушаться мага Годана. Да и никому бы здесь не пришло такое в голову. Дочь её отца не могла не понимать, что это слишком серьезно, даже если дело касается настолько личного.
Но почему?..
Что недоговаривает маг Годан?
Впрочем, даже её скромных познаний достаточно, чтобы предполагать…
— Княгиня, что происходит?
Кантана не заметила, как пришла Мантина. Остатки вазы сразу привлекли её внимание.
— Я уронила, — объяснила Кантана.
— Желаешь, чтобы я её склеила? — не дожидаясь ответа, соддийка протянула руки в сторону кучки стекла и стала двигать ими, слова сматывая невидимые нитки, а ваза сама собой стала собираться, кусочки прирастали один к другому.
Кантана только моргнула.
— Ты магичка?
— Нет. Это часть моей силы — делать целым то… что недавно было целым.
— Я не просила тебя, — Кантана отвернулась.
— Снова разбить? — Мантина улыбнулась, но разбивать не стала, вместо этого вазочка сама прыгнула на прежнее место, — тебе нравится подарок князя, княгиня? Она показала взглядом на диадему.