— Это верно, что фундамент совершенно цел? — заинтересованно уточнил маг, — зачем тогда его замуровали?
И он вдруг улыбнулся.
— Спроси у моего князя, лир маг, — сказала соддийка невозмутимо.
Тем временем они поднялись по очередной лестнице и оказались в очередном просторном зале. Этот зал, определенно, был больше прочих, и одну из его стен целиком занимало огромное мозаичное изображение дракона.
— О, как замечательно, — Кантана восхищенно замерла, — в замке моего деда есть почти такая же мозаика. И в Сарене… была похожая. Да, лир Вейр?
— Да, княгиня. В каждом замке Итсваны есть изображение дракона, и, как правило, не одно, — довольно равнодушно согласился маг, — что тебя так удивляет?
— Но очень похоже! — Кантана продолжала с воодушевлением разглядывать великолепную мозаику, — только ещё больше, куда роскошнее! Эта даже лучше, чем была у князя! А может, та и сохранилась? Мантина, это ведь большой черный дракон? — она схватила соддийку за руку, — посмотри на его глаза!
Глаза этого мозаичного дракона были изумрудно-зеленые.
— Это не большой черный, — покачала головой Мантина. — Он похож на дракона из северных кланов. На самом деле он меньше большого чёрного и гораздо слабее.
— И чем же он слабее? — коварно уточнил Вейр, явно лелея надежду разговорить соддийку, — перечисли мне.
Напрасно.
— Он слабее во всем, — с улыбкой отрезала Мантина, — может, пойдём дальше, моя княгиня? Потом ты можешь сколько угодно рассматривать эту мозаику. Мы даже, если захочешь, перенесём этот рисунок на холст, чтобы вышивать.
— Значит, именно такой дракон якобы спит под этим замком! — Кантана последний раз окинула взглядом мозаику.
Соддийка лишь слегка пожала плечами.
Кантане не удалось далеко уйти, едва выйдя из зала, она опять остановилась. Действительно, первая же прогулка по её замку — и столько поводов к удивлению!
— Этот узор! — она показала Мантине на простенок, занятый другой мозаикой. — Лабиринт! Я вышивала его трижды, и знаю схему наизусть! Ах, да… в Сарене на стене тоже есть похожий.
Цвета яркой, словно светящейся изнутри смальты были другими, но сами линии рисунка — определённо, теми же самыми. За это Кантана могла бы поручиться, три такие вышивки мелким крестом — это несколько лет кропотливой работы, и всё это время схема узора, на старом пергаменте, стояла, растянутая на раме, в её спальне. Этот пергамент прислала бабушка, из Трея. Потом он куда-то делся, о чём Кантана не сожалела. Она и так запомнила его но всю жизнь.
— Именно этот самый узор? — заинтересовалась соддийка.
— Этот самый! На моих вышивках ещё есть зеленая дорожка вот здесь, — она показала, проведя пальцем по сверкающей смальте.
— Как интересно! Может, маг-хранитель знает значение этого узора? — Мантина повернулась к Вейру.
— Увольте меня от знания женских вышивок, — усмехнулся тот, — этот вопрос задай своей кастанской бабушке, княгиня!
— Я так и сделаю, — пообещала та, слегка уязвленная тоном мага.
Тем временем из боковых дверей появился никем не ожидаемый Ардай Дьян, племянник князя.
— Я решил составить вам компанию, — весело сообщил он, — я ведь немного знаю замок, а вы ещё заблудитесь. На западную стену можно пройти и короче. Вот это да! — он тоже уставился на мозаику-лабиринт. — Красиво! И не пойму, что мне это напоминает.
— Оказывается, это известный узор, который вышивают все знатные девушки Каста, — улыбнулась Мантина, — правильно, княгиня?
Та кивнула, отметив, что лицо мага опять посуровело.
— Нет, я видел не узор, — тряхнул головой Ардай. — Ничего, потом вспомню. Пойдемте, покажу вам нужную лестницу.
Хотя Кантана не прочь была ещё побродить по залам Шайтакана, она не стала возражать и пошла за Ардаем. Мантина, коротая теперь оказалась позади, щелкнула пальцами, и на плечах Кантаны откуда не возьмись появился тёплый, подбитый мехом плащ с широкими рукавами и капюшоном.
— На стене холодно и ветер, моя княгиня, — с улыбкой пояснила соддийка, — не лето.
Кантана только моргнула, увидев у той на плечах почти такой же плащ. Опять соддийское колдовство.
— Одолжить тебе тёплую куртку, лир маг? — обернулся к Вейру Ардай, в руках которого тоже появился плащ, кожаный, мехом внутрь.
— Благодарю, не стоит. Я легко переношу холод, — любезно отказался кастанец.
На стене, действительно, вовсю гулял холодный ветер, тут же швырнувший Кантане в лицо охапку мелкой ледяной крупки.
— Пожалуй, лучше всё-же закрыться, — заметила соддийка, переглянувшись с Ардаем.
И тут же ветер вокруг них стих, и крупка тоже пропала. Но только вокруг них, Кантана видела, как вокруг ветер утюжит стену ледяной позёмкой.
— Не поскользнись, княгиня, — сказала соддийка, — я буду тебя поддерживать.
Камни стены, действительно, были скользкими.
— Спасибо, Мантина, — поблагодарила Кантана, опять ощутив себя самой слабой и никчёмной.
Решительно все вокруг её превосходили! Зачем князю соддийцев такая жена? Только затем, что ему нужен Шайтакан, её Шайтакан, хотя она хозяйка тут только по названию. И потому, что маги отчего-то в этом не сомневаются.
Но она постарается. Да-да, ей очень хотелось оправдать его ожидания. Может быть, в этом найдется что-то такое, отчего она перестанет быть ничтожной?..
Ниже, под ними, была ещё стена — зачем-то этот замок окружало двойное кольцо укреплений. И, определенно, кастанский Сарен был меньше и походил на младшего брата Шайтакана. И всё казалось таким старым. Сколько столетий назад кто-то последний раз пытался штурмовать эти стены? Или тут счёт идет на тысячелетия?
И эти квадратные башни, вырастающие из стен, и — Кантана обернулась, посмотрела вниз…
Сходство с Сареном казалось очень большим. Оба этих замка строили одни руки. Точнее, руки одного народа. Правильно, это Каст. А замок Таней по сравнению с Шайтаканом — просто игрушечный.
А далеко внизу бушевало, лохматилось волнами море. И облака неслись в вышине, подгоняемые ветром, теперь благодаря соддийскому колдовству неощутимым здесь — тоже лохматые. И во всём этом была такая странная, дикая, завораживающая красота! Но вряд ли они наслаждались бы ею, стоя на холодном ветру.
Кантана обернулась к Вейру — он не оделся, подобно соддийцам, но, кажется, не ощущал холода. И он напряженно смотрел куда-то вниз. Кантана проследила за его взглядом, и вздрогнула: там, на внешней стене, совсем недалеко от них, сидел дракон. Светло-серый, довольно крупный, но очень изящный. Кантана невольно вздрогнула, схватила Мантину за руку.
— Там дракон!
Соддийка посмотрела, пристально, прищурившись, кивнула, покачала головой.
— Не узнаю, — сказала она.
И крикнула, на всякий случай:
«Здесь нельзя превращаться! Приказ князя!»
С первых дней в Шайтакане было строго определено, где именно можно менять обличье, чтобы не увидели посторонние.
«Знаю, Алвура! Я Дента, с Цветочного отрога!» — отозвалась серая драконица, широко распахнув крылья, и дохнула огнём, выпустив вверх яркую струю пламени.
Её намерения были вполне ясны. Что ж, княгиню ожидало незапланированное представление.
«Хорошо тебе полетать, Дента», — пожелала Мантина, и серая опять махнула крыльями.
— Не бойся, княгиня, — соддийка пожала руку Кантаны, — сейчас ты увидишь драконий танец, это красиво.
Денты с Цветочного отрога, что в Южной Содде, держали самый знаменитый ювелирный дом в Винете, соседнем с Итсваной королевстве. Серая, надо думать, одна из внучек старика Дента. И с кем же она собралась лететь? Здесь её жених? Соскучилась? Надоело ждать, пока он пришлет свадебный подарок, решила ускорить события?
Это неважно. Важно то, что затеяла серая, а уж чем всё закончится — дело двоих.
— Драконица, — прошептал вдруг Вейр, — это драконица!
Соддийка глянула на него удивлённо. Конечно, ей-то сразу было очевидно, что это драконица, а не дракон, но как кастанец понял? Впрочем, сложение девчонки, изящное и даже тонкое, позволяло догадаться.
— Драконица, — подтвердила она.
— Она сюда прилетела через всю Итсвану, с ваших гор? — маг заговорил громче.
Кажется, он был изумлён. И странно взволнован.
— Я не знаю, откуда она прилетела, — пояснила с улыбкой соддийка, — я здесь со вчерашнего дня, как и ты, лир.
— Вы, должно быть, помогли ей колдовством сюда долететь? Чтобы появилось потомство? Здесь?..
— Возможно, — уклончиво согласилась соддийка.
Интерес мага именно к драконице немного удивлял. И он, отчего-то, считал, что драконицы плохо летают. В то время как эта серая, как и сама Мантина, кстати, принадлежали к самым быстрокрылым кланам и перелететь Итсвану могли хоть дважды. Ну, немного бы утомились, не без этого.
Но соддийцы не говорят о таком с посторонними. И ничего им не объясняют. И не отвечают на вопросы.
— Она ведь не станет к нам приближаться? — боязливо уточнила Кантана, крепче вцепившись в руку Мантины.
— Что ты, княгиня. Конечно, нет.
Серая опять раскрыла крылья, вытянула вверх шею и дохнула пламенем. И оттолкнулась от стены, стала подниматься, кружась по спирали и почти не взмахивая крыльями. Она была уже высоко в небе, когда с дальней стороны замка поднялся другой дракон и быстро полетел к ней. Огромный, коричневый, он него так и дышало мощью. Лленис, один из ближних Дьяна.
Мантина улыбнулась. Они разные, но всё равно красивая пара, в полёте это особенно заметно. Может быть, теперь Лленис пошлёт ей свадебный подарок? Как и итсванцам, соддийцам в этих делах могут мешать самые разные препятствия и соображения, не имеющие отношения к любви.
— Вы ведь тщательно подбираете пары, чтобы выводить зверей с определенными качествами? — продолжал приставать Вейр.
— Иногда приходится, — односложно уронила Мантина, и улыбнулась Ардаю.
Это ему, Дьяну, пару нужно будет подбирать, чтобы он мог надеть корону, и чтобы сохранить в его потомках драгоценную силу Дьянов, вожаков драконьих стай числом со всю Содду. Впрочем, вот эта испуганная итсванка тоже может родить князю истинного Дьяна, правда, с разбавленной кровью. Но если родит — хорошо…