«Тебе ещё никто из Дьянов это не растолковал, да? — хихикнула Шала, — ну, до праздников ещё далеко, а ты, считай, только вылупился».
«Что?! — он мгновенно придвинулся и ловко поймал её в охапку, — только вылупился, говоришь?» — он надолго впился губами в её губы.
Потом добавил на всякий случай:
«Вот только попробуй исчезни!»
«Попробовать?» — она дурашливо облизнулась, будто отведав варенья.
«Нет! Шала, пожалуйста…»
«Кстати, — она поёрзала, удобнее устраиваясь в его объятиях, — вот тебе маленькая смешная подробность, после брачного полёта девушка остаётся девственной в человеческом облике».
«Ты это серьезно? — хмыкнул он. — Можно завести детей в крылатом облике, и остаться девственной в человеческом? А… ммм… в крылатом?»
«А в крылатом признака девственности нет вообще, мой дорогой».
«Гм. Ну, спасибо тебе, Шала, — он крепче прижал к себе ведьмочку, — я столько всего узнал, что чувствую себя так, словно вылупился уже давно!»
«Обращайся, дровосек!»
«Ах, дровосек?!» — он поймал зубами её ухо и легонько прикусил.
Кое-что он узнал, да. Может, пригодится. Но главное, то действо высоко-высоко в небе, ради которого и устраиваются все эти драконьи танцы, он по-прежнему даже не мог себе представить. И понятно, что никакие наставления этому не научат, только пробовать самому… но он не отказался бы и послушать наставления, чтобы хоть немного понять и представить. Любопытство, да, оно такое…
Но у него в руках была девушка, рядом с которой он проснулся нынешним утром, и которая, определенно была ему дороже всякого любопытства. Можно покуда подвинуть его, любопытство, пинком куда-нибудь в дальний угол…
Ещё ведь следовало спросить про мага-хранителя, Джелвер просил.
«Шала, ты ведь успела рассмотреть этого кастанского мага, которого прислали довеском к тётушке? Есть в нём что-то, ну, особенное? Что он собой представляет?»
Ниберийка вывернулась из объятий, отодвинулась, и взглянула на него серьезно. Кивнула, кто знает, к чему кивок относился.
«Все посвящённые маги есть в списках, да? — заговорила она быстро, словно опасаясь, что он перебьет, — при дворе императора и князя, в их гильдии, в этой обители Хранителя. А непосвящённых там нет. Мне бы хотелось узнать, есть ли он в списках?»
«Ты считаешь, что он врет? Он не маг?»
«Я этого не говорила. Я сказала, что хотела бы узнать».
«Шала. Ты поняла про него что-то, да?»
«Да, поняла».
«Ничего не можешь сказать, да?»
«Конечно, не могу, дровосек. Вспомни весь наш разговор. Я про него уже сказала кое-что, ты можешь догадаться».
«Шала, повтори эту фразу, про него, пожалуйста!»
«Теперь, когда это ответ на твой вопрос — не могу. Попробуй вспомнить».
«Шала… — простонал он по-соддийски, — какой злодей наградил вас этим заклятьем?»
«Дровосек, это как раз совершенно неважно. Вот что: то, что я увидела, неожиданно. Просто невероятно. Может, потом я сумею тебе как-нибудь объяснить, в чём дело. Пока хотела ба сама понять, как такое может быть».
«Шала? Эх…», — он вздохнул.
«Я попробую поговорить с сестрами. Понимаешь, я действительно очень удивлена».
«Он даже тебя сумел удивить?..»
«Сама ведь я не так много и знаю. Расспрошу старших сестёр».
«Ладно. Ты меня напугала, Шала. Я подожду. Потом ещё поговорим о нём, да?»
Она кивнула, слезла с кровати.
«Шала, погоди!» — он тоже вскочил, опять обнял её, отчаянно не желая отпускать. Опять поцеловал, и хотел продолжать, но она отстранилась мягко, но настойчиво.
Попросила:
«Просто подожди меня».
«Шала. Ты будь осторожна, ладно? Давай, я буду рядом где-нибудь?»
Она улыбнулась и решительно покачала головой.
«Шала, будь осторожна, прошу тебя».
Она кивнула.
И кто знает, почему ему вдруг стало так беспокойно за неё, и что опасного может быть во встрече с этими её «старшими сестрами»…
Глава 21. Кантана. Потайная дверь
Кантана была под впечатлением от драконьего танца. Продолжить прогулку по замку она отказалась, вернулась к себе. Попробовала размечать рисунок для вышивки — Мантина загодя достала из сундуков и выставила на видном месте шкатулку для рукоделия. И отложила — рисунок не тот. Ей хотелось дракона, чёрного и с зелёными глазами, как на мозаике, как у драконов с северных островов. Или можно с синими, как у самых ужасных, больших чёрных. К живому дракону, неважно, какого цвета у него глаза, она по-прежнему не хотела бы приближаться, но ведь рисунок совсем другое дело.
У её мужа синие глаза, удивительно яркого, сапфирово-синего цвета, Кантана раньше ни у кого таких не встречала. И у племянника князя такие же.
— Мантина, цвет глаз у соддийцев такой, как у их драконов? Собственный дракон моего мужа — большой чёрный с синими глазами?
Соддийка помедлила с ответом, и сказала просто:
— Да, княгиня.
И ничего не стала уточнять. В конце концов, утомительно на всё давать уклончивые ответы. Не лживые, но и не правдивые.
— Потому что вы из одного мира.
— Видимо, так, княгиня.
Она остановилась за спиной Кантаны, посмотрела на её работу — та пыталась набросать силуэт дракона на холсте тонким грифелем. Вышло не так и плохо, но всё равно, вышивать, не видя рисунка, будет слишком трудно.
— Если хочешь, можно послать в город, там в рукодельных лавках наверняка найдется немало готовых схем для вышивок вроде этой, — сказала соддийка, — если тебе нужна именно картина из зала, можно пригласить мастера, который нарисует. Тебе следует говорить о своих желаниях, княгиня.
— Я постараюсь, — согласилась Кантана. — Да, я хотела бы схему вышивки по мозаике из зала. И ещё я бы хотела побывать в городе самой, погулять. Как считаешь, это возможно?
— Я не думаю, что тебе что-то запрещено. Но, конечно, князь будет против, чтобы ты ходила одна. Он беспокоится о твоей безопасности. Княгиня, наш маг просит разрешения навестить тебе вскоре и побеседовать. Ты согласна?
— Навестить — здесь? — зачем-то уточнила Кантана.
Князю Дьяну не нравилось, когда в её комнатах появлялся Вейр.
— Где тебе будет удобно, — Мантина улыбнулась. — В зале, на галерее, на балконе, или здесь. Этому магу мой князь вполне доверяет. Он пытается разгадать для нас секреты замка, и очень рассчитывает на твою помощь.
— Тогда здесь, — решила она.
И ей отчего-то вспомнились слова мужа о том, что в Изумрудном замке Джелверу пришлось специально защищать от нескромных глаз и ушей императорских магов небольшую часть её покоев. И как маг Годан навещал её, беседовал и грозил. Возможности магов столь велики, и так легко оказаться игрушкой в их руках. И что на самом деле значит тот факт, что она хозяйка здесь?
Хозяйка Шайтакана. Вейр говорит, что для неё это пока просто слова. Но ему-то самому известно что-то конкретное! И явно никому не нужно, чтобы она занималась тут кухней, бельем и запасами в кладовых.
Нет, и с этим магом, которому доверяет князь соддийцев, она покуда тоже будет осторожной.
— Здесь есть красивая мозаика, княгиня, — сказала Мантина. — Да-да, прямо здесь, в твоей гардеробной. Я любовалась ею сегодня утром. Такая яркая смальта, словно светится изнутри, а ведь ей очень много лет. Есть предания, княгиня, о том, что в прежнем мире мой народ достиг необычайных высот в этом искусстве.
— В прежнем мире?
— В том, который мы потеряли. Искусство мозаики, как и многие другие, принёс сюда мой народ. Много тысяч лет назад, княгиня. Ты ведь знаешь об исконных драконах, которые жили здесь когда-то.
— Много тысяч лет назад?
— И в ваших, и в наших книгах есть разночтения, сколько именно. Но, без сомнения, очень давно.
— Об исконных драконах известно. Об исконных соддийцах, по-моему, нет! — пошутила Кантана, и Мантина тоже улыбнулась.
— Попроси князя доставить тебе сюда книги из его библиотеки в Дарьявене*, те, которые переведены на итсванский. Ты, наверное, найдёшь там много интересного. Тогда, в давние времена, сюда пришли и соддийцы, и драконы. Потомки тех соддийцев и людей, населявших этот мир изначально, и есть те, среди которых ты родилась и выросла, княгиня. Твой народ.
— Итсванцы — потомки древних соддийцев? Горные колдуны — наши предки? О, нет! — не поверила Кантана.
Поверить в такое было почти невозможно.
— У нас принято считать именно так, — сказала Мантина спокойно. — Тогда, перед первым исходом, наш мир чуть не погиб, но наши предки сумели его спасти. При этом сила большинства из них сгорела, была высушена вся, до донышка. Те соддийцы и пришли тогда св этот мир, и они мало чем отличались от нынешних итсванцев. Они не был теми горными колдунами, которых вы боитесь. И с ними были драконы, чтобы их защищать. Совсем немного драконов. Этих драконов вы и зовёте исконными.
— Но люди всегда враждовали с драконами. Сражались с ними. Есть множество сказок, преданий об этом.
— Да, и это очень странно.
— Покажи мне мозаику.
— Это здесь, княгиня, — Мантина подошла к маленькой узкой двери в углу спальни, распахнула её, пропуская Кантану.
Комната была не так и мала, хотя меньше спальни, и оборудована как гардеробная: большое зеркало в узорчатой раме на одной стене, деревянные вешала, пока пустые, закрепленные на затейливо выкованных бронзовых крюках, большое окно с чисто отмытыми прозрачными стеклами, бесцветными, бледно-голубыми и бледно-желтыми, которые составляли узор. Мозаика была на стене справа от окна, она изображала полукруглую, чуть приоткрытую дощатую дверь, в которую… заглядывал дракон. Небольшой дракон. А точнее, маленький. Драконёнок. Чёрный и зеленоглазый. Он казался любопытным, веселым, и совсем не страшным. Картина была набрана из мелких квадратиков яркой смальты и, действительно, словно светилась изнутри.
— Мне нравится! — обрадовалась Кантана, — я хочу это вышить! Повешу в спальне, напротив двери в гардеробную. Забавная картина.
— Именно, — улыбнулась соддийка. — Если я пока не нужна, я оставлю тебя, княгиня?