Несмотря на то, что князь был с Кантаной подчёркнуто доброжелателен, возражать ему или что-то просить она не решалась. Да, в Хаддарде она рискнула даже потребовать, но ведь тогда её вынудили! А теперь…
Она по-прежнему боялась мужа. Точнее, опасалась. Может быть, потом это пройдёт.
Ничего, она ведь может подождать. Осмотреться. Надо быть приветливее с Вейром, может быть, попросить его рассказать о замке. Вдруг то, что для неё немыслимое и потрясающее открытие, для него давно известно и обыденно?
Тихонько стукнула дверь, и вошёл князь. Вот так, неожиданно. Остановился, удивлённо посмотрел на неё.
— Что случилось? Почему ты не спишь?
Она сидела на кровати в рубашке и юбке, с блестящими глазами, всё ещё возбужденная своей ночной прогулкой и открывшимися тайнами.
— Я думал, ты смотришь десятый сон, — князь улыбнулся, подошёл, сел рядом, такой спокойный и даже расслабленный. — А я принёс тебе подарок. Получишь его завтра.
— А почему можно только завтра? — не удержалась она.
— Думал, ты спишь, а подарку нужно было бы немного внимания. Так что случилось? — князь рассматривал её исподлобья.
— Мне просто не спится. Много мыслей приходят в голову. Прости, муж мой, я не ждала тебя сегодня. Я сейчас переоденусь, — она спрыгнула с кровати и схватила лежащую в изголовье ночную сорочку.
Скрыться в гардеробной она не успела, князь поймал за руку.
— Я даже тебе помогу. И вообще, раз ты не спишь, то внимание потребуется мне. Я-то собирался растянуться с тобой рядом и проспать до утра. Но раз выходит иначе, это хорошо.
Он совсем не казался уставшим, и волосы у него были мокрыми.
— Мне приятно, что ты пришёл сегодня, несмотря ни на что, — сказала она, — но снаружи такая непогода. Не опасно летать на драконе в бурю?
— Ничуть, — он потянул её к себе, усадил рядом, — кстати, вот, взгляни, — и высыпал на её колени, обтянутые юбкой, полную горсть камней.
Синих, зелёных и немного красных. Не гранёных, тусклых. Чуть лучше, чем невзрачных.
Сапфиры, изумруды и рубины. Да-да, украшений из сапфиров не было в доме деда, но дикие, не обработанные камни ей приходилось видеть. Кантана вполне способна была понять, что у неё на коленях лежит горсть сокровищ.
— Нравится? — князь небрежно разворошил камни пальцами. — Все хороши, поверь. Можно огранить, но я бы сделал кабошоны, взял бы их в серебро. Ожерелье, яркие камни в очень тонкой серебряной оправе. Можно и золото, если хочешь, конечно. Я уже вижу это ожерелье. Зима — самое время повозиться с камнями, сделать что-то этакое. Сиди, не бойся, — сам он встал, одной рукой придерживая Кантану за плечо, другой сделал короткое движение, и её верхняя рубашка оказалась снятой и скомканной в его руке, и была небрежно отброшена.
Как он делает это?!
Теперь шея Кантаны была открыта, и верхняя часть груди тоже.
— Не бойся, — повторил князь, и легонько погладил пальцем её губы, — я хочу примерить на тебя, как оно будет, — взяв в горсть часть камней, он принялся прикладывать их вокруг шеи Кантаны.
Что удивительно, камни не соскальзывали, держались, как приклеенные. Кантана почувствовала себя куклой, которую наряжают.
— Вот так, — князь удовлетворённо кивнул, — рубины делают узор ярче. Вернусь с Севера и сразу займусь этим ожерельем. Хочешь подойти к зеркалу? Хотя, пока не на что смотреть.
— Я доверяю твоему вкусу, муж мой. Пусть это будет мне сюрпризом.
— И правильно, — кивнул он.
— Это твой подарок? Благодарю. Он роскошен.
— А… нет. Я имел в виду не это. Подарок ты получишь утром. А это… мне просто захотелось сделать такое для тебя.
— В твоей стране ведь носят изумруды?
— Конечно. Кто бы кому запретил? Слишком красивый камень.
— Но их не соединяют в одном украшении. Мантина говорила мне.
— Как и Дьяны пока ещё не женились на итсванках. Видишь, не всё в жизни повторяется. Новое тоже случается иногда, — он засмеялся, подставил ладонь, и все камни послушно ссыпались в неё.
Он высыпал их на столик возле кровати. Небрежно, как речные камешки. Потом рывком поднял Кантану и поцеловал в губы, пока осторожно и не слишком настойчиво.
Она отстранилась, попросила:
— Мне так хотелось поговорить с тобой, можно?
— Поговорить? — весело изумился он, — лира жена, ты плохая хозяйка. Тебя не учили, что раньше угощения беседа неуместна?
— Угощения? Это так называется? — она рассмеялась.
— Именно. И мне бы хотелось устроить пир для тебя. Позволь мне.
— Но что я должна делать? — она искренне недоумевала.
— Быть моей. Не закрываться. Почему ты больше закрыта, чем любая итсванка?
Её задели слова «любая итсванка». Сколько итсванок он так целовал, скажите на милость?..
— Не знаю, о чем ты, — она покачала головой. — Не знаю, чего ты хочешь. Я настолько твоя, насколько могу.
— Не сердись, — он невесомо коснулся губами её щеки, поняв, что сказал не то, — ты все равно моя. Имея много, можно хотеть и большего…
Теперь он стал целовать её настойчиво, с властной уверенностью, и держал так, что вырваться она не смогла бы. Да и зачем? Ей приятно было в его руках, голова закружилась, и тело словно плавилось. И она не понимала, чем он недоволен…
Глава 24. Кантана и подарок князя
Накануне, ночью, до вопросов и ответов у них не дошло, а утром Дьян вспомнил об этом сам, сказал:
— Ты хотела поговорить со мной, лира жена? Какие раздумья вчера мешали тебе спать?
— Всякие. Может быть, глупости, — она села в постели, натянула на колени одеяло. — Я думала о своих предках, о владетелях Шайтакана. Если верить преданиям, у них были драконы. Один из них спал под замком и, говорят, недавно проснулся.
— Ерунда. Никакой дракон не просыпался под замком, лира жена, в этом даже не сомневайся, — князь, уже полностью одетый, присел на кровать с ней рядом и сгрёб принесенные вчера камни, которые так и лежали на столике, пересыпал их из ладони в ладонь.
Как речные камушки.
— Но ты в чём-то права. Твои далекие предки, построившие Шайтакан, точно были соддийцами.
— Но то, что отличает соддийцев от итсванцев — возможно, я тоже этим обладаю? Я тоже в чём-то соддийка? — она сказала это, и ощутила, как холодок пробежал по позвоночнику, поёжилась.
Удивительно, как она вообще смогла такое даже подумать.
— Правильный вывод, лира жена, — усмехнулся её муж. — Но нет, увы. Что-то, конечно, осталось, по крайней мере, твой род из века в век не теряет кровной связи с замком. Но главное отличие соддийца от итсванца ушло из вашей крови уже очень давно. И вообще, это кровная магия позволила вам сохранить возможность владеть замком. Иначе, за столько поколений, когда вы разбавляли кровь, давно ничего бы не осталось. Я не очень умею объяснять такие вещи, но можно попросить Джелвера.
Или Вейра, подумала Кантана. Может быть, он даже лучше в этом разбирается, знает всё точно, а не строит предположения.
— Главное отличие соддийца от итсванца, — повторила она, — это не тайна, не то, чему каждый может научиться. Это внутри, да? — она прижала кулак к груди, — отец догадывался. Он говорил. Соддийская кровь помогает приручать драконов. А объяснить понятней ты можешь?
Князь со вздохом высыпал камешки на стол и взял Кантану за руки, погладил.
— Не всё так просто, моя дорогая. Мы не можем это объяснять, не даёт заклятье, которое и на тебе тоже есть. Помнишь, перед отлётом из Содды тебя возили к Синему камню? Ты должна не услышать, а увидеть. Но я решил, что не стоит с этим торопиться. Лучше тебе немного освоиться. Вот я вернусь с Севера, тогда посмотрим.
— Я должна буду увидеть драконов, — поняла Кантана, — но я не смогу открыть глаза, чтобы взглянуть на них! Если они будут близко.
— Ты преувеличиваешь, — князь засмеялся, — вода точит камень. Ты скоро привыкнешь не бояться драконов. Хочешь, я буду тебе помогать? Прямо сегодня. Я возьму тебя за руку, и мы будем медленно подходить к дракону. И ты убедишься, что он тебя не укусит, а я буду рядом.
— Не нужно, — Кантана помотала головой.
— Хорошо, не сегодня. Но мы это сделаем. Незачем лелеять твой страх, — тут Дьян вспомнил, что в её страхах повинен сам, но, конечно, ничего такого не сказал, зато взглянул виновато. — Потом сама будешь смеяться, — добавил он уверенно.
И тут же подумал, что вряд ли она посмеётся, выяснив, что замужем за большим чёрным драконом. Хоть бы разума не лишилась от такого известия. Нет уж, им спешить некуда. Но её размышления о собственной сути радовали, глядишь, так и додумается постепенно до чего-нибудь близкого у истине. Нашла себя близкой по крови соддийцам, надо же!
Может быть, даже стоит подождать с признаниями, пока она родит ему сына, у итсванок это получается быстро. И сын может оказаться полноценным соддийцем, пусть и не чистокровным. И тогда он, князь Дьян, будет огорчаться лишь тому, что ждал так долго, соблюдал чистокровность своих браков. Сын стоит любого риска. И даже Дед будет этому рад, хотя сейчас, наверное, рвёт и мечет, узнав о новой жене внука.
Ничего. Он понимает, что выхода не было.
Даже если она не узнает никогда…
Это невозможно, конечно. Но время — всегда помощник.
— Позволь попросить тебя, муж мой, — она подалась к нему, — это касается мага Вейра.
— Да? — князь отчего-то сразу нахмурился.
— Он ничему меня не научит, если не оставлять нас наедине. Он ценит свои тайны. И его сердит, что мы… — она сбилась, подбирая слова, — что мы вместе, муж мой, не только формально.
— Что?! — поразился князь, его глаза сверкнули.
— Он считает, что сначала должен меня обучить чему-то, — быстро добавила она, — тебе ведь тоже это нужно. Я не хочу откладывать обучение до твоего отъезда на Север. Если я буду знать, что ты здесь, в замке, мне будет спокойнее. Пожалуйста, разреши нам оставаться наедине. Клянусь, у тебя нет причин не доверять мне!
— Тебе? При чём здесь ты, я ему не доверяю, — резко сказал Дьян, — кто-то ведь чуть не украл тебя в Хаддарде, у меня из-под носа. Хорошо, я понял. Я подумаю, что можно сделать.