Ещё несколько мгновений — и они разошлись, Кантана шагнула в мягкую влажность купальни, Мантина прикрыла за ними дверь.
— Князь устроил это для тебя, — сказал она, — теперь вода здесь подогревается магией. В Содде нигде нет ничего подобного. Раньше, я слышала, у императора в замке была невиданная роскошь, и вода подавалась прямо во все спальни высокого семейства?
— Да, — Кантана кивнула, — но я, когда бывала в Итском замке, ходила в общую купальню. Я ведь не принадлежу к высокому семейству. Здесь ничем не хуже, — она огляделась.
Никаких дверей и лабиринтов на стенах, вроде, было не видно, но что означает мозаичное изображение столика, уставленного яствами? А лестница, на которой сидит кошка и заглядывает в открытую книгу? Вдруг за ними тоже откроются двери?..
Если бы не было Мантины. Но она была, значит, следовало делать то, зачем они сюда явились — мыться.
Они вдвоём долго нежились в душистой, солоноватой горячей воде, потом соддийка занялась её волосами: втерла в них пахнущее сладкими цветами масло, потом смыла его жидким мылом. Для массажа Кантане пришлось, обмотав голову полотенцем, растянуться на скамье. У соддийки были ловкие и умелые руки, которые гладили, разминали, втирали цветочное масло, и, совершенно отдавшись в их власть, Кантана закрыла глаза. И вздрогнула, когда вдруг на её плечо легла тяжелая мужская рука.
— Очнись, девочка. Надо поговорить.
Кантана вскочила было, и опять поспешно упала на скамью — она лежала голая и прикрытая простынёй, а рядом на скамеечке сидел маг Вейр. В таком положени вставать было слишком нескромно.
Но как он смеет?..
— Почему ты здесь? Уходи, — воскликнула она.
Мантина сидела неподалеку, тоже на скамеечке, и не шевелилась.
— Тихо-тихо, — Вейр проследил за её взглядом, — она нас не слышит. Можем поговорить, наконец. Прости, но я не могу дожидаться до бесконечности.
— Уходи… — она обожгла его гневным взглядом.
— Успокойся, — он усмехнулся, — ты хотела меня видеть, я знаю. Давай сосредоточимся на важном, наконец. Впрочем, оденься, если хочешь.
Он принёс и положил на скамью одежду Кантаны, сам отошёл, демонстративно отвернулся к стене. Вот теперь она вскочила, поспешно натянула на себя сначала сорочку, потом остальное. Когда она повязала платок, он обернулся, улыбнулся ей.
— Вот и умница
Как будто имел, по меньшей мере, глаза на затылке, и точно знал, когда она закончила одеваться.
— Не смущайся, — добавил он. — Я заметил лишь, какая ты красивая, как хорошо сложена. В твоих чертах нет того совершенства, что есть у Кайры, но ты очень хороша, поверь мне.
— Оставь, — вспыхнула, показала на Мантину, — как ты это сделал? Ведь она соддийка, не должна поддаваться магии.
Он кивнул.
— Той магии, которой так замечательно владел твой отец. Но у меня есть свои приёмы. Так ты решила? Дашь мне слово доверять и слушаться, и хранить мои секреты, без запирающих заклятий, и я помогу тебе стать собой. Да?
— Да, — сказала она уверенно.
Она ведь уже решила, в сущности. Он имеет некоторую власть над соддийцами, над Мантиной — что ж, хорошо, что она это узнала.
— Скажи только: «Я обещаю тебе, Вейр».
— Я обещаю тебе, Вейр, — повторила она, и запоздало подумала, что за требованием повторить тоже может скрываться скрытое заклятье…
— Доверяешь и будешь слушаться — во всем? — он лукаво приподнял бровь.
— Нет, — отрезала она, — кое в чём я не стану тебя слушаться. Но, надеюсь, до этого не дойдёт.
— Хорошо, — он пожал плечами, — ты дала слово. Пойдем, выпьешь горячего, и поговорим.
А она перевела дух. Если можно возражать, значит, нет скрытого заклятья. Вроде бы так.
— Пойдём, — она покосилась на Мантину, всё так же неподвижную, и позволила Вейру взять себя за локоть и отвести в дальний угол комнаты.
Там он посадил её стул, налил в чашку травника из кувшина, подержал — из чашки пошёл парок, и поставил перед ней.
— Пей. Тебя это успокоит.
Мантина умела так подогревать воду. Но то, что похоже выглядит, вовсе необязательно имеет одну природу.
Она опять с беспокойством оглянулась на Мантину, спросила:
— И все равно, у тебя другая магия? Не может быть такая же.
— На самом деле мы с тобой больше соддийцы, чем они. Повторяю, они ущербны. Стали такими ещё до первого пришествия. Ты пока тоже, и даже хуже, конечно. Пока не пройдёшь инициацию. Посвящение, иначе говоря. Я объясню тебе. Твоему отцу и присниться не могло.
— Инициацию? — переспросила она враз севшим голосом, — но как?..
— Немного терпения. Если я выложу тебе всё разом, ты испугаешься и не поверишь, и только-то. Да и нельзя это знать заранее. Но я скажу тебе, что мы с помощью кровной магии сохранили важные особенности наших предков. Мы — это наш род. Поколения предков. Но лишь избранные могут зачерпнуть из сокровищниц, и пользоваться. Ты, например.
Она молчала, кусала губы. Боялась.
— Я думал, ты приняла решение, — усмехнулся маг. — Вот что, возиться с тобой слишком долго у меня просто нет времени.
— Хорошо, — сказала она, — я поняла. Я согласна.
— Почему ты соглашаешься? — он быстро взглянул на неё.
— Мне нужно скорее научиться управлять замком. Разобраться во всем, — она показала рукой вокруг себя.
— Чтобы угодить князь Дьяну? Ведь ради этого он женился на тебе?
— Нет, — она твердо посмотрела на него, — потому что это наследство моих предков. Это правда.
— Правильно, — кивнул он, — ты кастанка, твой отец не смог испортить тебе кровь. Хотя, твою мать ему отдали по недомыслию глупца, не понимающего, чем он играет. И ей пришлось, кроме тебя, родить ещё двоих бесполезных детей. Лучше бы родила других. Но сердись, — он улыбнулся, видя, что она нахмурилась, — я всего лишь рассуждаю с позиции благополучия нашего рода. И княжеского рода Каста, конечно. Кстати, ты заметила сходство между замками?
— В Кастанском замке тоже есть лабиринт? — спросила она осторожно.
— Именно. Ты знаешь?.. — по лицу мага прошла тень, — не ожидал, но хорошо. Ты также знаешь, что лабиринт в Касте разрушен при землетрясении? Остался только этот, в Шайтакане.
— А восстановить?..
— Что ты. Это невозможно. Кстати, нынешний князь Каста — сын бастарда, рожденный в неправильном браке. Его мать не принадлежала Кругу. Он не унаследовал от родителей важную особенность князей Каста, так что, по сути, и князем-то быть не должен.
— Но… Хранители… — промямлила Кантана, опять заподозрив, не безумен ли дядюшка Вейр.
Это всё казалось как-то чересчур!
— Хранители согласились с его коронацией, потому что тогда им показалось сложно объясняться с императором. Это будет исправлено со временем. Истинной княгиней станешь ты. А потом и настоящей. Если не получится, то есть девочки, Княжны Круга, хотя им придется еще вырасти. Пока только ты. Ты сможешь. Я доверил тебе важную тайну, девочка.
Кантана с трудом перевела дух, вспомнив свой недавний кошмар. Как он был к месту, оказывается! Она непроизвольно схватилась за левый мизинец, что вызвало понимающую усмешку мага.
— Это не слишком больно, — сказал он, — и большая честь для кастанки. Тебе ведь должны были объяснить.
— Кто-нибудь знает истинный смысл этого обычая, или он забыт? Хранитель?..
— Смысл прост и понятен. Ты сама согласишься, что это необходимость. И получишь роскошный подарок из сокровищницы Каста, которую так и не открыли ради супруги Розелина.
Куда важнее и интересней, пожалуй, было другое: кого же Вейр прочит в князья Каста? Ей в мужья, получается? Она не посмела спросить. Сказать вслух — это как бы признать возможность подобного, того, чего ей совсем не хотелось. Она упрямо возразила:
— Но я не могу стать княгиней Каста. Я — жена соддийского князя.
— Нет, — сдвинул брови Вейр, — князь Дьян называет тебя женой, пока ему это нужно. Он взял тебя в жены как итсванку, не по обычаям своего народа. Ты его любовница, его наложница, он желает от тебя детей — это так, да. Нечистокровных детей, потому что других, лучших, у него нет. Я слышу тут немало, рядом со мной мужчины меньше следят за языком. Они видят в тебе женщину своего князя, но не свою княгиню. Он даже не собирается показывать тебя семье, верно? Стоит ли этим положением так дорожить?
Кантане опять стало тяжело дышать, и даже в ушах зазвенело. Да, всё так и есть…
— Им, как я понял, важна чистокровность, — невозмутимо продолжал Вейр. — Предыдущие жёны князя этому соответствовали. А вообще, ты понимаешь, сколько ему лет, твоему так называемому мужу? Я мальчиком видел его, уже взрослого. Ты для него просто недолговечная игрушка. Ничего удивительного, что в замок явилась толпа знатных соддийских дев, которые на него претендуют, и его окружение рассуждает, которая из них больше подойдёт. Ты поняла меня, неразумная владетельница Шайтакана?
— Не вмешивайся в наши с князем дела, лир маг, — ровно ответила Кантана, что далось ей непросто, — и поищи другую княгиню для Каста. Хотя я надеюсь, что это не так уж необходимо. И не пытайся больше встретиться со мной в купальне. Это неуважение к моему мужу и ко мне. Я не стану с тобой разговаривать в таком случае, как бы мне этого ни хотелось!
Вейр сказал как раз то, что она, в сущности, боялась услышать. Одно дело думать об этом, слышать — уже другое! Радуйся тому, что имеешь, и не грусти о том, что тебе не могут дать. Неполноценный брак. Она с легкостью отказалась бы от того, что ей не могут дать, но делить мужа с другими женщинами? Или даже с одной, которая с полным правом станет смотреть на неё свысока? Ну нет, это слишком унизительно.
— Ты превзойдёшь его, своего так называемого мужа, когда примешь посвящение, — сказал Вейр, — тебя ждёт много дел, которым ты станешь радоваться. И посмеёшься над собой нынешней. Твоя жизнь станет иной. Ты не станешь дрожать над своим мизинцем, уверяю. А пока разбуди её сама, — он встал, кивнул в сторону соддийки, — просто скажи «просыпайся». А завтра нам предстоит кое-что важное.