ромницей, но после посвящения она снова изменилась. Стала смелой, даже дерзкой, ещё более красивой. В её глазах появился особенный свет. И она стала мудрейшей. Это право дано в Шайтакане только владетелям, мужчинам. Но её муж был доволен. Они были так счастливы тогда, я уверен. Аурика, как мудрейшая, могла разбирать дела в суде. О, она была такой внимательной, никогда не торопилась с решениями, всегда старалась найти истину, быть справедливой. За это её и почитают до сих пор, мой князь. Её мужа тоже, хотя он не имел особой склонности вершить правосудие, ему нравились другие вещи. Они были прекрасной парой, мой князь. И оба были мудрейшими, как князь и княгиня Каста.
— Так, — князь потряс головой, — мудрейшие. В чём смысл? Что это значит?
— Они могли слышать души. Легко распознавали правду и ложь, любое лукавство.
— Вот как? Да, для судьи самое то. А от чего умерла Аурика?
— Точно мне неизвестно, мой князь. Она болела некоторое время. Владетель тоже недолго прожил после её смерти. И Шайтакан, и ленна Кайра, единственная дочь и наследница, остались какому-то сводному брату Аурики, магу-недоучке, полному самомнения. Так решил император. У владетелей больше не было детей, не было сына. Говорили, что это кара за ослушание. Когда до Каста дошло о посвящении владетельницы, это рассердило и князя, и Хранителя. Владетель приносил извинения князю и Хранителю, посылал драгоценные дары Обители Хранителя. Хранитель потребовал для неё полугодового покаяния в Обители, и всех нужных обрядов. Княгиням, гм… в том числе отсекали палец, мой князь.
— Только палец? — не удержался от сарказма Дьян.
Всё это, действительно, выглядело такой глупостью. Но элементарный здравый смысл подсказывал, что не всё глупо, что таким кажется на первый взгляд.
— Я правильно понял, что она отказалась от покаяния и отсечения пальца?
— Они тянули с этим. Откладывали. И не успели.
— Так, — Дьян задумался, пытаясь сложить детали головоломки хоть в какую-то картину. — Надо же, женщина, способная распознать любое лукавство — просто мечта для мужчины… — он усмехнулся.
Кажется, он тоже заполучил себе именно такую женщину, по крайней мере, последние дни позволяли это предположить. И это обещало нескучную семейную жизнь. А обряд посвящения? Да какой там обряд! Кантана все эти дня просидела взаперти в своих комнатах, ни дня не оставалась без надзора. Она просто не могла проходить обряды, это невозможно, её лже-хранитель к ней и не приближался толком. Значит, не в обряде дело?..
Чтобы сложить головоломку, надо иметь все её детали.
Подождав немного, старик покашлял и сказал:
— Город нуждается в посвящённом правителе, мой князь. Так было, так должно быть и впредь. И теперь только твоя супруга, внучка лиры Аурики, может занять это место по праву. И Касту останется только согласиться. Разве они станут перечить тебе, мой князь?
— Ну, конечно, — Дьян смерил его насмешливым взглядом. — Мы начали с того, что Аурика, приняв посвящение, принесла несчастье семье и осталась бездетной. Ты думаешь, лир, что я позволю своей жене рисковать или делать нечто такое, отчего она станет бездетной?
— О, что ты, мой князь, — старик смутился ни на шутку, — но как быть, как быть…
— Как я понимаю, мне никто не предложит пройти этот ваш обряд и стать посвящённым? Моя кровь не подходит, да? А что полагалось делать, если, как и теперь, у Шайтакана не было мужчины-наследника? Имелся выход из такого положения?
— Да, мой князь, — нехотя согласился лир Кантор, — в этом случае мужем наследницы должен стать младший сын или племянник князя Каста. Им тоже можно проходить посвящение. А их жены… они не должны. Но некоторые, как лира Аурика, тоже…
— Я понял, — махнул рукой князь, — Аурика была дочерью именя из Каста. Именя Круга, да? Знатнейшие именьские семьи — это семьи Круга. В семье Круга одна из дочерей становится Княжной Круга, и может когда-нибудь стать княгиней Каста, если князю потребуется супруга. В Винете* тоже есть закон Круга, но там Круг — это князья, из их дочерей король выбирает свою королеву. И, насколько я знаю, никаких особых сложностей, как тут, в Винете нет. Там, правда, есть истинная королевская корона, которая не на любой голове держится, но это другое…
*(в Винете происходит действие романа «Кольца Лины»)
Дьян рассуждал, не спрашивая, но старик согласно кивал.
— Лир, Аурика была Княжной Круга?
— Нет, мой князь…
— Это ладно. В семье на роль Княжны могут подходить несколько девочек, но выбирают одну. Аурика тоже могла подходить. Значит, по крови, она могла бы стать и княгиней Каста, и пройти этот демонов обряд на законных основаниях. И в этом случае она не принесла бы несчастье? Значит, дело не в её возможностях, а в запрете Каста, в решении Хранителя, верно, лир? А это совсем другое дело.
— Нам не известно, подходила ли она… — проблеял старик, не переставая кивать.
Он был бледным от волнения.
— Да, это мы предположили, что она подходила, — согласился Дьян. — Вот, например, младшая сестра моей жены не подходит, она не унаследовала кровь владетелей. Так или иначе, лир, только когда я досконально разберусь во всём, то решу, станет ли моя жена проходить какой-то там обряд. И уж, конечно, я не позову сюда сына или племянника князя Каста, и моей жены ему не видать. Но вот что, лир, проблемы можно решить, не только читая души. Некоторые и без этого обходятся, тебе ли не знать. Итак, почему ты хочешь, чтобы у города был посвященный владетель? Почему этого не хотят остальные магистры? Хотя, я знаю, почему: магистрату нравятся его свободы и попустительство владетеля. Но что у вас происходит, лир? Не советую тебе скрывать…
— Казна города. — признался лир Кантор со вздохом, — малая казна всегда доступна магистру-казначею. Это деньги на первейшие, необходимые расходы. А большая, основная казна заперта на четыре замка, помеченных магически, у каждого из нас есть ключ от одного замка. Мы имеем доступ к казне лишь все вместе, но кто-то регулярно умудряется запускать в неё лапу. Исчезает малая доля, но…
— Вы приглашали мага?
— Маг определил, что никто посторонний не отпирал замков.
— И что вы делаете с недостачей? — заинтересовался Дьян.
— Покрываем из своего кармана, мой князь. К счастью, это не так много.
— И готовы, вижу, делать это дальше, но не жаловаться мне.
— Городу нужен посвященный владетель, мой князь, как в лучшие времена, когда ни о каком обмане, воровстве и несправедливости не могло быть и речи!
— Об этом уже сказано, — Дьян отошёл к окну, выглянул на оживленную улицу, ненадолго задумался.
Всего лишь деньги, всего лишь казна города. Где воришек не бывает, скажите на милость? Это его не волновало совсем. А вот его жена…
Его жена. Женщина со странной кровью, и странным наследством. Ну, да. Он ведь сам захотел её наследство.
Обряд посвящения, демоны! Но она, его жена, уже слышит чувства, ведь так выходит? И какая уж тут мудрость великая, если её душа как открытая рана, боится любых прикосновений. Прикосновений чужих чувств, в данном случае. Его чувств! Отвечает болью даже на то, что боли доставлять не должно. Как же это нелепо, но… почему?!
Аурика проходила посвящение, но она изначально чужая в Шайтакане, а Кантана — её внучка, прямая наследница владетелей. Может, ей и не нужно это посвящение? Ведь в замке много всего завязано просто на её кровь, и папаша Каюб этом пользовался много лет.
Может, надо всего лишь подождать?..
— С воровством я решу, — сказал он. — Это несложно. В крайнем случае поручу городскую казну Шайтакана своему человеку, и краж не будет. Но этого вы не слишком хотите, верно? — он насмешливо скосил глаза на магистра. — Так вот, моя жена сейчас нездорова. Но со временем она будет пользоваться всеми именьскими правами, и, думаю, ты будешь рад видеть её вон там, — он показал взглядом на владетельское кресло. Я вернусь, и… — он подавил желание заявить прямо сейчас, что уже предоставляет Кантане полную свободу действий в городе и магистрате, как полноправной владетельнице.
Он побоялся. Что, если его не будет, а её выкрадут из города, да хоть прямо из этого судейского зала! И охрана не справится? Дать Кантане свободу хотя бы в городе — заманчиво, но и опасно. Здесь слишком много такого, что он пока не понимает, над чем не властен. Охотней всего он отправил бы её в Содду, но…
Или запер бы в башне. Пока. Ради её же безопасности. В дальнейшем, конечно, никаких башен. Дурацкие песенки про прекрасных дев, запертых в башнях, не имеют с действительностью ничего общего. Ни один здравомыслящий дракон не станет делать узницей любимую женщину…
Драконы не любят покорных, сломленных женщин. Владеть такими можно, но любить? Нет, любить нельзя. Просто владеть Кантаной было бы проще и спокойнее, и, может, полезней для всех, но Дьян уже полюбил её, и она станет матерью его детей. Итсванец бы не понял этого всего, наверное…
— Я вернусь и всё решу, — повторил он. — Мне скоро тоже предстоят обряды, отсутствие на которых мне не простят. Но потом у нас будет время, лир.
Даже большие черные драконы, сильнее которых нет ничего в этом мире, иногда радуются возможности отложить что-то на потом.
— Ещё кое-что, мой князь, — добавил старик. — Мне странно говорить об этом. Не сердись. Владетель и владетельница, они, как бы… вездесущи. Могли неожиданно появляться и здесь, и в любом месте в городе… Это, конечно, тоже внушало уважение к ним, мой князь.
— Вездесущи?! — Дьян расхохотался.
Вездесущая супруга, которая появляется где угодно без предупреждения? Ему точно повезло.
Впрочем, последнее было уже чересчур. Он не поверил. Это те самые сказки и легенды Шайтакана…
Вернувшись в замок, он постарался избежать общества тётушка Арвисты, поручил Гелементу точно выяснить, кем приходится князю Каста лже-хранитель Вейр — точно ведь родственник? Он кузен Кантаны, а точнее, её матушки, они какие-то там кузины князей Каста. Родственник, да, но не сын, конечно, а вот если родной или двоюродный брат? Причем законность родства значения не имеет. Или имеет? Отец и мать оба должны происходить из семей Круга? Такие нюансы были неясны. Так или иначе, ситуация выглядела весело. Князь Каста сам когда-то сватал Кантану за Вейра — уже это мо