гло быть ответом на все вопросы. Он, Вейр, уверен в своих правах на Кантану — вот что это значит! Если Вейр может проходить этот демонов обряд и стать полноправным владетелем, посвящённым и мудрейшим — он имеет все основания считать, что князь Дьян незаконно отнял у него невесту и Шайтакан. Незаконно с точки зрения права крови. Вот так-то. Но всё уже. Дело сделано. Ничего не изменишь. Да и кто тут желает что-то менять? Вейр? Мало ли чего он желает. Драконы не отдают своих женщин из-за чьих-то там кровных или ещё каких прав…
Он зашёл к племяннику. Начал с вопроса:
— Как ты добился того, что моя жена может тебя переносить? Да, ты рассказывал про ваши полёты на рухах. Но давай подробнее. Какими чувствами ты проникаешься, чтобы находиться возле моей жены? Как ты передаешь их ей?
Ардай даже растерялся. Поскрёб затылок. Ответил просто:
— Вообще, понятия не имею, дядя. Просто… хочу этого. И вспоминаю младших сестёр, — добавил он, — и ещё озеро. Оно по вечерам часто бывает гладкое, как зеркало. Если быть таким же спокойным, можно говорить с тётушкой о чём угодно.
— Спокойным, как озеро? — повторил Дьян. — Но ведь когда ты целуешь свою ниберийку, ты не спокоен, как то озеро?
— Нет, дядя, — Ардай рассмеялся, — тогда точно нет.
— Слава тебе, Провидение. А то уже я почти решил, что со мной что-то не то. Но ей причиняет боль решительно всё, что не гладкое, как зеркало! — бросил князь в сердцах.
— То есть, ей без разницы, злишься ты на неё, или хочешь целовать? — понятливо уточнил Ардай. — Сочувствую, дядя. И амулет не помогает, да?
— А это откуда знаешь?
— Я иногда тоже её слышу.
— Хорошо, спасибо тебе, — он отвернулся.
Вот, уже с мальчишкой советуется по поводу своих альковных дел, дожил, князь Содды, большой черный Дьян…
Прийти к Кантане он решился поздно. Но прийти хотелось, потому что улетать из Шайтакана предстояло уже назавтра. Просто увидеть её, а там уж как получится…
Его жена спала. Мантина сидела с книгой возле лампы, при виде Дьяна встрепенулась:
«Мой князь?»
«Иди, — разрешил Дьян, — поспи сегодня под боком у мужа, порадуй его. Что читаешь?» — неожиданно заинтересовался он.
«Это книга княгини. Кастанские сказки. А ей дал Младший Дьян. Я тоже увлеклась».
«Там есть что-нибудь про обряд посвящения, который проходят князь и княгиня Каста? После него они становятся мудрейшими и вездесущими, могут распознать ложь и ещё демоны знают что», — вообще говоря, Дьян пошутил, потому что разговор с лиром Кантором всё не выходил у него из головы.
Мантина серьезно кивнула.
«Да, в самом начале. Сказка про то, как князь Каста выбирал жену из девяти девушек, его избранница перехитрила всех, кто строил ей козни, после свадьбы она прошла посвящение, провела взаперти шестнадцать дней, ей отрубили мизинец на левой руке, она не заплакала, а улыбнулась, чем вконец восхитила своего мужа, а народ приветствовал её как свою долгожданную мудрейшую госпожу и княгиню. Такая дикость, по-моему, мой князь, да простит меня народ Каста и его князь».
«Погоди-ка. А что-нибудь про само посвящение?»
«Таких подробностей нет».
«Хорошо. Потом прижмём хранителей, расскажут», — он улыбнулся Мантине, кивком отпуская её.
Она не торопилась уйти.
«Она этого боится, мой князь. Твоя жена. Боятся отрубания пальца. Это снилось ей в кошмарах».
«Она слишком много чего боится, в основном ерунды. Ничего, ей-то отрубание пальца не грозит. Никаких обрядов, посвящений, отрубаний чего-либо. А со страхами мы разберемся», — без тени сомнения сказал князь.
Мантина ушла. А Кантана спала, свернувшись под одеялом, дышала спокойно, ровно, тихо. Ей никак не помешала их с Мантиной беззвучная беседа. Едва войдя, он наглухо закрылся, на всякий случай.
Это его женщина, на которую он имеет все права. Не имеет возможности. Нельзя спать с женщиной, от которой закрыт Силой. Какими бы мужскими возможностями кто ни обладал, такой фокус вряд ли у него получится.
Спокойное озеро… Умереть от смеха.
Ну хорошо. Он сейчас просто посмотрит и уйдёт. Посмеётся потом.
Вдруг из одеяла показалась мордочка котёнка. Кошечки. Кажется, Кантана назвала её Ютой. Кошечка скользнула на край кровати, улеглась и уставилась на Дьяна своими изумрудными глазищами. Отчего-то Дьян протянул руку, чтобы прогнать кошку, Юта тут же поднялась на передних лапках и зашипела, а Кантана беспокойно перевернулась, тихо что-то пробормотала. Дьян уселся на пол рядом с кроватью и поспешно погладил котенка, осторожно, ласково, почесал за ушками, пушистая нахалка тут же выгнула спинку, зажмурилась и заурчала, а Кантана довольно улыбнулась, опять повернулась на бок, потянулась, повела бедрами. Как будто ласкали её, а не кошку…
Ого, вот как. Этот эксперимент стоил продолжения. Дьян продолжил, и убедился, что так и есть — ласки, расточаемые кошке, определенно, нравились её хозяйке. Хотя, ничего неожиданного тут как раз не было. Раз Кантана ощущала чувства других, то почему бы и не свой любимицы-кошки?
Да-да, всё веселее и веселее. Вот загуляет с котом эта пушистая животина, а ему, князю соддийцев, останется завидовать коту? Он окажется лишним.
Он думал так, продолжая гладить довольную кошку, и не сводил глаз с Кантаны. По крайней мере, вот так, через посредство кошки, он мог действовать. Его жене это доставляет удовольствие? Прекрасно. Ей нравилось «летать» с Ардаем на рухах? Тоже ладно. Потому что полёт — это уже близко, очень близко. Брачный полёт драконов поначалу может быть похож на полёты рухов. Но сами рухи — нет, совсем не то…
Какой бы она, его жена, была драконицей? Если бы это чудо случилось. Не белой, нет. Серой, как Мантина и Мена Алвуры? Да, это пожалуй. Это просто игра его мыслей, о которой она никогда не узнает. Игра всего лишь затем, чтобы она ощутила чувство, настроение, и он должен представить её драконицей, иначе какое же тут настроение. Она не увидит его мысли, не узнает, поэтому не испугается. Просто чувства, их она ощутит, и, если повезёт, ощутит правильно. Как взаимную страсть, как желание любить.
Если им повезёт. Если у него получится.
Он медленно сдвигал с себя щит Силы, наблюдая за женой, и каждое мгновение готовый остановиться. Она уже должна бы чувствовать его, а не кошку. Всё больше и больше, его. Спокойное озеро, да. Которое теперь начало волноваться в самой своей глубине, и со временем обещало выплеснуться из берегов. Кантана задышала быстрее. На её щеках появился румянец. Дьян подхватил под живот кошку и ссадил с кровати, она прыгнула куда-то в сторону. Она уже была не нужна, потому что Дьян явственно ощущал себя и Кантану — вдвоём. Как в полёте. Они плескались вдвоём в бескрайнем воздушном океане, их ласкал ветер, их щекотали волны этого, как это… уже не тихого озера, и это были они, он и его драконица!
Игра? Ну, конечно. И всё вроде бы было так, как и должно было быть. Он сам забыл об этой комнате, кровати, женщине рядом… половиной сознания забыл. А вторая половина позволила ему прилечь рядом и легко поцеловать её в губы. А вот после этого он уже забыл уже обо всём на свете.
А потом… да. Потом он опять целовал её. Спросил с мягкой усмешкой:
— Я тебя разбудил, да?
— Я проснулась давно, — она потерлась лбом об его плечо, — я боялась спугнуть… это.
— Вот как? — он улыбался в её волосы.
— Нет, сначала я точно решила, что ты мне снишься.
— Это был хороший сон?
— О, да. Разве ты не понял?
— Боюсь поверить. Знаешь, что? Я не понимаю, почему, но первые наши ночи ты была закрыта от меня, а теперь даже слишком открыта.
Она отстранилась, села в кровати, наморщив лоб.
— Открыта? Как это? Что это значит, не понимаю?
— Неважно, — он затянул её обратно под одеяло. — Но тебе было хорошо? Не больно? — спросил он и тут же испугался, что воспоминание о той странной боли эту боль вернет.
— Нет, нет, — она замотала головой, удобно устраиваясь в его объятиях, — ничего такого. Было хорошо, правда. Было замечательно, — и она счастливо рассмеялась, — невероятно, но было замечательно.
На «невероятно» в такой ситуации можно было и обидеться, но Дьян не стал обижаться. Он улыбнулся довольно. Действительно ведь, почти невероятно…
Глава 31. Кантана. Прощание
Они проснулись рано, ещё не рассвело. Надо было прощаться.
— Я буду спокоен, если пообещаешь сидеть тут тихой мышкой и ждать меня, лира жена. Говорят, так и полагается добрым итсванским женам?
— А соддийским жёнам что полагается? — встрепенулась она.
— Выяснишь это как-нибудь потом, м-м?..
— Хорошо. Не беспокойся, — она улыбнулась. — Что мне остаётся? А ты будешь скучать, хоть немного?
— Буду. А у тебя тут целый замок, есть где развернуться, чтобы не скучать. Если захочешь тратить деньги, просто говори Самарту. И я предупредил мага, чтобы пока не приставал к тебе со своими изысканиями. Хочу точно знать, что у вас тут ничего не случится. Мы договорились, лира жена? — он добавил голосу шутливой строгости.
— Договорились, — согласилась она.
— И не верь всему, что написано в твоих сказках!
— Хорошо, муж мой, — она удобнее устроилась у него на плече.
Им остались минуты, может быть. Ну и что?
Один неторопливый, очень неторопливый поцелуй…
Чувства мужа Кантана слышала, но они перестали причинять боль — как же замечательно. И теперь, без боли, она могла их осознать, рассмотреть, оценить. Покопаться, как в ларчике с нитками. Вот его беспокойство, а это веселье, а это что? Досада и недовольство, но оно как будто завернуто во что-то пушистое и мягкое. Как же интересно! И на самом ли деле всё так, как ей кажется? А как будет с другими?
— Там, на этом вашем празднике, рядом с тобой будет много женщин, и все они станут считать, что у них больше прав на тебя, чем у меня. Я всего лишь итсванка, на которой тебе пришлось якобы жениться. Я не хочу не с кем тебя делить.
Ну вот, она это сказала. И его недовольство укололо её через свою мягкую обертку, как будто она шила шерстяную стань и забыла в ней иглу. Легкий укол, ничего страшного, куда хуже не найти забытую иголку.