Кантана не шла — летела по коридорам, соддийка еле поспевала следом. По пути к ним присоединится Ардай, Кантана ему обрадовалась, повернулась, кивнула.
— Тетушка, ты бы объяснила, что случилось? Не мешала бы ты дяде перед отлётом, а? — окликнул её Ардай. — Может, мы сами всё решим?
Возможно, это был разумный совет.
— Разве я не могу попрощаться с мужем и гостями? — отозвалась она. — Я хочу!
Мантина с Ардаем только удивлённо переглянулись.
Кантане, удивительное дело, даже захотелось смеяться. Вроде бы, тревожная весть, предчувствие опасности, странная неожиданная помолвка сестры, настойчивое приглашение в Хаддард — всё это побуждало по крайней мере задуматься. Но, видимо, надетое после перерыва Ожерелье Княжны сделало свое дело: Кантана теперь ощущала необычайную легкость, почти счастье. Постоянное слабое царапанье чужих чувств, воспринимаемое издалека, стало привычным, но как же без него хорошо! Получается, она, как отдалённый гул, ощущала эмоции всех людей в замке? Цена за возможность быть мудрейшей.
Понятно. Она больше ни за что не откажется от Ожерелья.
Она даже не сомневалась, куда идти — на стену, туда, где когда-то они встретили княгиню Арвисту.
Ветер и мелкие снежинки в лицо. Кантана как будто наяву ощутила запах морозного ветра. Толпа людей на стене, голоса. Ей почудилось?..
«Князь, твоя жена забавная. И милая. Может, мы подружимся в следующий раз? Она ещё не поправилась?»
Голос смутно знакомый…
«Ей лучше, она даже хотела выйти проводить нас», — это голос её мужа.
«Пусть отдыхает, — голос княгини Арвисты. — Если итсванская лира-хозяйка не вышла проводить гостей, она действительно очень больна».
«Князь, пусть кто-нибудь заберет котенка твоей жены, боюсь, малыш потеряется в замке», — сказал чей-то нежный голосок.
«Это точно. Эй, кто-нибудь, заберите котенка!»
Действительно, утром Кантана не видела в своей спальне Юту! И теперь кошка была среди толпы уезжавших, поэтому Кантана и слышала эти голоса! Как тогда, в подвале.
И поэтому же она знала теперь, куда идти? Да Юта — просто её сокровище!
— Нам туда, княгиня, — Мантина показывала в другую сторону.
— Я хочу видеть мужа и поговорить с ним. И попрощаться с гостями. Я же тебе сказала.
— Князь просит тебя не приближаться, он придёт с тобой поговорить. Вы поговорите наедине. Ты должна смотреть на отлёт издали.
Князь — просит?..
— Нет, я выйду. Не хочу прятаться.
— Княгиня, если тебе опять станет плохо?!
— Не станет!
Кантаной двигало не пустое упрямство, а вполне здравое соображение: наедине князь наверняка захочет её обнять, а этого сейчас допустить нельзя, на ней шад! Он не должен почувствовать. Ей нельзя больше падать в обморок, и нельзя, чтобы соддийцы к ней прикасались, и всё будет хорошо.
Она забавная, да? Итсванская лира-хозяйка очень больна, если не провожает гостей?!
«Моя жена? О, она милая, умная, нежная, добрая, и вообще замечательная. Правда, Ириса, иначе разве бы я женился на ней?» — шутливый голос Дьяна.
«Кто мог подумать, что дочь Каюба — кладезь достоинств?»
«Тем не менее, это так».
«А с кем князь будет танцевать Лунный танец? А Первый танец? А Последний?»
«Можете кидать жребий, проказницы».
Кантана остановилась, повернулась к Ардаю и Мантине:
— Вы сейчас слышите что-нибудь? Голоса?..
Они опять переглянулись в недоумении.
— Но здесь тишина, тётушка, — буркнул Ардай.
Конечно. Ушки Юты — это продолжение только её ушей. Как интересно.
Вот она, дверь на стену, там небо и ветер. И князь уже шёл к ним, шёл и смотрел так, словно был предупрежден об их приближении. А может, и был. Может быть, она ещё ничего не знает про его уши?!
Она поторопилась выйти наружу и отойти дальше от двери, чтобы быть у всех на глазах.
— Кантана, что ты творишь?! Пойдем отсюда! — он схватил её за руку, она руку выдернула.
— Мы с тобой уже простились, муж мой, — сказала она твердо. — Меня привело сюда дело, и желание сказать гостям теплые слова на дорожку. Я ведь итсванская лира-хозяйка.
— Кантана! — он посуровел лицом, глаза его сузились, а в голосе зашуршали льдинки. — Что ты за наказание, лира жена?!
А ведь только что хвалил.
— Я должна ненадолго отправиться в Хаддард, на помолвку моей сестры, — она протянула письмо.
— Что такое? — он развернул лист, прочитал. — Мне они ничего не писали. Лира жена, разве сложно было догадаться, что это бесполезная просьба? Ты не можешь никуда ехать. Мы ведь с тобой договорились?
— Ты подписал договор, и должен меня отпустить. Иначе это чревато неприятностями для моей матери.
— Кто сказал тебе такую чушь?! И что же, кто-то в Хаддарде решил, что теперь всегда сможет навязывать мне свою волю через тебя?
— Прошу тебя. Отпусти меня на помолвку сестры. Мне это очень важно.
Подошёл Джелвер, взял письмо и прочёл, провёл по нему ладонью, проверяя на магию.
— А я бы отпустил княгиню, мой князь, — сказал он, — с надёжным сопровождением, разумеется. Она не пленница, чтобы сидеть тут взаперти.
«И только верхом на драконе. Как иначе твоя супруга может отправиться в гости к матушке?»
Дьян усмехнулся, дернул бровью.
— И впрямь. Ты полетишь на драконе? В сопровождении моих людей и других драконов? Только так.
— На драконе? — она подавилась вдохом.
— Моя жена может лететь в столицу Итсваны на драконе, и никак иначе. Сама. На этот раз никто не станет магией лишать тебя чувств. Сумеешь — лети. Я распоряжусь, чтобы твой отлёт подготовили.
— Хорошо, муж мой. Благодарю за разрешение, — она не узнала своего голоса.
Джелвер вернул ей письмо, она спрятала его за отворот жилета, и, обойдя мужа и мага, направилась к гостям.
Их драконы… Дальше, на стене. И на башне. Хорошо, что достаточно далеко.
Как она полетит на драконе, как?! Никак. Разрешение мужа равносильно запрету. Она просто не сможет.
«Сумеешь — лети»…
Гостьи рассматривали её, как редкую зверушку. Она забавная, да. И милая.
— Княгиня. Княжны. Достойные господа, — она приветствовала всех наклоном головы. — Боюсь, я последнее время была неучтива. Простите. Но воистину, итсванская лира-хозяйка обязана приветствовать своих гостей, и достойно попрощаться с ними, если она не при смерти, конечно…
Она ещё что-то говорила. И улыбалась. И ей улыбались в ответ, отвечали. Когда-то мама заставляла её заучивать наизусть длинные приветствия и прощания, и теперь ей не приходилось думать, что сказать. Она даже шутила. Она, итсванская лира-хозяйка, знала, как следует себя вести.
Её плащ распахнулся, шея была открыта, и луч света упал на великолепный изумруд её колье и рассыпался зелёными искрами. А рядом стояла княгиня Арвиста, и синяя звезда дрожала в глубине редкого сапфира на её шее. Две соддийских княгини, два редких камня. Правда, одна из женщин была итсванкой.
Княгиня Арвиста заметила изумруд Кантаны. Она шагнула к ней, протянула руку, но тут же опустила.
— Этот камень не из этого мира, — прошептала она. — Он наш!
— Он мой, — возразила Кантана, — это древнее сокровище моих предков.
— Она наш, — покачала головой княгиня Арвиста.
— Теперь наш, — согласился с ней Дьян. — Неважно, откуда он взялся, но последние сотни и сотни лет он принадлежит семье моей жены. Не думал я, тётушка Арвиста, что ты так неравнодушна к изумрудам. Да, он хорош. В этом мире тоже есть прекрасные камни.
— Конечно, — покачала головой княгиня Арвиста, — видишь, Дьянна, мы, соддийцы, действительно теряем разум при виде редких драгоценностей, — она улыбнулась, давая понять, что шутит. — В остальном у нас не больше недостатков, чем у итсванцев. Да пребудет милость Провидения с тобой и твоим замком.
— Всё, дорогая. Нам пора, — и тут Дьян обнял её за талию и хотел было прижать к себе, но она отшатнулась, вывернулась, под удивленными взглядами всех.
— Доброй дороги, муж мой, — она почти задела плечом Ардая, и от него тоже отшатнулась, и оказалась вдруг на самом краю стены, даже голова закружилась…
Поспешно она отступила от края, отошла дальше.
Всё хорошо. Всё хорошо…
А взгляд Дьяна потемнел. Больше он не пытался дотрагиваться до Кантаны. Зато взял у кого-то и сунул ей в руки Юту.
— Не отпускай её бегать по замку, потеряешь.
Потом они с Мантиной стояли на стене и махали, провожая драконов с наездниками, Ардай со скучающим видом дожидался их у дверей.
— Голова распухла от дядюшкиных наставлений, — тихонько пожаловался он потом Мантине.
Она глянула осуждающе, показала на Кантану.
«Тихо, не забывайся, Младший Дьян».
А Кантана долго стояла на стене, глядя куда-то в небо. Думала.
— Княгиня, пойдём. Ты замерзнешь, — не выдержала наконец соддийка.
— Да, пойдём, — спохватилась та. — Знаешь, нам надо поговорить. И ты тоже, Младший Дьян. Давайте поговорим.
Глава 32. Кантана. Пакт о доверии
Кантана сомневалась. Колебалась. И понимала в то же время, что одна не вынесет весь этот груз. Да и не хотела выносить. Жизненно необходимо было кому-то доверять. А Мантине и Ардаю Кантана хотела и могла доверять, потому что не сомневалась в них, слышала их эмоции и убеждалась всё больше в их искреннем отношении к ней. Но их верность князю тоже не вызывала сомнений, и верность эта могла перевесить всё. Надо было договориться…
Они уже вернулись в её покои, Мантина подогрела травник, разлила его по стаканам, и тревожно поглядывала на свою подопечную — что-то ещё от неё ждать? То и дело какие-то новости. А теперь ещё и князя нет.
— Не пугай нас, княгиня, — сказала она.
— Разве я княгиня? Ты уверена? — Кантана исподлобья взглянула на соддийку, та даже немного растерялась.
— Да, если ты жена моего князя.
— Я жена твоего князя. Но, думаю, для этого титула нужно что-то ещё. Да? Там, в вашей стране, меня не ждут и княгиней не считают? Так зачем? Не зови меня княгиней, не надо. Мне будет приятно, если ты станешь звать меня по имени.