Что подразумевалось под «пинком», было неясно, но после этого чудесного воздействия судейский маг заговорил тихо и достаточно учтиво. Ардай задавал вопрос за вопросом, Кантана отслеживала правду-ложь, и скоро все они убедились в том, что виновника маг не знает, в ситуацию особенно не вникал, признание преступника его более чем устроило, и причин тратить силы на сколько-нибудь действенное зелье для допроса он не видит. И да, конечно, некоторую мзду получил. От кого? Сам не понял. Магу часто делают подарки благодарные горожане.
«Он дурак?» — искренне удивилась Мантина.
«Он обнаглевшая скотина, — серьезно ответил маг Клейт. — Такие встречаются в любом деле, там, где над ними нет настоящего хозяина. Пусть лира Кантана прикажет перенести суд, я допрошу мальчишку с помощью хорошего средства, и больше ничего не понадобится. Я могу и без зелья сейчас заставить его говорить правду, но суд не должен это принимать, я ведь не присяжный судейский. Однако именьское право позволяет лире Кантане единолично принять решение…»
Лир Клейт в Итсванских и всяких других законах очень хорошо разбирался.
— Нет, продолжаем, я хочу разобраться, — упрямо сказала Кантана.
Не слыша соддийскую речь, она, тем не менее, догадалась, что на уме у соддийцев. Впрочем, это было слишком очевидно, и короткие отголоски их настроений она прочитала почти незаметно, и картинка их мыслей и желаний тоже сложилась для неё незаметно. Сложилась, и всё.
— Что «нет»? — все-таки уточнила немного удивлённая Мантина.
— К помощи лира мага мы обратимся в крайнем случае. Ардай, спрашивай у Вантина, кто виновник, перечисляй всех — слуг в доме, родственников. Может, повезёт?
Им повезло. Несмотря на то, что настырный парень продолжал истово уверять в своей виновности, он невольно выдал племянника своего хозяина и благодетеля, Ардай сразу послал за ним стражу и дознавателя. После этого Вантин сдался, заплакал и рассказал правду. Деньги и кое-какие драгоценности у богатого торговца лира Саратина украл любимый племянник, он же единственный наследник. Ему было очень нужно, подвернулась возможность вложить выгодно, но и с риском, дядюшка под такое денег не дал бы. Саратин мог долго не заметить пропажу, так нет, сразу заметил. А зачем на приказчика было вину вешать? Так тот и правда был первый подозреваемый. Зато племянник — второй. Это сейчас дядюшка про его вину и думать не желает, а как подумает, так сразу наследства лишит, он такой. И не простит, он упертый, это все знают. Наконец, самый интересный вопрос — как приказчика уговорили? Пригрозили, напугали, купили?
Пригрозили и купили. Пригрозили, что старшую из сестер увезут и продадут куда-нибудь в северное княжество. И заплатили немного. На новый домик пригодится. Ох, и не хотелось деньги возвращать! А рука — ну, что ж. Жить можно и без руки.
Ардай поглядывал на дурня с досадой — ну, как это можно-то! Вот, согласился на такое дело, не потрепыхался чуть, по-своему не попытался повернуть. Не дракон, одним словом…
Услыхав, в чём было дело и что грозило дочке, мать Вантина заахала, а потом счастливо разрыдалась, её утешали. Зал шумел. Купец Саратин, тот стоял бледный и опустошённый, видно, ему было бы легче совсем потерять те украденные деньги, чем в единственном близком разочароваться.
— Ну, что? — Ардай нагнулся к Кантане, — в тюрьму его, пусть ждет, пока всё подтвердится, или сейчас отпустим?
— Отпустим, — решила, — это всё правда. Я точно знаю.
— Да, похоже на то, — вслух подтвердил маг Клейт. — Я не столь уверен, как лира, обследовать кристаллом на таком расстоянии тяжеловато. Но скорее всего.
— Я оправдываю подсудимого, — твердо сказала Кантана, вставая. — Согласно именьскому судебному праву. Приказываю продолжать расследование этого дела. Вам есть что возразить, лиры? — последнее было адресовано суду.
Она опять вспомнила, как вёл себя и как говорил в таких случаях дед, и попыталась изобразить нечто похожее. И вот ведь что, её услышали все в этом шумном зале. Все, до последнего человека. Судья выглядел бледно, про мага и говорить нечего, зато глаза старичка рядом с судьей сияли, когда он смотрел на Кантану.
Судья выразил согласие молчаливым поклоном.
— Тем не менее, я считаю, что оправданный достоин наказания. За введение в заблуждение суд Шайтакана, — продолжала Кантана. — Он должен будет три месяца подметать главную площадь Шайтакана.
— Злая ты, тётушка, — шепнул Ардай. — Он не настрадался, ты считаешь?
Ему было смешно. А у Кантаны стало ломить виски, так что очень вовремя всё это закончилось. А с магом и всем прочим можно решить и потом.
Ардай вложил ей в ладонь камень. А между тем рядом возник седой старичок, что сидел рядом с судьёй, и пригласил их к столу, с соседнюю с залом комнату.
Кантана вцепилась в руку Ардая, голоса слились в сплошной гул…
— Как ты? — Ардай сжал её пальцы.
— Нормально.
Хотелось воды, подташнивало, болела голова, в глазах плясали тёмные бабочки. И пустота, кругом пустота. Так, значит, мудрейшая владетельница расплачивается за свою высокую роль. Хотя бы воды, и открыть окно, подышать…
— Откройте окно! — прошептала она, едва зал с его толпой остался за дверью.
Какой-то толстяк уже начал что-то замысловато говорить Кантане, но один из соддийцев поторопился распахнуть окно, так, что отлетела задвижка и задребезжали стёкла. Морозный воздух хлынул с улицы в хорошо протопленную комнату. Кантана с наслаждением вдохнула. Толстяк икнул и замолчал, потом забеспокоился, забегал, подхватил Кантану под локоть и усадил в кресло.
— О, лира! Моя жена в таком же положении! Тебе следует себя беречь!
Она не сразу поняла. Виновато улыбнулась:
— Нет-нет, никакого положения, лиры. Благодарю. Просто всё это для меня пока немного трудно. Можно воды, обычной воды?
— Разумеется, лира! — чиновник самолично кинулся к накрытому столу, налил воды в высокий стакан, подал.
Она сделала пару глотков и поняла, что не так всё и плохо. Если только её не заставят пробовать все те кушанья, которыми уставили стол. Там было жаркое, пироги, фрукты, ещё что-то, Ардай и все соддийцы поглядывали на стол с интересом. Кантана тоже почти ничего не ела сегодня, но теперь ей хотелось лишь воды, и чтобы не закрывали окно.
К счастью, первые лица города передумали терзать гостей длинными приветственными речами — всё представились кратко, толстяк оказался городничим Шайтакана.
— Я сожалею, лиры, что всё получилось так неожиданно, — сказала Кантана. — Меня вам официально не представили. Мы пришли в город всего лишь ради небольшой прогулки. В то же время хорошо, если нам удалось решить некоторые проблемы. Я скоро буду в Хаддарде, и постараюсь найти для магистрата надёжного мага.
Городничий рассыпался в неискренних благодарностях, — Кантана это поняла несмотря на прижатый к груди шад. Тревоги, впрочем, тоже не ощутила. Просто магистрат не хочет вмешательств в его дела, «отцы города» привыкли к власти, на которую долгие годы никто не покушался. Значит, ей придется в основном опираться на влияние мужа. Соддийцы пока тут выше любого недовольства. Так высоко и далеко, что не дойти, можно только прилететь…
Подумав так, она улыбнулась. Вот, пришло же в голову. И вспомнилось, что вторую старуху, с которой надо поговорить, следует искать там, куда можно только прилететь. Таких мест немало, и само это выражение Кантане не раз приходилось читать и слышать. Ничего удивительного, итсванцы издревле не привязаны к земле, они летают на рухах.
— Отведай хотя бы фруктов, лира.
— Благодарю. Непременно, чуть позже.
Это была отговорка, она не собиралась ничего есть, а вот все остальные, включая мага, уже налегали на ароматное жаркое. Кантана пересела ближе к окну, оставленному приоткрытым, и огляделась. О, Провидение! Мозаичная дверь. Здесь тоже, значит. И ей никак не избежать обследования всех этих тайных переходов. Неужели нигде нет их описания, или карты? Так странно. Во всяком случае, она непременно составит и описание, и карту, чтобы её дети в дальнейшем не ломали себе головы над тем, чем нужно просто пользоваться.
Её дети. Её и князя Дьяна.
У нее много дел в Шайтакане…
— Твой супруг предупреждал, лира. Но упоминал, что ты нездорова. Для нас огромное счастье, что ты здорова и даже решила навестить свой прекрасный город, — это сказал седой старичок, он представился как лир Кантор, заведующий городским строительством.
— О чём предупреждал мой супруг? — не поняла Кантана, а городничий недовольно поджал губы.
— О том, что благодаря своей крови ты можешь оказаться мудрейшей владетельницей без обрядов. То есть мудрейшей, которая читает души, я хочу сказать. Сегодня ты показала себя, люди никогда этого не забудут.
Значит, её муж на самом деле понимал о ней чуть больше, чем казалось? Да, это была новость.
— Не судите меня строго, лиры. Мне далеко до мудрости, и я надеюсь, что вы не откажете мне в поддержке и советах. Сегодня я лишь постаралась восстановить справедливость, умоляя Провидение о помощи.
Вот так. Побольше смирения и уважения отцам города, хотя бы на словах. Своё ей придется завоёвывать постепенно. Это у магистрата сейчас и опыт, и влияние, за соддийцами только сила. Силой можно добиться многого, но не всего. Например, нельзя вдеть нитку в игольное ушко…
Лира Кантана Каюба похвалила бы дочь — та старательно следовала советам матушки.
На противоположной стене — портрет лиры Аурики. Почти такое же изображение висело в замке Трей, где Аурика родилась и выросла. Кантана всё детство провела в той самой комнате, рядом с комнатами хозяйки Трея, где жила до отъезда в Шайтакан последняя лира Ваоланна. Такая юная на всех изображениях, что Кантана с трудом могла считать её бабушкой. Такая похожая на маму.
— Я правильно поняла, лиры, что это личный кабинет моего деда?
— Именно так, лира. В те времена входить сюда позволялась лишь по приглашению владетеля или владетельницы, — сказал лир Кантор. — Ты желаешь возобновить эту традицию?