— Да, лиры. Это здание так велико, что, наверное, я могу попросить у вас эту маленькую комнату?
— Конечно, лира, всё, что пожелаешь. Я распоряжусь приготовить тебе ключи! — сразу согласился городничий, хотя без особого радушия.
Что поделаешь, ей, определённо, нужна эта комната. Здесь Дверь. Наверное, лир Виалан и Аурика приходили сюда прямо из замка, экономя время.
Для этого портрета владетельница Виоланна позировала во всех своих изумрудах из семейного набора: в диадеме, колье, которое сегодня так разволновало княгиню Арвисту, браслетах и кольцах. Вот те самые два колечка, которые сейчас на Кантане, лекарь сказал, что Аурика носила их на одном пальце — так и есть. Более широких два кольца — на другой руке. А одно из колец было незнакомо Кантане, очень широкое, его яркий изумруд размером с горошину — в половину шинки кольца. И бабушка Аурика надела его на большой палец правой руки. На большой! Значит, размер кольца был слишком велик. Оно — на мужскую руку?
— Я помню твою бабушку, лира, так, словно видел её вчера, — тихо сказал Кантане лир Кантор. — Она и её супруг были счастливой парой. Надеюсь, тебе и князю Дьяну достанется то счастье, которое не успели пережить они.
Это был момент, когда о них, кажется, забыли, отдавая должное искусству повара.
— Не стану отказываться, лир, — Кантана улыбнулась. — Тебе известно, что за кольцо на её большом пальце? Которое широкое.
— Твой дед упоминал как-то, что оно имеет особые магические свойства. Семейная магия Виаланов. Ты что-то знаешь об этом, лира?
— Совсем нет. К тому же я единственная в семье без магических способностей, так что семейные артефакты мне не пригодятся, — вздохнула Кантана.
— Сочувствую, лира, — понимающе кивнул лир Кантор. — Хотя… Не мне судить, но, если не ошибаюсь, в Шайтакане наследование всегда подразумевало кровные способности. Если ты признанная Хранителем наследница, то…
— Я поняла. Благодарю, лир.
Разумеется, тут речь не о классической итсванской магии, которой владел отец. К тому же никто и никогда не упоминал, что Аурика была магичкой, как и кто-то из её семьи, впрочем.
— Так это кольцо моего деда? — уточнила она. — Бабушка надевала его лишь иногда?
— Именно, лира.
— И его изобразили на её портрете.
— Это случайность. Я помню. Она позировала с кольцом, и художник его нарисовал. Твой деде решил, что это неважно, поскольку портрет неофициальный, а для его кабинета.
— Ты ничего не знаешь о свойствах кольца?
— Увы, — он развёл руками. — Однако оно считалось главной регалией владетеля. После смерти лира Виалана это кольцо изъяли и отправили в Ит, императору. Тогда правил отец Лиссара, и у него были какие-то свои планы на Шайтакан. И он назначил опекуном юной ленны своего человека. Ты, конечно, знаешь об этом больше меня, лира.
Кантана не знала ничего. Но как интересно — кольцо деда осталось у императора. Передавая князю, казалось бы, всё, это кольцо он оставил у себя.
Старик подался к Кантане и сказал совсем тихо:
— Я слышал, что все эти украшения — не просто драгоценности. У всего есть особые свойства. Особенно Аурика ценила эти два колечка, что сейчас на тебе. Никогда с ними не расставалась. Кстати, твой дед тоже носил два кольца на одном пальце, всегда, с ранней юности. Это были простые, невзрачные колечки. Не знаю, где они теперь.
— Спасибо, лир, — шепнула Кантана. — Ты оказал мне большую услугу.
— И впредь готов. Но увы, я больше ничего не знаю. Это твои семейные секреты, лира. То, что я рассказал — это лишь выводы, сделанные из случайных реплик владетелей. Мы били довольно близки.
— Кто может знать?! — это был не вопрос, скорее, вздох отчаяния.
Мудрейшая владетельница, которая ничего не знает и не умеет! А кто знает, Кантана сообразила секундой спустя. Ниберийка сказала, кто…
Лир Кантор пристально посмотрел на неё.
— Твои родственники, конечно, лира. И Хранитель. Только опасайся его. Надеюсь, твой супруг сумеет приструнить хранителей.
— Моя бабушка?..
— Именно, лира.
Они сейчас явно подумали об одном и том же.
— Лир Кантор, ты уверен?..
— Я не могу быть уверен, откуда? Но тогда в этом никто не сомневался. Её наказали за неповиновение. Она приняла посвящение без их разрешения, и не выполнила какие-то важные обряды. Маги-лекари не смогли её спасти. Потом явились хранители из их Обители, и тоже не помогли. Официально, конечно, никто не признал отравления. И лир Виалан тоже. Отказывался это даже обсуждать. Но тебе лучше бы пока избегать хранителей, лира, и беречь себя…
— Я поняла. Благодарю, — кивнула она.
— Ты сможешь всё, — старик ободряюще улыбнулся. — Если ты похожа характером на деда и бабушку. Они друг друга стоили! Тогда князя соддийцев ждет нескучная жизнь.
— Спасибо — сказала она. — Я постараюсь.
Бабушка, такая красивая и молодая, улыбалась ей с портрета. И, кажется, тоже хотела ободрить.
Когда они вернулись в замок, Кантана пожелала немедленно увидеть дракона. Немедленно. Ардай не стал возражать, ему тоже было любопытно. И огромный коричневый Дамас сел на стену…
— Вот, — Кантана отдала ему камень. — Вдруг он из-за этого меня не подпустит.
Это было правильно, и Ардай камень взял.
Кантана улыбалась. Опять медлила. Ардай решил, что в следующий раз сам предстанет перед ней в драконьем облике. Это будет забавно. И потом, он ведь может попробовать внушить ей нужные чувства, избавив от страха. Только после этой никому не нужной помолвки в Хаддарде, чтобы им туда не лететь.
Не хотелось ему туда лететь! Придумывать себе лишние хлопоты дураков нет.
Однако Кантана пошла к дракону. Не останавливалась. Не собиралась падать в обморок. Дамас не шевелился, пока она не приблизилась и не протянула к нему руку. Тогда он спросил:
«Что мне делать, Младший Дьян?»
«Коснись её хвостом. Или толкни, но легонько».
Толкаться дракон не стал, лишь слегка коснулся её плеча хвостом, увенчанным острой пикой. Она не дрогнула, не испугалась. Погладила дракона по хвосту, заодно удивившись — его чешуя напоминала полированный фарфор, но, скорее всего, была не в пример прочнее.
«А мне она нравится, — сообщил Дамас, — если Дьян решит, что она ему не нужна, я готов за неё побороться. Красивая».
Что ж, на то и магия, чтобы творить чудеса.
Кантана, идя коридорами к себе, счастливо смеялась, глаза её блестели. Пусть опасности, неизвестность, козни хранителей… ну, предположим. Она только что прикоснулась к дракону. Сама.
Она прикоснулась к дракону!
Это было приятно. Он не страшный, дракон!
Ардай тоже шёл и широко улыбался. Пока можно и посмеяться, почему нет! Скоро будет не до смеха. Она ведь даже не поняла, что сделала! Сама внушила дракону нужные чувства! Непроизвольно, конечно. И даже не совсем нужные, хотя и тоже вполне подходящие. Но ведь скоро она научится делать это сознательно, поймёт свои возможности! Одна надежда, что, когда поймёт, научится и контролировать. Она, кажется, быстро учится. И теперь, когда перестала сама бояться драконов…
А иначе в неё влюбятся всё драконы Шайтакана. Всё потеряют голову. А у большинства в дома, в Содде — жёны и невесты.
Ардай не прислушивался, о чём Кантана шепталась со старым магистром, заведующим городским строительством. Но последние слова старик сказал громко: «Тогда князя соддийцев ждет нескучная жизнь». Вот именно, ни убавить ни прибавить.
— Я хочу наградить мага, — говорила тем временем Кантана. — Он достоин. Его зелье выше всех похвал! А ведь он даже не готовил его специально для меня. Мантина, как его наградить, посоветуй?
— Непременно. Деньги он уже получил, так что лучше подарок, который будет говорить о твоём расположении, — соддийка переглянулась с Ардаем. — Давай подумаем завтра?
— Да, обязательно. Как вы смотрите на то, чтобы посидеть и выпить травника? Я не хочу оставаться одна…
Они устроились в маленькой библиотеке, Мантина заказала ужин, от которого Кантана теперь не стала отказываться. Она почувствовала наконец, как голодна. Травник Мантина приготовила сама, и вина опять добавила щедро, как она любила. Ардай принюхался, и вдруг спросил:
— Тётушка, а ты много вина пила раньше?
— Что? — от удивления она даже перестала жевать. — Очень мало. Крепкого никогда не пила. А почему ты спросил?
— А пьянела? Ну, хотя бы голова кружилась после вина, хотелось спать?
— Да, такое было как-то, — Кантана всё ещё не поняла цели расспросов. — Я пробовала, конечно. А что?
— Тётушка, соддийца можно отличить от обычного человека с помощью шада. А можно и с помощью вина, соддийцы не пьянеют. Вообще. Я долго не понимал, что это вообще такое — пьянеть, и отца никогда не видел пьяным, а чужих отцов — видел, мне это было странно. Поэтому, кстати, наша Мантина так уверенно льёт вино в травник. От того, что ты выпила утром, тётушка, любая девчонка, непривычная к вину, упала бы и спала до обеда, если она не соддийка, конечно.
— И что это значит? — Кантана отложила ложку.
— Я не знаю, — сказал Ардай. — Но с тобой что-то произошло, с тех пор как ты попала сюда, да? Ты теперь слышишь чужие чувства — никто этого не может. Ты не пьянеешь — как соддийка. Однако ты не можешь без шада, а соддийки, напротив, его не переносят. Соддийцы нечувствительны к магии, она на нас не действует — а на тебя, выходит, действует. Наконец, дядя согласен с тем, что твои предки были соддийцами, но считает, что никаких соддийских способностей у тебя остаться не должно!
— Получается, некоторые остались, но закрытые, — кивнула Кантана. — С помощью кровной магии можно закреплять способности, чтобы они не уходили из рода. Я слышала о таком. Но это скорее хорошо, чем плохо, да? — она встала, взяла со столика бутылочку с остатками вина, которое Мантина добавляла в травник, и осушила её в несколько глотков. — Вот и посмотрим, как оно на меня действует.
Ардай хмыкнул, Мантина выразительно покачала головой.