— Мантина, я прошу тебя. Нет. Не говори ему. Нам не нужно неприятностей.
— Как скажешь. Но если ты решила быть подушкой между двумя дубинками, то я скажу лишь, что это невесело, моя княгиня, — тон соддийки остался ласковым.
— Что ты предлагаешь?
— Только безоговорочно принять чью-то сторону и не оглядываться назад. И было бы странно тебе принимать сторону императора.
— От него зависит моя семья, Мантина.
Соддийка только улыбнулась.
Распахнулась боковая дверь, и в комнату вплыла сама императрица, за ней хвостом тянулись придворные лиры, там же переминался и секретарь, который привёл сюда Кантану.
— Лира Кантана?! — брови государыни гневно сошлись на переносице, — твое появление в городе было вопиющим! Мой младший сын никак не может успокоиться!
— Прошу прощения, моя государыня, — Кантана привычно поклонилась, Мантина следом тоже.
— Драконы, появляясь в городе, не должны издавать ни звука, об этом есть соответствующий договор! И десять дней назад твой супруг подтвердил его! Драконы, как и раньше, не должны садиться на земле Итсваны!
— Прошу прощения, моя государыня, — повторила Кантана. — В следующий раз я постараюсь не шуметь. Но что значит не садиться на земле Итсваны? Разве дракон не должен сесть, если прилетает посыльный от князя? И мне разрешено летать лишь на драконах. Разве я здесь не по приглашению императора?
Императрица растерялась, видимо, не приготовив ответа на этот простой вопрос.
— Драконы не должны так реветь, — повторила она. — Уже решено устроить особое место за городом, чтобы драконы садились только там. Ведь теперь полёты участятся, не следует зря пугать детей!
Кантана молча склонила голову, хотя ей оказалось непросто скрыть недоумение. Как любезны были все с её мужем и другими соддийцами, почему же с ней так?..
«Я сплю, что ли?» — прокомментировала по-соддийки Мантина.
Правда, её никто не слышал, она сказала это тихо. Но соддийка тоже не понимала происходящее.
Тут как раз случилось долгожданное: сопровождаемые мелодичным звоном колокольчика, открылись главные двери, и появился император Лиссар собственной персоной. Он благодушно взглянул на склонившихся перед ним женщин, строго — на секретаря, укоризненно — на супругу, и сказал Кантане:
— У нас возникли некоторые трудности. Я надеюсь, ты не очень скучала тут, лира?
— Конечно, нет, мой государь, — против воли в голосе Кантаны прозвучали бодрые и радостные ноты.
Всё правильно. Долгую выучку и воспитание не перечеркнёшь несколькими неделями брака с соддийским князем.
— Ну что ты, дорогая, мы ведь ещё не решили с загородной соддийской резиденцией, — ласково сказал он императрице, — и разве всегда можно заставить животное молчать? Лошадь не ржать, руха не кричать? Только с помощью магии, но ведь она не действует на драконов, как всем известно. Правильно? — вопрос предназначался соддийке.
— Именно так, государь, — спокойно ответила она.
— Пойдёмте же, лиры, — это явно относилось к ним обеим, Кантане и Мантине, на остальных он больше не обращал внимания.
Там, в императорском кабинете, у окна стоял маг Вейр. Кантана застыла, в первый момент она испытала ужас, в следующий — поняла всю глубину своей неосторожности. Почему она решила, что Вейр теперь будет долго зализывать раны в Касте?! Об этом написала мама в письме, но и только.
Он потерял руку и, наверное, истёк кровью. Но его уже вылечили с помощью магии в Обители!
Вейр похудел, под его глазами лежали густые тени. Он был одет, как и раньше, в чёрное, но теперь не носил маговский медальон. И вылечив его, Хранитель, как видно, не смог отрастить ему новую кисть, правая рука лже-мага заканчивалась культей, тоже обмотанной черной тканью.
А вот отец, пожалуй, смог бы вернуть ему руку. И есть другие хорошие маги, которые смогли бы. Конечно, это небыстро и дорого, но неужели Вейр стеснён в деньгах?..
— Здравствуй, моя дорогая, — сказал Вейр.
И он, не ожидая её ответа, повернулся к Мантине.
— Нет! — воскликнула Кантана, — не смей этого делать.
Она поняла его намерение сразу — усыпить ненадолго Мантину, или как там называется то, что он с ней делает. В присутствии императора? Однако! Так вот, она не хотела общих секретов с Вейром и императором.
— Я ничего не скрываю от Мантины, — сказала она. — Не делай этого.
— Кантана! — воскликнул он, сверкнув взглядом. — Доверься мне.
Как будто ничего не произошло. Как будто она могла ему доверять. Но ей одновременно стало интересно — чего он, всё-таки, хочет? Нет, не насчёт усыпить Мантину, а вообще.
— Не делай этого, — повторила она.
Император решил вмешаться:
— Я опечален, лира, что твой муж не оценил стремление твоего кузена помочь тебе освоиться. И всё равно, я прошу вас помириться. Просто помириться, потому что в семье должен быть мир.
Видимо, Лиссару представили хорошо приглаженную версию того, что именно «не оценил муж».
— У нас и будет мир, мой император, — ответила Кантана, — просто на расстоянии. Боюсь, мой муж не согласится на иное. Со мной его охрана и драконы, мой император. Прошу тебя, прикажи моему кузену не применять свои способности. Больше всего на свете я боюсь каких-то неприятностей… и навредить городу. Пожалуйста, мой император.
Вот, она это сказала, про «навредить городу». Напомнила, пригрозила — так получается. Осторожненько. Ну и пусть. Лицо императора закрыло тучей, но мимолетно.
— Конечно, лира, конечно, — сказал он, — не знаю, что ты там вообразила, ни о чём таком и речи быть не может.
По выражению глаз Вейра можно было оценить, какая буря чувств в нём бушевала. И Кантане вдруг стало трудно дышать. Непроизвольно она положила руку на шею. И Юта протяжно, гнусаво мяукнула…
— А, брось, лира Кантана! Любые недоразумения можно уладить. Так и случится, я уверяю, — захохотал император.
У Вейра неожиданно потеплел и очистился взгляд.
— Кажется, всё хорошо, мой император, — сказал он.
— Тогда я оставлю вас. С нетерпением посмотрю на обещанную шутку, — заявил Лиссар. — Лира Кантана, я рад за твою матушку. За короткий срок обзавестись двумя такими зятьями — дорогого стоит! Жених твоей сестры ожидает места моего третьего министра, он из древнейшего именьского рода Каста. Кажется, это важно для тебя?
— Конечно, мой император, благодарю, — сказала она.
Ей, по правде говоря, это было совершенно неважно.
И тут она заметила кольцо. Своё кольцо. Точнее, то самое, с бабушкиного портрета. На мизинце императора. Тот же рисунок оправы. Тот же яркий, прозрачный цвет изумруда, что и в остальных украшениях комплекта. Великолепный камень. До центрального камня колье ему далеко, конечно, но всё равно великолепный. И император носил его так непринуждённо, словно это было его кольцо!
Он ушёл, не обратив внимания на смятение Кантаны.
— Не волнуйся, я не трону твою подругу, — сказал Вейр, — только ответь, кошка — твоя Спутница? — он особо выделил последнее слово.
— О чём ты говоришь? — не поняла Кантана.
— Первый раз, в лабиринте, ты была с этой кошкой?
— Да.
— Кто тебя научил?!
— Никто, просто случайность. Что это значит?
— Потом, — махнул он здоровой рукой, — надеюсь, ты меня не подведёшь, кузина. Хочется уже верить в хорошее. Кстати, о шутке. Я обещал императору маленькую шутку. Просто крохотную, — он достал из кармана два шёлковых шнурка, на каждый была надета резная серебряная бусина, — одну надень на руку своей сестре или брату, другую — кому захочешь, какой-нибудь придворной ленне. Сама оставайся в том же, что и сейчас. Поняла? Ничего не снимай и не надевай, — он, кажется, смотрел на её шею, и вообще, его взгляд словно раздевал её, но никакого желания в нём не было. — Ни оной лишней нитки, кроме того, что есть, поняла?
Кантана кивнула, и лишь потом разозлилась на себя — с какой стати она соглашается?!
— Я должна знать, что ты задумал, — сказала она, — что это будет за шутка?
— Маленькая иллюзия, она быстро развеется. Зато все успеют повеселиться. Ты мне веришь? — он пристально посмотрел на неё.
— Хорошо, — согласилась она, — маленькая иллюзия. Я верю.
Она действительно поверила. Но не совсем.
Вейр пошёл к двери, Кантана воспользовалась тем, что он оказался к ней спиной, быстро присела и подняла что-то с пола, зажала в кулаке. Это все Юта была виновата! Дело в том, что Кантана накануне улучшила крепление своего камня к одежде. Она сделала на ленте петельку, которую можно было надеть на пуговку жилета — булавка стала не нужна. Но Юта, возясь у неё на груди, расстегнула именно ту пуговку, и камень упал, к счастью, Кантана это заметила…
Зато они с Вейром слышали друг друга. Очень хорошо, даже пронзительно слышали, и немного больно, но не слишком. Вейр не лгал, когда говорил о невинной шутке. Он ещё о чём-то умолчал, но шутка предполагалась невинная.
Кантану ждали за дверью — мама, Эйль, брат Най, тётя Вела. Сестра первым делом бросилась ей на шею, брат изо всех сил старался добавить степенности в свой несерьёзный мальчишеский облик, однако некстати шмыгал носом, пытаясь сказать правильное, длинное приветствие, но оставил эту затею и просто её обнял.
— Хочешь покататься на драконе? — шепнула она ему.
Он изумлённо взглянул на неё, и кивнул.
— А ты изменилась, дорогая, — ласково сказала тётя Вела. — И похорошела. Замужество пошло ей на пользу, да, Кайра?
У мамы глаза блестели от слёз.
— Девочка моя, всё хорошо? Ты здорова?
На самом деле её взгляд спрашивал: «Тебя не обижают там?»
Кантана с улыбкой качнула головой: «Нет».
У них было так мало времени.
— Ты больше не боишься драконов, это заметили всё! Это Вейр успел помочь тебе? — спросила мама.
— Это маг-лекарь из города. Вейр только обещал что-то всё время.
— Ах, милая, я так беспокоюсь, что вы в ссоре. Но ничего, завтра…
— Мама, я улечу обратно уже сегодня.
Лира Кайра лишь горестно вздохнула.