Ей надо полететь, доказав этим и себе, и всем, что имеет права на крылья. Теперь ей это необходимо. Остальное — потом.
— Может, ты сама объяснишь своим друзьям, кто ты, Виаланна? — сказала Шала. — А то ведь я по-прежнему не могу прямо говорить о секрете твоего клана.
— У меня теперь тоже есть крылья, — сказала она, и заклятье, принятое ею недавно на этой самой горе, не стало помехой этим словам. — В ту ночь, когда вы меня потеряли, я улетела из замка. Вот, думаю, как бы взлететь во второй раз. Не подскажете?
Ардай уставился на неё изумлённо:
— Что? Это шутка такая?.. — он даже рот приоткрыл.
— Она сказала правду, — подтвердила Шала.
Мантина — та потрясённо молчала.
— Нет… Почему ты не сказала сразу? — возмутился Ардай. — И как ты могла улететь из замка?! Там ведь стражи летают! Нет, это точно не шутка?
Он даже Шале не смог сразу поверить.
— Не знаю, — сказала Кантана, — но я улетала из Тайного замка и туда же вернулась. Может, поэтому была не видна стражам? Когда вернемся, я проведу тебя в Тайный замок, сам увидишь. Если не перепутаю кольца, но всё равно когда-нибудь у меня это получится.
— Демоны, — Ардай провёл ладонью по лицу.
До пропасти было десятка два шагов. Кантана дошла до самого края. Пропасть была пугающе огромной, но ей не было страшно стоять так и смотреть вниз. Ветер сдувал снег с каменного карниза, трепал её плащ. Наездники рухов учатся не бояться высоты, но также они учатся осторожности и абсолютному владению собой и птицей. Ни один наездник никогда не шагнёт в пропасть!
Когда они переехали в Линнен, помощник садовника, веселый парень, всё свободное время пропадающий у моря, научил Кантану плавать. Вначале он объяснял и показывал, а потом отвёз её на лодке недалеко от берега и столкнул в воду…
— Ты осторожнее там, — посоветовал Ардай, который пошёл следом и стоял теперь за её спиной.
Она глянула на него через плечо:
— Ты ведь не дашь мне разбиться? Поймаешь?
Он понял. Посерьезнел, собрался — она это услышала.
— Поймаю.
И она не думала больше, сделала два быстрых шага, и…
Вот он, главный страх наездника — падать!
Она падала. Раскинула руки. Тёплый плащ надулся колоколом. Сбоку, близко, мелькнула фигура дракона. Он не даст разбиться! Значит, бояться не надо.
Представилось, как она падает в воду, несколько секунд тонет, потом начинает барахтаться и грести, и вот она плывёт, и уже не страшно. И так захотелось нестись беззвучно над заснеженным ущельем, причём не вниз, а вон туда, где между горных пиков садилось солнце. И она…
Она рванулась именно туда, в сторону заката, несколько раз сильно взмахнув крыльями, словно припорошенными золотой пыльцой, и заскользила в воздушном потоке, ясно ощущая Ардая рядом и немного внизу, и позади ещё одну драконицу, которая тоже взмыла над ущельем — у Мантины не хватило терпения дожидаться их у пещеры.
А некоторое время спустя она почувствовала настойчивый призыв поворачивать и возвращаться, исходящий от Ардая. Но послушалась не сразу, пролетела еще немного, обогнула гору и очень низко спустилась, пронеслась над руслом замерзшей реки. Недовольство Ардая теперь больно её ущипнуло… ничего, она повернула, когда сама захотела.
Но они понимали друг друга! Без слов понимали. Так же, как танцевала в Шайтакане та слепая плясунья. Обделённые чаще всего получают что-то взамен.
Они с Мантиной сели возле входа в пещеру, Ардай — дальше, за камнями. Кантана с облегчением убедилась, что вся её одежда при превращении не пропала и не порвалась, а была на ней. Стоило всего лишь надеть колечки оба вместе на нужный палец!
И она почувствовала, как по шее прошлись острые коготки. Юта! Она забыла про Юту, когда решила прыгать в пропасть! Куда же подевался котёнок, когда она превращалась? Вместе с одеждой отправился в этот неведомый сундук в запределье?! Бедняжка.
— Прости, моя хорошая, — виновато шепнула Кантана Юте.
Но та была жива и здорова, то есть не пострадала.
— Ты уже умеешь пользоваться тайником? — не могла скрыть удивления Мантина.
— К счастью. Хотя с остальным ещё надо разбираться. Ардай потому не сел с нами, что думал — я не умею?
— Нет, потому что сам не умеет. Он тоже недавно полетел. Будь деликатна, он у нас самолюбив и раним, как все молодые чёрные.
— Получается, я тоже не умею, — подумав, заметила Кантана. — У меня есть нужные кольца, и я знаю, как их надеть. Это не то, что ваше умение. У тебя ведь нет таких колец? Я ничем Ардая не превзошла, пусть не считает так.
— Между нами немало отличий, — задумчиво сказала Мантина. — Я и представить себе не могла, что могут быть драконы, настолько не такие, как мы. Остались предания о Безмолвных, слабых кланах, которые жили где-то на отшибе в Исконном мире и которых давно нет. А получается, они есть. Ничто уже не будет по-прежнему.
— Тебе надо послушать, что говорят у нас, — Кантана не сдержала резкий смешок. — Ты услышишь, что это мы — сильный клан, который превосходит вас, несчастных, как вершина горы долину, и наши таланты несравнимы, как и способность выжить в чужом мире!
— Вы — сильный клан? — неподдельно удивилась соддийка, — Но где вы, такие сильные? Прячетесь лучше мышей в подполе!
— Но мы действительно выжили. Вам, судя по всему, отмерян тут куда меньший срок.
— Эй, вы чего, — это сказал подошедший Ардай. — вот так и ссорятся глупые девчонки, из-за ерунды, на пустом месте. У меня три младших сестры, я точно знаю.
— Да, правильно, прости, Мантина, — спохватилась Кантана, — я не хотела ссориться. Это, скорее, смешно. Но кое-кто у нас, оказывается, всерьёз желал спасать вас, считая, что вы не сохранили человеческую ипостась, страдаете и служите… ты понимаешь, соддийцам, которые обманом или ещё как вас подчинили. Якобы перед исходом некоторые кланы потеряли человеческую суть, и исконные драконы здесь, когда уже вымирали — тоже.
— Ты опять не шутишь, тётушка? — спросил Ардай у Кантаны, но взглянул на ниберийку, прося подтверждения.
Шала молча кивнула.
— Но зачем они прятались от нас? — продолжал недоумевать Ардай, — Почему не прилетели? Как такое может быть? Почему мы не встретились давным-давно? Почему никто не знает, что драконы Каста существуют? Почему у вас такие странные обычаи?
— Не знаю, правда, — вздохнула Кантана, — хотя, может, странные обычаи — это и есть ответы на все вопросы? Они живут строго по каким-то заповедям, чем-то чрезвычайно гордятся, и далеко не летают. Может, у них что-то ужасное случилось, что они пришли к такому?
Она не заметила, что говорит «они», хотя речь, по сути, идет о её собственной семье. Они ведь все родственники — Круг Каста и князь, который не дракон, хоть и сын дракона.
— У меня всё будет иначе, — добавила она, — с моими детьми всё будет иначе. Я помогу им пройти посвящение, и сама научу летать.
Когда из пещеры появилась беловолосая Альма, они замолчали. Альма посмотрела на Кантану испытующе.
— Молодец, Изумрудная. Хорошо полетела второй раз. Хочешь подарок от меня?
От 24.февраля
— Хочу и приму с благодарностью, — не стала она скромничать. — Жду от тебя только хорошего, Альма.
— Подарок хорош. Но навязывать не буду. Пойдём, — она кивнула вглубь пещеры.
— Я скоро, — сказала Кантана Мантине, Альма только усмехнулась.
Они снова пришли в комнату, где незадолго до того разговаривали и пили травник.
— Мой подарок — не вещь, — сказала хозяйка. — Он не прост, и доставит не только радость. Я хочу подарить тебе память другой Изумрудной, которая жила очень давно, в Иссконном мире. Одну из тех, которые я храню. Не иначе для того, чтобы такая, как ты, поняла что-то важное о себе. Это была высокородная драконица, наделённая немалой силой. Её звали Даннидира Альгейла. Ты испугалась, Изумрудная?
Да, Кантана немного испугалась. Получить память другой женщины, которая прожила свою жизнь невероятно давно? К тому же — в том самом загадочном Исконном мире! Но что тогда останется от неё самой, Кантаны Каюбы… Дьянны, которая не живет на свете ещё и девятнадцати полных лет?
Альма её поняла.
— Не бойся, Даннидирой ты не станешь, — сказала она. — Останешься собой. Она будет лишь воспоминанием, сначала волнующим, потом переберётся в дальний закуток твоей памяти. Её радости и печали ты будешь помнить почти как свои, но лишь почти. Но ты будешь знать, что она знает, и понимать, что она понимает. Многое для тебя изменится. Так хочешь память Даннидиры?
— Да, — сказала Кантана, отбросив сомнения, — мне надоело быть слепым котёнком и по крохам собирать знания. Не хочу заниматься этим до старости.
— Тогда садись, и протяни мне руки.
И прохладные сухие пальцы Альмы переплелись с её пальцами.
Море, горы, голубое небо. Много-много белых цветов. Девочка идет по ним, держа за руку старшую сестру. Подожди меня, Даннидира! Брошенная сестрой волна любви и тепла заставляет улыбаться. Сестра превращается и улетает далеко, к облакам. Она больше никогда не вернулась. Что случилось? Девочке не сказали. Это первая боль, первое горе.
Даннидире пора превращаться. Ей восемь лет, или девять. Наконец-то! Она превратилась, неловко машет крыльями, взлетела… Страшно и радостно! Рядом мать, другие женщины.
Судьба Даннидиры Альгейлы решена — она уйдет в род Рамитов. На белом полотне рассыпаны изумруды, много. Их она заберёт в свой новый род. Она знает секреты каждого камня. Её украшения наберут так, как скажет Хозяйка, какие возможности она позволит Даннидире.
Летать такое счастье! Каждый день Даннидира превращается и улетает, с ней братья и сестры. Даннидира слушает рассказы про других крылатых, замки которых очень далеко. А есть ещё такие народы, которые не могут становиться драконами. Их так жаль! Её жених красив и строен, на голову её выше. Он привозит ей подарки и сладости. Они нравятся друг другу…
Она учится владеть силой камней. Уже давно, не глядя, берёт любой и складывает узор силы. Они вместе с отцом переплетали линии некоторых стен в запределье. Стараниями Даннидиры появилась новая башня. Её дед был Мастером силы, она будет не хуже! Один щелчок пальцев — линии силы отвечают, готовые подчиниться её воле. Большой изумруд, и ещё три, правильно расположенных — и лавина снеслась с горы именно нужной силы и в нужном месте. Отец похвалил.