Гостей- Сапфиров встречают радушно, хотя их прилёт означает плохое: они заберут одну из девушек в свой клан, на чужбину. Это старый обычай. Несмотря на то, что клан Альгейлов, как и другие Изумрудные, желает жить вдали от всех и по своим законам, кровь всех крылатых должна перемешиваться, а сила — составлять общую Паутину, опутывающую и защищающую мир. Это залог долгой жизни Крылатого племени, хотя никого не радует. Необходимое зло.
Жребий тянут не девушки, а их матери, и кольцо-цветок, серединка которого-рубин, лепестки — изумруды, сапфиры и аметисты, — досталось Даннидире. Она уйдет жить в чужой клан.
Чужой клан — он действительно чужой. Она иначе их слышит, или не слышит вовсе. К ней хорошо относятся, но истинного тепла от них не дождёшься. Её муж… Ей муж. Она к нему привыкла. У него ярко-синие глаза, он огромен и силен. Он добр и ровен с ней. Их брачный полёт начался с неспешного танца, а потом Даннидиру закружило и понесло нечто ей неведомое…
Кантана в этом месте чуть не вскрикнула, потрясённая сходством. Эти крылья, раскинутые на фоне рваных ночных облаков…
Жить получалось. Хотя её новый клан, несмотря на красоту и силу, почти не владел мастерством плетений. Они не понимали её желаний. Они считали её немой и глухой, потому что у них была мысленная речь, для неё недоступная. Её первый ребенок умер, и сердце Даннидиры долго рвалось от боли, и сердце Кантаны, которая почти не заметила потерю собственного ребенка — тоже.
Большой праздник Тойоль. Её муж танцует с другой драконицей, снежно-белой и очень красивой. И сердце Даннидиры опять рвется — она полюбила мужа и страдает от ревности. Но то, что на Тойоле — не измена, муж принадлежит к высшему роду. Ему можно. Собственно, и ей можно, но никто не примет её приглашение в полёт — все дорожат отношением её мужа. И Даннидира в досаде сдернула с шеи закрывающий амулет, который не снимала в чужом клане, и наконец-то стала собой, ощутила пение мировых струн, услышала сначала немного, но потом на неё обрушилась все картина мира, сотканная из чувств и ощущений всех… да, всех. Её муж, брат князя и вожака, сам мог водить стаи и гордится этим. И не догадывался, как легко его жена может то же самое. Могла бы, захоти она это. Но она захотела, захотела полной власти над всеми, абсолютно над всеми, кто танцевал ритуальные Танцы Сил на празднике. Захотела и получила. Всеобщую любовь. Раскаяние виноватых, и никаких измен. Ненадолго. Удержать это надолго у неё не хватило бы силы, и все поняли, на что она способна. И что она бывает так сильна и опасна.
Потом она три года была заперта в Башне Тишины — башне, закрывающей её так же надёжно, как амулет. Когда три года истекли, муж сам заклепал на её шее и спине цепь из плоских золотых пластин — закрывающий амулет теперь нельзя было снять. Зато она смогла летать, ведь самое тяжёлое в её заточении было лишиться крыльев! Шли год за годом. Она родила четырех детей, две дочери вскоре отправились в её родной клан, потому что родились Альгейлами, а два сына остались в клане мужа. Когда подросли мальчики, Диннидира решила, что довольно. Она без жалости бросила в пропасть кольцо-цветок, бережно сняла закрывающий амулет — это было несложно, её дед специально сделал его так, чтобы она могла справиться с ним в любых обстоятельствах, — спрятала в свой тайник и улетела домой.
Сон длился и длился…
Проснувшись, Даннидира Альгейла не поняла, где находится. Комната без окон, к тому же в глубине пещеры — это неприятно. Пещера дракона должна иметь открытый выход наружу, даже в человеческой ипостаси неприятно находиться под землёй. У неё под боком спала кошка — она-то откуда взялась? На столе — кувшин с остывшим травником и чашки. Даннидира подогрела травник прямо в кувшине, обняв его ладонями, и с удовольствием выпила. Удивлённо посмотрела на свои изумруды, не узнавая камни. Точно чужие, у неё никогда не было такого слабенького набора! Она сунула руку в тайник и удивилась, не обнаружив там гребня. Делать нечего, с помощью пальцев и шпилек она привела причёску в порядок. Потом задумчиво повертела в руках одну из чашек, отправила её в тайник и тут же вернула обратно. Внимательно рассмотрела изумруд на большом кольце, потом — какой рисунок силы всех её камней. Ну конечно, Виаланы, один из Золотых родов, живший на юге Великой Долины!
Нет, определенно, что-то было неправильно.
Ещё несколько мгновений спустя Кантана поняла, что именно: она, конечно, не Хозяйка Даннидира Альгейла. Она видела сон про Даннидиру, вот и все. Нет, не так, это Помнящая Альма подарила ей память Даннидиры. Ну надо же…
Кантана опять отправила чашку в тайник и вернула обратно. Память Даннидиры — это просто роскошно. Теперь бы ничего не забыть. Юта — её спутница. Её вторые глаза, вторые ушки, её маленькое второе «я». У Даннидиры не было спутницы. Их привязывают особым ритуалом, и лишь некоторым это позволено. Но не Даннидире, которая должна была уйти к Сапфирам.
— Ну как ты, Изумрудная? — Альма зашла очень тихо.
— Спасибо, Помнящая. Ты сделала мне лучший из подарков.
— Мне кажется, я сделала это для Даннидиры, — усмехнулась Альма, — Но ты помни, что горести Даннидиры — не твоя печаль. Кто знает, поблагодарит ли меня твой муж.
— Мне ещё никто не предлагал разделить с ним небо, — сказала Кантана.
— Даннидира скоро уйдёт из твоей души, станет лишь воспоминанием.
— Конечно. Заодно я буду помнить Заветы Создателей, и что право на Гнездо — священно. Шайтакан принадлежит мне и моему клану, но мы рады гостям. Буду счастлива сделать для тебя всё, что попросишь, Помнящая. А пока мне пора.
— Твои друзья скоро явятся за тобой сюда, Изумрудная.
— Думаю, я найду дорогу до Дарьявела, — покачала головой Кантана. — Давно хочу посмотреть на это место. Попробую явиться без приглашения.
— Доброго пути, Изумрудная, — на губах у Альмы мелькнула улыбка.
На поляне перед пещерой было пусто и ветрено, и солнце ещё не взошло. Кантана превратилась, и неслышно скользнула в тёмную бездну.
Она нашла Дарьявел по множеству огней — несмотря на совсем ранний час. Поселок растянулся по обеим сторонам глубокого ущелья, несколько раз перечёркнутого легкими подвесными мостами. Интересно, как много здесь бескрылых? В Исконном мире, по воспоминаниям Даннидиры, в драконьих посёлках бескрылых почти не было. Но здесь драконы часто стали брать в жёны местных женщин…
Она покружила над посёлком, присматриваясь. Он был длинный, дальний конец его тонул во тьме, но глаза драконицы различали укутанные снегом дома и другие постройки. А там, где были огни, она увидела большой дом возле площади. Ратуша?..
Кантана превратилась на лужайке рядом с посёлком, одновременно отправляя в сундук-тайник почти все изумруды — они слишком привлекали внимание. Оставила один браслет, кольцо с квадратным камнем и два колечка, дающие доступ к сундуку, этого пока должно хватить. Главное кольцо Виаланов, то самое, отобранное у императора, она потом повесит на шею, оно неплохо закрывает, — хуже, чем девичий камень, но неплохо. Девичий камень… да-да, Ожерелье Княжны, та самая подвеска из шада. Свекровь и золовок Даннидиры тоже удивляло и пугало, что та свободно прикасается к шаду, так что незачем винить в том же самом «девочек» княгини Арвисты. Но пока она не станет закрываться. Она тут и так не на равных с другими — не будет слышать их мысленные речи.
На краю поляны собралась драконья семья — пожилая драконица, две взрослых и четверо — молодежь, парень и три совсем молоденькие девушки. Старшая драконица уже пристально смотрела на Кантану, и, уловив её чувства, в которых были доброжелательность, настороженность и недоумение, та поняла — с ней здороваются и что-то хотят спросить. Вот только она не услышит, конечно.
Старшая явно что-то говорила по-соддийски, глядя на Кантану. Её шею украшала подвеска с крупным гранёным аметистом, и это точно был «сильный» камень. На других женщинах, впрочем, ничего подобного не было. Итак, в этом мире живут и Аметистовые кланы. Аметисты были сильнее Сапфиров в использовании Амулетов, но безнадёжно слабее Изумрудов.
— Мира и добра вам, — сказала Кантана вслух, подходя. — Я Кантана Виаланна. Легкий ли получился перелёт, Аметистовая Хозяйка? К сожалению, я с рождения лишена счастья говорить и слышать по-драконьи.
Вожака среди них не было — это отметила не Кантана, а Даннидира. Значит, летели они не стаей, рядом, но порознь. Три женщины и четверо малявок — не очень хорошо. Хотя, конечно, летят они над Драконьими горами — над своей землей, и опасаться нечего.
— Мы летели легко, дорогая, — приветливо сказала вслух Аметистовая. — И тебе мира и добра. Надеюсь, у тебя всё хорошо.
Она могла не отвечать — Кантана уже услышала все сказанное, но не как слова. Старая драконица была искренней и чувствовала ровно то же, что говорила. Так ли уж, на самом деле, нужны слова?
— Я Кантана Виаланна. Вы летите на Тойоль? — спросила Кантана, — а где живёт твой клан?
— Я Сандира Тайона. Мы живём там же, где сейчас Тойоль, — приветливо ответила старая драконица, — На самом севере Содды, на островах. Так что мы возвращаемся домой, но задержались из-за болезни внучки и пропустим почти весь праздник. Но это не страшно, он не последний, — она строго посмотрела на девочек, — там и без нас всё будет хорошо.
Горькое сожаление молоденьких дракониц было таким ярким, что, кажется, его могли бы услышать не только Безмолвные. Девочкам хотелось на праздник! Там танцы, там сейчас собрались все-все! И каждая верит, что какой-нибудь прекрасный князь… или не князь… выпьет именно из её чаши, и позовёт танцевать, в безнадежно влюбится, или всё будет как-нибудь иначе, но не менее чудесно! Разве можно не мечтать о каких-нибудь чудесах любви в таком возрасте?
— Мы сейчас спустимся в Дарьявел, в дом Дьянов. Ты с ними, Виаланна? Кстати, я впервые слышу такое имя.
— Да, нас, похоже, все давно забыли, — сказала Кантана шутя. — Рада к вам присоединиться.
— Наверное, вы все любите уединение? — поддержала её тон Аметистовая.