Джинджер прокралась в комнату уже ближе к полуночи, и…
– Не помешаю?
В кресле сидела Кларисса Брайс и насмешливо глядела на дочь. Джинджер выдохнула и упала на кровать.
– Напугала!
– И правильно сделала. Джин, мне бы хотелось знать, где ты была.
– Мама, а тебе не хватит того, что честь я не потеряла, для замужества вполне пригодна, а остальное – секрет?
Кларисса задумалась.
– Твой секрет?
– Нет.
– И ты даже намекнуть не можешь?
– Мам, если получится, ты и сама все узнаешь. А если нет… неужели я не могу влюбиться?
– Можешь. Только, если что, сразу меня предупреди, чтобы мы успели разобраться с последствиями. Это моя репутация все стерпит, а ты девушка.
Джинджер вздохнула.
– Мам, я бы, может, и рада, но Эд никогда не согласится.
– Неужели?
Подозрения в голосе Клариссы были вполне обоснованными. Так-таки и не согласится? Совратить красивую девушку по ее добровольному согласию? Неужели кто-то его – того? Лишил возможности?
– Он сам об этом сказал. Он считает, что изуродован.
– А ты как считаешь?
– А мне права голоса не давали, – Джин сорвалась и всхлипнула. Вредные слезы текли как-то сами собой, прочерчивая дорожки на щеках. – Он сам все решил, и для себя, и для меня. И что мы будем рядом очень недолго, и что я уеду, и выйду замуж, и он не имеет права портить мне жизнь, потому что подло привязывать меня к уроду и калеке…
Нервы окончательно разыгрались, и Джин уткнулась лицом в подушку. Кларисса вздохнула, пересела поближе и погладила дочку по голове.
– М-да… кажется, это умный и порядочный молодой человек. Ты не можешь нас познакомить?
– Нет…
– Жаль. Очень жаль. Но если что – учти, мне будет безразлична его внешность. Лишь бы он тебя любил и человек был хороший. Ты ему это не передашь?
– Передам…
И из подушек донеслись сдавленные рыдания.
Кларисса выругалась про себя, посылая незадачливому Эду лучи поноса и чесотки, и принялась успокаивать дочку. Бедная Джин… надо же так влипнуть! При дворе не влюбилась, в красавцев не влюблялась, на ловеласов в лучшем случае фыркала, а тут, в захолустье…
Темный бы побрал этот Кон’Ронг! Понесло их сюда на свою голову!
Старому Клюгге не спалось.
Не хватило ему на четвертушку доброй выгонки, которой торгует Агнес, вот сердце и маялось. Не на месте оно было, не успокаивалось, тянуло выпить… а не на что.
Беда…
Что делать, если денег нет?
Заработать их? Это для дураков! Работать – это не наш метод, то ли дело – попросить у кого-нибудь или приделать ноги чему-то плохо лежащему! А нечего вещи без присмотра оставлять, провоцировать добрых людей. Тут и святой не выдержит, не то что господин в поисках четвертушки!
А ведь рядом есть старый дом Фрумсов…
А в доме, если пошарить, может, чего и найдется?
Конечно, много там не срубишь, но ставни можно с окон снять, а то и половицы… или на чердаке чего поискать? Дженька, тварь такая, как замуж вышла, так и носа не кажет, а дом запирает и стеречь велит, но сегодня уж поздно, спят все…
Может, стоит попробовать?
Острая жизненная нужда толкала на подвиги, и Клюгге вышел из дома.
А потом…
Очнулся он уже в трактире, где его щедро отпаивали выгонкой, но впервые организм принимал ее как воду. А напиться хотелось – и забыться.
Или забыть?
Но этого-то и не получалось.
Клюгге отлично помнил, как открыл дверь дома Фрумсов, как прошел внутрь…
Там было… оно.
Невыразимо жуткое, с чудовищной мордой, с горящими алыми глазами… очнулся он, только добежав до села. Как ему потом рассказали, влетел в трактир, что-то орал бессвязно, на штанах мокрое пятно, глаза дикие, волосы дыбом, сначала подумали – допился, но не пахло ж!
Его принялись приводить в чувство, но у мужчины зуб на зуб не попадал, его всего трясло, и больше всего вспоминалась чудовищная пасть, клыки и горящие алые глаза.
И тихий, змеиный какой-то шепот:
– С-с-сгинь отс-с-сюда!
Да уж, после такого можно и вовсе пить бросить.
Неудачная ночь выдалась и у жреца Тирина.
Очень неудачная.
Он-то как раз спал крепко, но ты поди поспи, когда из-за стены раздается грохот?
Из-за леди Дженет жрец давно переселился в домик рядом с храмом. А как еще ты будешь успевать на службу вовремя? С простонародьем, с теми проще. Пару раз в году они обязательно на службу придут, а каждый день – нет. Им работать надо, за скотиной ухаживать, сажать, полоть, копать… короче, некогда им! Какие храмы! Навоз бы перекидать!
А вот леди Дженет…
Вспомнив поджатые губы достойной особы, жрец поежился, понял, что не уснет, пока не выяснит, что там грохотало, и выглянул наружу.
Гроза?
Нет, небо ясное.
Так что тут происходит?
Грохот доносился из храма. Жрец вздохнул, накинул мантию прямо на исподнее и отправился на проверку. После леди Дженет какие-нибудь грабители или хулиганы… нет, это уже не страшно. Это даже приятно, для разнообразия.
Он открыл дверь, шагнул внутрь – и остолбенел.
Храм в буквальном смысле разносился в лоскуты.
Были сорваны все иконы, разломаны все курильницы, обнажены стены, а посреди разгрома стоял… стояло…
Оно было черным и жутким. И недовольным.
Тирин вытянул вперед руку и забормотал молитву.
– Да сгинут темные в…
Чудовище не обратило никакого внимания на священные слова. Разве что, увидев жреца, оно шагнуло вперед и одним ударом отправило бедолагу в нокаут. Продолжительный…
Последнее, что запомнилось Тирину, это жуткие красные глаза, глядящие прямо на него с отвращением.
На кладбище никого не было, поэтому никто и не пострадал.
А уж что там происходило…
Кто ж его знает? У покойников не наспрашиваешься.
Утро?
Значит, надо ехать в храм.
Джинджер с огромным удовольствием послала бы всех… в храм, а сама осталась бы дома, в Кон’Ронге, но она отлично помнила свой вчерашний разговор с Эдвардом. А вдруг он там был?
А если…
Нет, надо съездить. Обязательно.
Она проигнорировала гневный взгляд леди Дженет и мужественно полезла в карету. На улице моросил мерзкий серый дождик, накрапывал, проникал через любую одежду…
Гадость!
В такую погоду охота было только спать. Забраться под теплое одеяло, подтянуть к себе мурчательного кота – и спать. Но любопытство сильнее неволи.
И, увидев распахнутые настежь двери храма, Джин поняла, что поехала не зря. А потом и убедилась в этом…
В храме не было ни одного целого места. Буквально.
Ободраны все стены, разнесены все иконы, содрано все, до чего можно дотянуться, распахнуты раки, вытряхнуты всяческие причиндалы для богослужений… красота! И посреди этой красоты, в луже чего-то желтого, подозрительно пахнущего ладаном, лежит жрец в распахнутой мантии. И даже не пытается в себя прийти…
И его явно не удар хватил при виде растерзанного храма, синяк на подбородке такой, что смотреть страшно.
Леди Дженет обвела стены диким взглядом, но устояла.
– Что это?
Джин подхватила ее под руку, заодно так и понаблюдать удобнее за реакцией.
– Похоже, здесь что-то искали, только вот что именно, и нашли ли?
Леди Дженет выдернула руку и решительно, не обращая внимания на жреца, направилась вглубь храма. Джин медленно последовала за ней, но в таком состоянии леди и на стадо слонов внимания бы не обратила.
Она прошла вглубь, туда, где были представлены дары прихожан, остановилась перед одним из них…
Вышитая гладью икона в дорогой дубовой раме была сорвана со стены, рама разломана на несколько частей…
Леди Дженет пошатнулась – и осела на пол рядом с рамой.
Джинджер не стала торопиться поднимать несостоявшуюся свекровь. Вместо этого она пригляделась к раме, подняла ее, повертела в руках. А ведь интересно придумано… в эту раму вполне поместятся бумаги, свернутые трубочкой. Видимо, тут так и было сделано.
Но сейчас, что бы туда ни помещали, рама пуста.
Джин злорадно улыбнулась. Так-то тебя…
Развернулась, давая леди Дженет время прийти в себя без свидетелей, и направилась приводить в чувство жреца.
Времени потребовалось немного, мужчина быстро очнулся, и Джин помогла ему сесть.
– Вы как себя чувствуете?
– Отвратительно. Вы кто?
– Гостья из Кон’Ронга. Приехала сюда с леди Дженет… а тут вы лежите. Что с вами случилось? Грабители?
Жрец задумался, а потом… Джин впервые видела, как человек бледнеет на глазах.
Краска просто стекла с его лица – лоб, щеки, даже шея…
– Чудовище…
– Чудовище?
– Да… громадное, жуткое, красноглазое…
Джин помотала головой.
– И что оно здесь делало? Это же храм! Сюда нет пути всякой нечисти!
Судя по лицу жреца, нечисть ему попалась необразованная.
– Я молился, а оно меня ударило. И молитвы не испугалось…
Джинджер огляделась вокруг.
– Похоже, здесь что-то искали. У вас под полом клад не зарывали? В золоте и бриллиантах?
Судя по лицу жреца, если бы он знал о кладе, сам бы вырыл.
Послышались медленные тяжелые шаги. Леди Дженет выходила из коридора, но как! Куда только девались и горделивая осанка, и надменный взгляд – сейчас это была старуха. Да, именно пожилая женщина, которую жизнь ударила наотмашь, и вряд ли леди когда-нибудь оправится. Но сочувствовать ей Джин не собиралась. Вот еще не хватало!
– Мы едем домой, – глухо сказала леди.
У Джинджер на языке вертелись десятки ехидных фраз, но добивать упавшего? Гадко… Перебьемся. А потому она пожала плечами и последовала за леди Дженет. Правда, предварительно сунула в руку жреца свой кошель с деньгами. Пусть там и не слишком крупная сумма, но мужчине на лекаря хватит. И надо поговорить с Эдвардом. Замок – его хозяйство, пусть он хоть подожжет весь Кон’Ронг, а вот храм пострадал… плохо. Все ж люди туда молиться ходят, и на свои медяки жрец его не восстановит… пусть раскошеливается. Сам ломал – пусть сам и строит!